Раньше он чувствовал себя, как минимум, странным, замирая возле окна в ожидании момента, когда парнишка Варк пересечет двор и скроется в лекарском крыле; прикидывая время, во сколько будет удобно заглянуть к целителям, чтобы ненароком столкнуться с ним в кабинете; решать, стоит задержаться на обед. А можно еще заглянуть в лабораторию якобы за забытым отчетом или натолкнуться на паренька в узком коридорчике и вдохнуть его едва уловимый запах, будивший странные желания…

Да, это было похоже на сумасшествие, но дальше романтических столкновений дело не заходило и не зашло бы. Обычно он звал рабыню и спускал пар, погрузившись в странную смесь фантазий, где нет лиц, есть только хрупкое тело в твоих объятиях и манящий аромат…

Он скрипнул зубами, не в силах отвести взгляд от остановившихся посреди дороги парней. О чем они говорят? Мальчишка на сайхе потянулся, почти повиснув на плечах друга, и внезапно расцеловал его. Конь рванул прочь, сайх — следом. Кровь бросилась ему в голову, окрасив кроны деревьев и облака в бардовые тона.

Пора признаться самому себе, что попытка убрать Варка с глаз долой помогла лишь отчасти. По-прежнему при одной мысли, что мальчишка окажется где-то далеко, будет улыбаться кому-то другому, слушать, доверчиво распахивая золотистые глаза, острые зубы ревности все также раздирали душу. Хотелось рвать и метать, словно у него отнимают самое дорогое, а еще лучше, посадить непослушного мальца под замок. Но он держался, пока держался.

Дариэль встряхнул головой и заставил себя покинуть наблюдательный пункт. Руки невольно сжимались в кулаки. Нет, он не будет вмешиваться, тем более сейчас, когда у него, словно в награду, появилась Она.

***

Она появлялась ночью и встречала его жадными поцелуями, беззастенчиво открываясь навстречу. Таяла в его объятиях, даря нежность и страсть. Правда, продлить сон, придав ему более фривольный характер, до сих пор не удалось. Чуть больше смелости — и незнакомка исчезала, оставляя его в одиночестве на сбитых простынях. Возможно, кто-то бы на его месте и разозлился, но… его ночная визитерша тоже страдала. Он чувствовал это по сбивающемуся дыханию, жарким ласкам, которые она готова была подарить в ответ, и едва слышному стону, срывавшемуся с губ, когда девушка выскальзывала из его объятий.

Распаленное тело жаждало разрядки, но стоило представить вместо ночной незнакомки туже Таю, как всякое желание продолжать пропадало. Он не желал видеть, ощущать в своей постели другую женщину. Ему даже стало казаться, что постель хранит едва заметные следы пребывания его гостьи, поэтому пускать туда кого-то, было для него сродни кощунства. Но это лучше странной зависимости от мальчишки.

Демон горько усмехнулся. Если бы родители узнали, что с ним происходит, наверняка решили бы, что это чье-то проклятие, но это не так. Гаронт смотрел его, но ничего не нашел. Возможно, он все еще пожинает плоды разрыва связи истинных. Наследник Аранских ни как не ожидал, что девушка, привлекшая его внимание в земном клубе, та, которую он выбрал в качестве игрушки, окажется его парой. Истинной. Получив отказ, он потерял контроль и, еще не понимая ее ценности, решил напугать, проучить, ведь игрушка должна знать свое место. Попав в гарем, любая строптивица не избежала бы куда более серьезного наказания.

Девушка не просто не хотела подчиняться и не признала его главенство. Отчаянная и глупая девчонка дала отпор, сражаясь до последнего. Ожег от взорвавшегося амулета, позволил справиться с эмоциями. Потом он готов был убить себя за свое поведение и несдержанность. Ниил готов был принять ее, измениться ради нее. Он не позволил бы ни кому прикоснуться к ней. Но Катерина не желала его, он опоздал. Он сам виноват в своем безумии.

Вечера у Галисы ничего не дали. Точнее, лишний раз убедили в том, что ни одна из приглашенных леди или лерр не в состоянии сравниться с ночной гостьей. И не важно, является ли она плодом его воображения или духом той, что он потерял. Леди Гирахта, проявившая немалую смекалку, прислала витиеватую записку, где выразила надежду на новую встречу и продолжение их знакомства. Получив же отказ, женщина готова была рвать и метать от ярости. Даже пробовала намекнуть на его несостоятельность, проведя аналогию с лордом Гаронтом снискавшем себе определенную славу в местном обществе. Но Даниил намекнул, что лучше оставить сию неловкость межу ними, чем стать предметом насмешек и получить упрек в недостаточной привлекательности и излишней доступности.

