Её замечание волшебным образом успокоило. Врага можно уничтожить не только физически — хорошенько высмеянная Катрин надолго забудет сюда дорогу.

— Этой инорите точно нужен такой, который работает со стукнутыми на голову, — согласилась я не без удовольствия. — У неё явные галлюцинации вкупе с недержанием речи. Очень-очень серьёзное отклонение от нормы. Не вылечится вовремя — останется инвалидом на всю жизнь.

— Вальдемар, неужели вы позволите, чтобы ваша экономка столь отвратительно отзывалась обо мне? — осмелела Катрин, сообразившая, что бить её не будут, во всяком случае сейчас.

— Инора — не моя экономка, а дядюшкина, — невозмутимо ответил майор, — И боюсь, ему сейчас немного не до того, чтобы призывать её к порядку.

— Инорита Линден, мне кажется, вы здесь чрезмерно задержались, — выпалила я. — Не дай Богиня, подумают, что за лордом фон Штернбергом бегаете. Да ещё и без взаимности. Представляете, как расстроится ваша бабушка? Такой урон вашей безупречной репутации.

— Вальдемар, вы это слышали? — Катрин показательно всхлипнула и зашарила в сумочке в поиске носового платка. — Ваша экономка говорит такие гадости вашим гостям, что в любом приличном доме её сразу же уволили бы.

— Инорита Линден, — даже с какой-то ленцой ответил майор, — я вам только что сказал, что инора Альдер — не моя экономка.

— У инориты Линден очень плохая память, — показушно вздохнула я. — Даже если она записывает, это всё равно не помогает, потому что она забывает, куда положила записи.

У Катрин гневно раздувались ноздри. Было видно, что ей очень хочется гордо бросить: «Выбирайте, Вальдемар: либо я, либо эта невоспитанная инора», но поскольку она была не совсем дурой, то прекрасно понимала, что ответит кавалер. И этот ответ ей заранее не нравился. Поэтому инорита выбрала стратегию временного тактического отступления. Она промокнула сухие глаза платком и сказала дрожащим голосом:

— Не могу больше здесь находиться. Из-за этих особ атмосфера дома стала гнетущей. Всего хорошего, Вальдемар. Передайте мои наилучшие пожелания инору Альтхаузу, а то он немного занят, а я не хочу его отвлекать.

Она окатила меня ненавидящим взглядом и выплыла из комнаты, провожаемая одной лишь вездесущей Беатой, которая разрывалась между желанием выслушать прощальный монолог инориты и продолжить наблюдать за развитием ситуации в гостиной. Победило первое, потому что в гостиной оба действующих лица были уже немолоды и как раз взяли паузу как в разговоре, так и в действиях.

Но, как выяснилось, Беата совершила ошибку, ибо стоило ей удалиться, как…

— Негодяй! Подлец! — выпалила трагически ломающимся голосов бабушка.

— Луиза, душа моя, успокойся.

— Как я могу успокоиться, когда вы, инор Альтхауз, собираетесь испортить жизнь бедной девочке, как испортили её мне?

— Я? Тебе? Мне кажется, дорогая, ты что-то путаешь.

— Вы ещё скажите, инор Альтхауз, что я неправильно поняла ваше желание жениться на экономке.

На этих словах у бабушки случился прилив энергии, и она таки дотянулась до инора метёлочкой, стукнув его прямо по лбу.

— Что поделаешь, дорогая, если другой возможности заполучить тебя в гости не нашлось, — ответил инор, потирая пострадавшую часть тела. — Но знаешь, мне начинает казаться, что идея была не столь хороша.

— Идея была отвратительна, — с готовностью подтвердила бабушка. — Поэтому я прямо сейчас забираю Каролину и мы уезжаем.

— Увы, леди фон Кёстнер, — вмешался в беседу майор, — у меня с вашей внучкой договор на оказание целительских услуг, поэтому инорита Вальдфогель никак не может уехать.

Я с трудом удержала возглас удивления. Оказывается, он выяснил про меня если не всё, то многое.

— В договоре указано место проживания? — насмешливо уточнила бабушка. — Уверена, что нет. Поэтому мы остановимся в семье Линден, а вы можете нас навещать до окончания лечения.

Майору такая перспектива по нраву не пришлась, мне — тоже. Встречаться лишний раз с Катрин — да она же на яд исходит, когда меня видит. Изойдёт вся — её бабушка непременно расстроится.

