— Вы что-то хотели, инорита Линден? — самым неприятным тоном, который у меня получился, спросила я. — Прошлый раз я вам объяснила всё достаточно подробно, у вас не оставалось непонятных моментов.

— Но это было прошлый раз, а сейчас появились новые обстоятельства, — с нажимом сказала она. — Мне срочно нужно с вами переговорить.

Но и с майором ей тоже хотелось срочно переговорить. Было видно, как она разрывается между двумя взаимоисключающими возможностями, потому что одновременно с нами обоими разговор у неё никак не получался. Понял это и майор.

— Не буду мешать прекрасным дамам, — галантно сказал он. — Инорита Линден, я сообщу дяде о вашем визите, и мы будем ждать вас в гостиной.

— Что вы, Вальдемар, не стоит отвлекать столь занятого инора, как инор Альтхауз, — пропела она, но уже фактически в спину, потому что майор сразу после своих слов из галереи вышел. Катрин какое-то время смотрела ему вслед, а потом повернулась ко мне и зашипела: — Ты что это тут устраиваешь?

— Переписываю картины и имеющиеся на них повреждения, — бодро ответила я.

— Богиня, да переписывай ты всё, что твоей душе угодно, я слова не скажу. С чего ты вдруг собралась замуж за инора Альхауза? Имей в виду, я против.

Против она была явно из своих личных интересов, поскольку в этом случае наследство уже делилось бы между женой и племянником, на которого Катрин имела виды, а значит, ревностно относилась к почти принадлежавшему майору имуществу.

— Катрин, ты в своём уме? — разозлилась я. — С чего ты решила, что я собралась замуж за инора Альтхауза?

— Об этом весь Гёрде говорит, — раздражённо сказала она. — О том, что экономка окрутила пожилого доверчивого инора и что его нужно срочно спасать из её загребущих лап.

Как хорошо, что Беате вариант с инором Альтхаузом оказался предпочтительней, потому что, если бы она запустила сплетню, что ко мне посватался лорд фон Штернберг, Катрин бы точно не была со мной столь снисходительна и уже устроила бы грандиозный скандал.

— Я не собираюсь замуж.

— То есть ты ему отказала? — подозрительно уточнила она.

— То есть это игра воображения нашей горничной, которая подслушивает так, что часть слов не слышит, а остальное додумывает так, чтобы было интересней.

— То есть к тебе посватался Вальдемар? — взвилась она.

Если бы я ответила правду, то вряд ли с бедной Катрин случился бы удар и она свалилась бы без чувств, скорее попыталась бы меня расцарапать, поэтому я на всякий случай отошла от неё на пару шагов и только потом сказала:

— Катрин, он и инор Альтхауз уже наверняка ждут тебя в гостиной, а ты здесь придумываешь всякую ерунду.

Она прошлась по мне неприязненным взглядом, но сообразила, что в таком виде я могу понравиться только инору Альтхаузу, а не его племяннику, поэтому немного успокоилась и продолжила уже не столь агрессивно:

— Тем не менее я настаиваю, что тебе лучше отсюда уехать. Если мы договоримся, то потом я вышлю тебе всю библиотеку фон Кёстнеров. Всё равно она никому здесь не нужна.

Предложение было щедрое, вот только прав на имущество в этом доме у неё не было никаких, и я была уверена, что и не появятся, как бы ни хотелось Катрин занять место хозяйки этого дома. Слишком мало интереса проявлял к ней кавалер.

— У меня договор на исцеление. Как только он закончится, я сразу уеду. И это, Катрин, не обсуждается, — отрезала я. — Думаю, за это время я прочитаю всё, что собиралась.

— Уж не знаю, почему моя бабушка столь добра к вам, — неожиданно сказала она. — Говорят, что неудачливость заразна и те, кто постоянно общаются с неудачниками, рано или поздно тоже терпят крах. А вы с леди фон Кёстнер — классические неудачники. Столько иметь и остаться без ничего.

Она презрительно фыркнула и ушла, не подозревая, что как раз в этот момент неудачливая леди фон Кёстнер уже входит в гостиную этого дома, пылая негодованием по тому же поводу, что и сама Катрин.

