— Почему вы так торопитесь уехать?

— Я не тороплюсь, но скоро мне будет здесь делать нечего, — пояснила я. — Лорд фон Штернберг в моей помощи нуждаться через пару дне не будет, а бабушка и её супруг наверняка хотят побыть вдвоём.

Говорить «лорд фон Штернберг», после того как мы с упомянутым лордом вчера целовались в библиотеке, было странно. Мысли всё время сбивались не туда, и я начинала опять чувствовать его поцелуи на губах, следы которых удалось убрать только целительскими заклинаниями. Хороша бы я была сегодня с подпухшими губами, не владей такими навыками. При воспоминании о библиотеке я невольно покраснела, но Роберт посчитал, что моё смущение связано с упоминанием замужества бабушки и снисходительно процедил:

— В их возрасте часть прелестей брака уже недоступна, так что не думаю, что они будут возражать против присутствия близких родственников.

Фраза была уже на грани приличия, но я притворилась, что ничего не понимаю, и сделала контрольное упоминание:

— В любом случае, когда начнётся ремонт, находиться в доме будет невозможно. Стены выносят отнюдь не бесшумно. Пыли, опять же, будет много. Думаю, лорд фон Штернберг тоже уедет, когда удовлетворит своё любопытство.

— Вы о чём, Каролина?

— Разве я не говорила? Мне казалось, что мы только и делаем, что обсуждаем этот несчастный дом.

— Дом мы обсуждали, Вальди — нет, — уверенно ответил Роберт. — Какое он имеет отношение к дому?

— Теперь никакого, — согласилась я. — Потому что инор Альтхауз сделал наследницей бабушку.

При этих словах Роберт ожидаемо посмотрел на сестру, вовсю кокетничающую с Вальдемаром. Уж Линден наверняка был в курсе, что у сослуживца не столь зажиточная семья, как можно было подумать, не зная, что много из того, что используют его родители, принадлежит на самом деле инору Альтхаузу. Только что я резко обрушила акции Вальдемара на брачном рынке. Уверена, Катрин он теперь будет казаться не столь привлекательным, ведь Линдены наверняка наводили справки о его семье.

— Но лорд фон Штернберг вряд ли уедет, не проверив то, что обнаружил в стенах.

— А что он обнаружил? — Роберт подался ко мне, чтобы не пропустить ни единого слова.

Я сделала вид, что не заметила его заинтересованности, и продолжила:

— Ерунду какую-то. Говорит, там следы магии, но я ничего не замечаю.

— Может, там и нет ничего.

— Мне тоже так кажется. Но лорд фон Штернберг упёрся и говорит, что будет проверять. Сейчас ему магию использовать нельзя, но как только будет можно, я постараюсь оказаться как можно дальше отсюда.

— Почему?

— Не уверена, что стены устоят. В этом случае семья Альтхауз сильно сэкономит на перепланировке, но она может быть совсем не там, где хотела бабушка.

— Вот как?

Роберт притворялся, что ему неинтересно, но его глаза лихорадочно бегали от матери к сестре. Ему нужно было срочно на кого-то вылить полученную информацию. На его счастье, меня пригласили на танец и я не подумала отказываться — возможности общения с представителем семейства Линден себя исчерпали. Если я буду как заведённая повторять одно и то же, Роберт скорее заподозрит подвох, чем поторопится действовать.

Как я с удовлетворением убедилась, в первую очередь он направился к сестре. Не иначе как сообщать, что жених не столь перспективный, как они рассчитывали. Брат подхватил сестру под руку и повёл к иноре Линден, нашёптывая на ухо что-то такое отчего та сразу стала выглядеть раздосадованной. Вальдемар нашёл меня взглядом, я ему еле заметно кивнула, показывая, что рассказала Роберту всё, что надо. И даже немного больше — премией послужила информация про смену наследника инора Альтхауза. И пусть она не являлась правдой, так и всё остальное было лишь дымовой завесой.

Мой партнёр по танцу что-то говорил, но я отвечала невпопад, наблюдая за разворачивающейся перед глазами картиной: Линдены отошли от Альтхаузов и теперь вовсю обменивались информацией. Как мне ни интересно было, о чём они беседуют, я могла только догадываться. Даже Вальдемар не стал подслушивать, чтобы не спугнуть, а прямиком прошёл к дяде.

