Архаический пласт в майкопской культуре, четко характеризуемый бытовыми комплексами, имеет, бесспорно, местное происхождение, он генетически связан с культурой Северного Кавказа предшествующей эпохи. Уже на начальных фазах развития майкопской культуры на него начинает как бы накладываться постепенно другой, инородный слой. Этот новый компонент ярко характеризуют другие категории предметов материальной культуры, в особенности металлический инвентарь.

Но прежде чем перейти к его характеристике, отмечу одну чрезвычайно интересную находку, сделанную в двухкамерной мегалитической гробнице, раскопанной у ст-цы Новосвободной в 1981 г. Речь идет об остатках деревянного изделия в виде ящичка. От него сохранились две стенки длиной 15 и 12 см, высотой 8 см. Автор раскопок считает возможным интерпретировать последние «как остатки двух стенок от ящичка-резонатора какого-то струнного инструмента типа арфы», подобной арфам из гробниц в Уре (Южная Месопотамия) первой половины III тысячелетия до н. э. (Резепкин А.Д., 1990, с. 455). Перед нами, безусловно, уникальная находка, требующая еще своего специального изучения.

Металл майкопской культуры представляет собой значительный по количеству и разнообразию комплекс бронзовых орудий труда, посуды, оружия и других предметов, а также сосудов и различных украшений из золота и серебра. Ни в одной области нашей страны, включая Закавказье (да и во многих других регионах Старого Света), памятники раннебронзового века не дали такого обилия и многообразия металлических изделий, как на Северном Кавказе (Deshayes I., 1960; и др.).

Металл обнаружен в памятниках всех отмеченных групп майкопской культуры, но наибольшая часть его происходит из позднемайкопских погребальных комплексов. До сих пор медные или бронзовые предметы найдены лишь в нескольких поселениях: в Скале — колечко и пластинка (предполагают, что это ножик), в Мешоко (верхние горизонты) — несколько шильев, бусина, височное кольцо, долотце и маленький бесчеренковый нож (табл. 50, 5), в Ясеновой Поляне — шило, в Серегинском поселении — нож раннемайкопского типа, в Галюгаевском — мотыга и шило (Формозов А.А., 1965, с. 71, 77, 79; Днепровский К.А., Яковлев А.А., 1988, с. 93, рис. 5, 9; Кореневский С.Н., 1993, с. 17, рис. 6, 4; и др.).

К настоящему времени более 200 предметов из цветного металла, происходящих из северокавказских комплексов эпохи ранней бронзы, подвергнуты спектральному анализу. Эта работа выполнена Е.Н. Черных, И.Р. Селимхановым, С.Н. Кореневским и В.А. Галибиным в соответствующих лабораториях Москвы, Баку и Санкт-Петербурга (Галибин В.А., 1991, с. 59). Металл, из которого изготовлено подавляющее большинство изделий, подразделяется на две группы: медно-мышьяковую и медно-никелевую бронзу (Черных Е.Н., 1966). Устанавливается, что в Прикубанье, например, доминируют медно-мышьяковые изделия, а в Кабардино-Балкарии — медно-никелевые.

Вызывает определенный спор вопрос о происхождении никеля в майкопской бронзе. Не вдаваясь в детали, отмечу только, что Е.Н. Черных полагал, что поскольку на Кавказе нет медно-никелевых месторождений, из руд которых никель вместе с медью мог попасть в сплав, то источник данного металла надо искать на территории Передней Азии, включая Иран и Анатолию. К иному заключению пришел недавно В.А. Галибин. Ему представляется более вероятным, что никель попадал в бронзу не с медью, а с мышьяком (основным легирующим компонентом бронзы) за счет примеси никелина к мышьяковым минералам — аурипигменту и реальгару. Исходя из того, что на Северном Кавказе имеется месторождение никеля, в частности Белореченское, рудные источники раннего металла Предкавказья, по его мнению, надо искать на месте. А разделение металла на две группы по содержанию в нем никеля, как он считает, отражает не разное происхождение металла в этих группах, а лишь случайное распределение никеля в зависимости от минерального состава мышьяковистого сырья (Галибин В.А., 1991, с. 60, 61). Полагаю, что вопрос этот еще далек от своего окончательного решения, разработка его будет продолжаться.

Но вернемся к самим предметам металлопроизводства майкопской культуры. Раннемайкопские изделия из бронзы в целом немногочисленны и происходят в основном из Майкопского кургана. Там, как известно, обнаружены кинжал, два клиновидных топорика, орудие в виде кирки с втулкой (табл. 47, 18), втульчатый топор, комбинированное оружие в виде втульчатого топора-тесла (табл. 47, 17), плоский бесчеренковый нож (табл. 50, 8), два долота, шило, плоская чаша, ведерко с дужкой, раздавленный кувшин и два котла (Мунчаев Р.М., 1975, с. 213–221). Вместе с ними, кстати, в этом кургане было найдено еще и немало изделий из драгоценных металлов: два золотых и 14 серебряных сосудов (табл. 51), в том числе один с золотыми ручками-ушками, другой с золотым ободком у основания шейки (табл. 51, 9) и два украшенные великолепными чеканными рисунками (табл. 51, 1, 3); 6 серебряных стержней длиной 1,03 м, из которых на концы четырех были насажены массивные фигурки быков — двух золотых и двух серебряных; 2 серебряных и 3 золотых колпачка полушарной формы; 68 золотых штампованных пластинок в виде львов и 19 в виде быков; 38 штампованных колец; 10 двойных пятилепестковых розеток; золотые ленты и полоски серебра; массивные золотые кольца и круглые в сечении серьги, несколько золотых кнопок (?) и 5 золотых ободков неизвестного назначения (ОАК за 1897 г., с. 4); множество серебряных и различной формы золотых бус.

Отметим здесь же и Старомышастовский клад (табл. 52, 1-16), относимый к ранней группе майкопских памятников и включавший также серебряный сосуд (табл. 52, 14) и различные украшения (ОАК за 1987 г., с. 64–65). Среди последних — серебряные фигурки быка (табл. 52, 9) и антилопы, золотая полая головка льва, 3 золотые розетки, до 40 золотых височных колец, в некоторые из которых вставлены сердоликовые бусы (табл. 52, 16), и свыше 2500 золотых и серебряных бус различной величины и формы.

Наличие столь богатого инвентаря, в том числе такого количества разнообразных бронзовых, золотых и серебряных предметов в комплексе Майкопского кургана вполне объяснимо. Ведь это было захоронение родо-племенного вождя или жреца. На фоне рассмотренного выше каменного и костяного инвентаря эти предметы представляются совершенно инородными, никак с ним не связываются.

Почти весь металлический инвентарь богатейшего погребения Майкопского кургана признается многими исследователями импортным, переднеазиатского происхождения (Кореневский С.Н., 1988г, с. 86–87). Однако проведенный недавно анализ его с учетом сравнительных данных из памятников Закавказья и Ближнего Востока позволил сделать заключение о том, что нет бесспорных аргументов в пользу привозного характера майкопских предметов из цветного металла и, напротив, имеются основания говорить об их местном производстве, и данную точку зрения «можно рассматривать и защищать как вполне вероятностную гипотезу» (Кореневский С.Н., 1988, с. 95). С этим, полагаем, можно согласиться.