Я задержалась в галерее разглядывая портреты своих предков и вспоминая детство, которое прошло в стенах этого дома. Но поностальгировать долго у меня не получилось, потому что прибежала Беата, выглядящая на редкость воодушевлённой:

— Инора, там, в гостиной, пожилая леди скандалит. Она лупит инора Альтхауза метёлкой для пыли и две вазы уже разбила.

— Как лупит? — растерялась я. — Почему метёлкой?

— Так веер она уже сломала, вот и схватила что под руку подвернулось. А инор Альтхауз уворачивается и хохочет. Наверное, леди его по голове стукнула одной из ваз. Разве будет хорошо чувствующий себя инор хохотать, когда его бьют?

Честно признаться, я была в растерянности. Разве в обязанности экономок входит улаживание личных проблем нанимателей? Даже за дополнительную плату я бы не хотела этим заниматься. И что такого мог устроить милейший инор Альтхауз, что вызвало такую резкую реакцию со стороны леди? На фоне этих вопросов отступило желание сделать выговор Беате за распространение слухов. Впрочем, она всё равно заявит, что никому ни полсловечка не выдала, а то что слухи поползли, так мало ли что тому причиной? Может, инорита Линден поспособствовала… Уверена, Беата так и заявит — вон какую честную физиономию заранее состроила.

— А что лорд фон Штернберг?

— Говорит, что инор Альтхауз сам виноват. Инора Альдер, у нас приличный дом, может, Стражу вызвать?

— Если иноры не считают нужным это делать, возможно, они хотят избежать скандала или уже отправили за Стражей? Следует спросить хотя бы лорда фон Штернберга.

Решив это, я тут же отправилась в гостиную. Беата дышала мне в затылок — уж что-что, а хороший скандал пропустить она никак не могла. Первым я увидела майора, он стоял у двери в гостиную, и не один, к нему прижималась Катрин и снисходительно цедила:

— Ах, эти фон Кёстнеры, они всегда были не совсем нормальными. Дурная наследственность, как любит говорить моя бабушка.

— Позвольте, инорита Линден, но леди фон Кёстнер не по рождению, а по мужу?

Готовясь к худшему, я заглянула в гостиную. Так и есть: инора Альтхауза метёлкой гоняла моя бабушка. На щеках у неё горели яркие красные пятна, и вообще выглядела она взбешённой настолько, что даже речь потеряла, что для неё было нехарактерно. Бабушка устраивала скандалы редко, наверное, накапливала силы для полноценного, потому что если уж она устраивала, то делала это всегда с полной самоотдачей.

— Ах, Вальдемар, — томно прошептала Катрин. — Возможно, сумасшествие заразно.

Так прошептала, что я пожалела, что никакой бесхозной метёлки рядом не валяется. Оскорблять мою бабушку! Какое она имела право! Катрин меня не замечала, поэтому продолжала обрабатывать майора, говоря гадости про мою семью:

— Только представьте, Вальдемар, мой отец должен был жениться на дочери этой невоспитанной мегеры. Между ними была заключена помолвка ещё в детстве.

О помолвке я слышала впервые, но разорвали её точно не потому, что мама влюбилась в папу и выскочила за него замуж втайне от родных, а по вине Линденов, так как даже Катрин родилась раньше меня, а у неё имелся ещё и старший брат. То есть отец Катрин ко времени знакомства моих родителей был женат и имел сына.

Бабушка уже окончательно запыхалась, инор Альтхауз ей что-то успокаивающе говорил, чуть подавшись к ней, но предусмотрительно оставив между ней и собой кресло.

— Вот как? И почему же разорвали помолвку?

— Наверняка из-за неприглядного поведения этой особы, — пренебрежительно бросила Катрин.

— Инора Альдер, вам пора вмешаться, такими темпами у вас обоих женихов уведут, — прошептала Беата.

Но сделала она это недостаточно тихо. Катрин её услышала, обернулась, увидела моё перекошенное от злости лицо, ойкнула и бросилась за широкую майорскую спину, вереща как ненормальная:

— Защитите меня, Вальдемар.

— Какие-то больные сегодня дамы приходят с визитами, — заметила Беата куда громче. — Возможно, нужно посылать не за Стражей, а за целителем?