После окончания танца я тоже попросила отвести меня к бабушке, к вящему разочарованию кавалера, который надеялся продолжить общение, несмотря на мою невнимательность. Быть может, он посчитал меня слишком застенчивой?

Линдены всё так же совещались, причём Катрин и Роберт горячились, инора же была воплощение спокойствия. Мы решили последовать их примеру и тоже всё обсудить. В конце концов, неразумно отказываться от чего-то просто потому, что это же используют наши враги.

— Как всё прошло? — заговорщицки прошептала бабушка, делая вид, что отпивает из бокала, отчего её слова получились немного неразборчивыми.

— Роберт услышал всё, что нужно, — коротко сообщила я.

Пить мне тоже хотелось, но Вальдемар предвосхитил мою просьбу, подозвав официанта, и вручил мне в точности такой же бокал, как был у бабушки.

— Катрин тоже, — отрапортовал он, стоило официанту отойти. — Признаться, это было сложной задачей, потому что она прилипчивая и невнимательная. Слышит то, что хочет. А хочет она слышать исключительно комплименты.

— Думаю, прилипчивой она перестанет быть, — заметила я, с удовольствием отпивая из бокала прохладный напиток. — Сразу после сообщения Роберта.

— Думаешь, попытаются забраться в дом прямо сейчас, пока там нет хозяев? — забеспокоился Вальдемар, который понятия не имел, как я его обезопасила от навязчивой инориты.

— Вряд ли Роберт полезет, пока светло, — решил инор Альтхауз. — Но предосторожности излишними не будут, так что, Вальдемар, мальчик мой, возвращайся-ка ты домой.

— Один танец с Каролиной — и мы уезжаем, — решил Вальдемар.

— Мы? — уточнила бабушка.

— Не останусь же я здесь одна, — скромно ответила я. — Как раз и одну из последних процедур проведу, пока вы мне не мешаете.

Бабушке эта идея не понравилась, но сказать она ничего не успела, потому что зазвучала музыка и Вальдемар увлёк меня танцевать.

Всю обратную дорогу Вальдемар держал меня за руку, словно я могла выпасть из закрытого экипажа и потеряться. Это было бы смешно, не будь это так волнующе-приятно. Мне не хотелось забирать у него свою руку, мне хотелось ехать и ехать, делая вид, что ничего не происходит. Мы даже почти не разговаривали по дороге, потому что иногда молчание значимее любых слов, а всё, что мы хотели обсудить, не должно было касаться ушей возницы. Разве что впечатление о приёме в честь свадьбы дяди Вальдемара и моей бабушки?

Для меня самым запоминающимся оказался мой последний танец на балу, с Вальдемаром. Мне не приходилось притворяться, что я рада партнёру, а партнёру, надеюсь, не приходилось притворяться, что он рад мне. Поэтому танец был полон той пьянящей радостью, которая близка к полёту и позволяет двигаться легко и уверенно. Возможно, бабушке нашлось бы что вменить мне в вину, но мы перед отъездом к ней не подходили.

Возница был местным, из Гёрде, поэтому временами поворачивался к нам в надежде получить пищу для сплетен, но мы даже когда разговаривали, смотрели в разные стороны, так что кроме разочарования инор не получил ничего, чем можно было бы поделиться с местными кумушками.

— В библиотеку? — невозмутимо спросил Вальдемар, стоило ему заплатить вознице.

Прилично заплатить — потому что тот рассыпался в благодарностях, прежде чем развернуться. Я проводила его взглядом, убедилась, что он достаточно далеко, чтобы не слышать чужих разговоров, и только после этого ответила:

— Не уверена, что, если мы будем находиться в библиотеке, услышим, как Роберт попытается нас ограбить.

Вальдемар отпускал мою руку на короткое время, которое потребовалось, чтобы покинуть экипаж, поэтому мы опять стояли с переплетёнными пальцами, но кому-то этого было мало, очень мало.

— Я бы сказал, и орк с ним, если бы это не было столь важно для наших семей.

— Предлагаю прямо сейчас сделать процедуру, — предложила я. — Потому что после неё вам надо будет полежать хотя бы полчаса, а позже это может совпасть с появлением Линдена, если он вообще решится.