А ведь, не плохо все начиналось. Он прибыл с Ингором, вручил Галисе замечательный сувенир, заказанный и доставленный порталом в частном порядке, специально из столицы, вызвавший искренний восторг и интерес присутствующих дам. Прекрасные шаньсымягко светились в хрустальной сфере, позволяющей сохранить их в неизменном виде целый год. Эти чудесные цветы вывели совсем недавно и стоили они как хороший магический накопитель не просто так. Ночью их бутоны нежно светились и могли использоваться вместо ночника, а стоило приоткрыть сферу, как спальня наполнялась чувственными ароматами. Если же подпитать цветы магией — то их аромат менялся и дарил спокойный сон.

Галиса была в восторге. Оставшись без мужа, любительница комфорта редко выбиралась в столицу предпочитая сверкать на приемах и вечерах в родном домене. Тем более, что ее присутствие было честью для многих. Семья Ингоров была, пожалуй, самой влиятельной в Приграничье, сосредоточив в своих руках контроль над добычей аннекийских и соккартских кристаллов всего региона. Также через членов побочных ветвей рода ее старший сын скупил прядка тридцати процентов акций предприятий гномов, занимающихся разработкой месторождений льдистых самородков. И это не считая единоличного контроля над местными лабораториями через своих же ставленников.

Естественно, что при первой же освободившейся вакансии, лорд Ингор-старший вошел в совет домена, где продолжил дело отца, укрепляя дружеские и деловые связи между семьями. Не являясь Владыкой или его советником, Карен, занимал весьма прочное положение в иерархии вампиров, имея вес в совете, но не желал главных ролей.

Ничего удивительного в том, что он не захотел участвовать в заговоре Лимахтов. Наоборот, скорее всего что-то заподозрив, отправил к ним представителей боковых ветвей, которые смогли втереться им в доверие, оставаясь при этом верными своему роду.

Предательство не такая уж и редкая штука. Лимахты поверили, а Ингор преподнес имена основных заговорщиков на блюде Владыке, предложив ему самому решить, как поступить с жаждущими власти заговорщиками. Владыка дураком не был. Именно поэтому Карен задержался в столице до последнего. Судя по всему, ему была оказана «честь» информировать Фарисадриаля о созревшем в недрах империи заговоре. Но это всего ли собственные предположения Аранского…

— Лорд, Вы как всегда неподражаемы! — леди Галиса мило улыбнулась, протягивая ему руку. — Когда все узнали, кто именно скрывался под темной маской нового Хранителя перевала, меня завалили просьбами устроить встречу с вами. Даже Гаронт, начал вновь пользоваться успехом, хотя последние тридцать лет был занят совсем другим…

— Да, его весьма ценят в Академии, леди. Я даже слышал, что его кафедре регенерации и трансплантаций увеличили финансирование…

— Что Вы такое говорите, дорогой лорд! Я совсем не про это! — леди рассмеялась, и ее смех золотым колокольчиком разнесся по комнате, заставив беседующих неподалеку мужчин оглянуться. — Он старательно портил свою репутацию, выставляя себя невежей и грубияном, а моих подруг на посмешище. Знаете, он даже пустил слух, что содержит в своих покоях некое чудовище из разлома, которое иногда выбирается из-под замка бродить темными коридорами. И даже нашлись те, кто это чудовище видел!

Ниил понимающе улыбнулся. Гаронт еще со студенчества славился своими шутками и никогда не любил высокородных леди, оправдываясь тем, что на его вкус они чересчур дурно пахнут. Кто-то из братьев обиженных девиц пытался пустить слух, что вампир не любитель леди в принципе, но Гаронт вызвал остряка на магическую дуэль, размазав его по полю в первые же пять минут. Больше никто не лез с подобными шутками к Белоглазому. Дурно — не дурно, но теперь Аранский и сам готов с ним согласиться. В последнее время и ему тоже все сложнее и сложнее стало находить тех хоть сколько-то привлекательными…