— В семье Линден мы точно не остановимся, — возразила я. — Потому что инора Линден не слишком хорошо о нас отзывается в разговорах с внучкой.

— Не выдумывай, Каролина. Эмилия — моя подруга, настолько давняя, что почти сестра.

Инор Альтхауз дёрнулся, чтобы что-то сказать, но тем самым привлёк к себе внимание и опять получил метёлкой. В этот раз — по носу. Но при этом выглядел на удивление довольным.

— Только что при лорде фон Штернберге Катрин заявила, что у нас с тобой дурная наследственность, и ссылалась на мнение иноры Линден.

— Катрин всегда славилась страстью к преувеличению, — небрежно бросила бабушка. — Не стоит всерьёз воспринимать её слова.

Поскольку она при этом продолжала размахивать метёлкой, инор Альтхауз попятился и уже с безопасного расстояния сказал:

— Но это не значит, что к словам иноры Линден ты должна относиться с большим вниманием, чем к моим. Я, можно сказать, глубоко уязвлён твоим недоверием, Луиза. И тем, что ты тайно подослала свою внучку — тоже.

— Девочке нужно было поработать в библиотеке. Между прочим, в её семейной библиотеке. Я запросила у тебя согласия, а ты…

Она внезапно запнулась и посмотрела на меня как проштрафившаяся девочка. Сейчас ей очень хотелось, чтобы я не услышала дальнейшего разговора.

— А я всего лишь попросил, чтобы ты приехала вместе со своей внучкой, — закончил за неё инор Альтхауз.

— Что? — Я посмотрела на бабушку, которая упорно отводила от меня глаза. — Бабушка, это правда?

— Разумеется… Разумеется… — ей очень хотелось ответить «нет», но присутствие двух свидетелей сильно ограничивало, поэтому она решила перевести разговор и повернулась к инору Альтхаузу. — Вечно ты всё портишь, — проворчала она. — Вот и сейчас пытаешься рассорить меня с внучкой. А у меня, кроме неё, нет ни одной близкой души.

Инор Альтхауз растроганно заморгал, но меня такими грязными приёмами было не провести.

— Значит, это правда, бабушка, что мне не нужно было делать из себя пугало, а достаточно было приехать как приличная инорита, в твоей компании? — спросила я, сдирая с головы опостылевший чепец.

— Каролина, вы ещё эту гадкую краску с лица смойте, — шепнул майор. — Без неё вы выглядите куда лучше, а необходимости притворяться у вас больше нет.

Бабушка приложила руку к сердцу, имитируя сердечный приступ, но почти целителя таким не проведёшь: короткое сканирование — и я полностью убеждена, что это всего лишь притворство.

— Бабушка, я жду твоего ответа.

— Богиня моя, Каролина, в кого ты такая нудная, — проворчала бабушка и принялась обмахиваться метёлкой вместо веера, даже не замечая этого. — Возможно, я неправильно поняла слова инора Альтхауза.

— Как можно было неправильно понять мои слова, Луиза? — удивился тот.

— У тебя отвратительный почерк. Не разобрать, что именно ты потребовал.

— Я не потребовал, я попросил, — мягко поправил инор Альхауз. И смотрел при этом он на бабушку так, как я бы хотела, чтобы на меня смотрели не только в её возрасте.

— Каролина, а не вернуться ли нам в картинную галерею? — прошептал майор, беря меня за локоть. — Мне кажется, эти двое куда быстрее разберутся без свидетелей.

Вытащил из гостиной он меня почти силком, да ещё и всучил носовой платок, чтобы я убрала краску с лица. Но у меня заклинание было не только для наложения грима, но и для его снятия, так что через пару секунд я убирала в карман компактный шарик, который получился из остатков грима. Беата, которая вылетела на нас, ойкнула и уставилась на меня с искренним удивлением.

— Инора Альдер? Что с вами случилось? Всегда так: уходишь на пять минут — пропускаешь самое интересное.

— Инорита Линден уехала? — вместо ответа спросила я самым суровым своим тоном.

— Уехала-уехала, хотя до последнего оборачивалась, надеялась, что её некто, — она стрельнула глазами в майора, — выйдет провожать. Но теперь ей точно не на что надеяться. Если уж вы в старом виде нравились лорду фон Штернбергу, то конкурировать с вами помолодевшей она вообще не сможет. А вы навсегда помолодели или это так, временная мера, для привлечения лорда?