3. Сосуды в виде кружек с почти прямыми стенками и лентовидной ручкой, отходящей от устья (табл. 91, 1, 11). Венчик отогнут. Высота самого крупного сосуда 19,2 см (диаметр устья у него 24,8 см. По форме напоминает кастрюлю), маленького — 7,5 см.

Все три типа имеют определенную близость с керамикой куро-аракской культуры (Мунчаев Р.М., Смирнов К.Ф., 1958, с. 162–165).

4. Миски разных размеров (у наибольшей диаметр устья 34 см, у небольшой — 12,7 см). Они плоскодонны, снабжены одной ручкой (у самой крупной миски ручка лишь имитируется — табл. 91,14). Эта категория посуды особенно характерна для Дагестана начиная со времени бытования куро-аракской культуры (Мунчаев Р.М., 1958, с. 166; Смирнов К.Ф., Мунчаев Р.М., 1975, с. 188).

5. Подставки усеченно-конической формы (табл. 91, 13). Основание у них довольно широкое, высота 9-10 см. Найдены в погребении 1.

Помимо этих находок, надо указать глиняную жаровню (табл. 91, 9) диаметром 32 см, сковороду-жаровню (диаметр 29 см) и два прямоугольных предмета, условно названные «курильницами» (9,6×6,5×5 см; табл. 91, 5). Интересно, что сковороды подобного типа сейчас известны из поселений Чиркей, Чинна (у сел. Хунзах), Геметюбе II, Сигитма и Галгалатли I (Гаджиев М.Г., 1983а, с. 19, 33, рис. 9, 26; 16, 11; 1981, с. 23–25, рис. 10; 1983а, с. 19, 24, 25, рис. 9; 1991, с. 131, 137, 143, 146, 148, рис. 22, 27, 28, 31, 34, 36).

Металлические изделия из Карабудахкентского могильника II довольно разнообразны. Это два листовидных ножа (один в обломках, он найден в погребении 2; табл. 91, 7; экземпляр из погребения 1 имеет длину 14 см; табл. 91, 8); кованая игла, ушная часть которой расплющена и прижата к стержню (из погребения 2, длина 13,7 см; табл. 91, 4); очковидная привеска, свернутая из проволоки прямоугольного сечения (из погребения 2, размеры 6,1×4 см; табл. 91, 2); обломки пластинчатых браслетов шириной 0,5 см (из погребения 2); бронзовые спиральки-пронизки (табл. 91, 6). Анализ металла указанных предметов не проводился, но, судя по очковидным подвескам из Чиркейского поселения, содержащим в составе бронзы, из которой они сделаны, 2,5–1,5 % мышьяка (Кореневский С.Н., 1978, с. 42, 43, рис. 2, табл. 1), можно предполагать, что остальные предметы из могильника Карабудахкент I также могли быть изготовлены из мышьяковистой бронзы.

Карабудахкентский могильник Р.М. Мунчаев и К.Ф. Смирнов датировали первой половиной II тысячелетия до н. э. (Мунчаев Р.М., Смирнов К.Ф., 1988, с. 170). Сейчас эта дата может быть изменена в сторону ее удревнения. Если располагать материалы описанных поселений в таком порядке: Чиркей, Галгалатли I, Сигитма, Верхний Гуниб, которые датируются ныне от второй четверти III тысячелетия до н. э. и до последней четверти III тысячелетия до н. э., а Верхний Гуниб даже концом этого тысячелетия (Гаджиев М.Г., 1983а, с. 41, 42; Котович В.М., 1965, с. 245), то Карабудахкентский могильник можно отнести ко времени не ранее середины III тысячелетия до н. э., так как в нем действительно заметны те черты, которые Р.М. Мунчаев и К.Ф. Смирнов условно называют «майкопскими».

Сравнивая материалы Джемикентского поселения и Карабудахкентского могильника, Р.М. Мунчаев и К.Ф. Смирнов отмечали факт принадлежности данных памятников «двум различным, но, вероятно, родственным племенам» (Мунчаев Р.М., Смирнов К.Ф., 1958, с. 170). Здесь, конечно, идет речь и об их определенной синхронности.

С Карабудахкентским могильником может быть сопоставлен еще один памятник — Гонобский могильник, расположенный близ высокогорного сел. Тидиб. На его территории было обнаружено «наземное или слегка заглубленное в землю многокамерное сооружение». Внутренние помещения разделены невысокими стенками, сложенными насухо из плит известняка (табл. 92, А, Б). «Каждая из камер, — как пишет В.Г. Котович, — следуя естественному уклону местности, расположена ниже другой, что придает всему сооружению характерный „ступенчатый“ облик, столь естественный современной и древней архитектуре горцев» (Котович В.Г., 1961а, с. 25). Всего было изучено четыре камеры, две из которых служили для разведения ритуальных костров, а две другие — для захоронений (скальная ниша, в которую упиралось все сооружение, также служило местом погребений). Огонь в специальных помещениях возжигался с перерывами, о чем свидетельствует скопление каменных плит, которые перекрывали одну из камер и частично захватывали соседнюю. Над плитами обнаружены остатки еще двух кострищ. В качестве топлива применялись дрова и кизяк. Раскопки погребальных камер позволили обнаружить 15 захоронений, и все они представляли лишь отдельные кости и черепа, далеко не всегда сохранявшие даже частичный анатомический порядок. Соответственно отсутствовала какая-либо специальная ориентировка умерших. В Гонобском могильнике имелось погребение, в котором вообще не было черепа. В.Г. Котович пишет: «Отсутствие следов повреждений на соответствующих костях исключает в этих случаях возможность декарнации и свидетельствует о том, что здесь имело место именно расчленение трупов, предполагающее известное знакомство с анатомией человека» (Котович В.Г., 1961а, с. 31). Вместе с тем не исключено, что отдельные захоронения Гонобского могильника могли быть потревожены в последующие эпохи и в новейшее время (Гаджиев М.Г., 1986а, с. 27).

Погребальный инвентарь Гонобского могильника близок Карабудахкентскому. Здесь найдены крупные, биконической (яйцевидной) формы сосуды (табл. 92, 1, 2), небольшие сосудики, напоминающие миски, сосуды почти цилиндрической формы (табл. 92, 9), но имеются также крупные сосуды с небольшим дном и плавно расширяющиеся кверху (табл. 92, 3, 4, 8), а также мелкие сосудики, петлевидные ручки которых слегка выступают за край венчика (табл. 92, 14, 18). Орнамент несложен: выпуклые «перевернутые трезубцы» (стилизованные овечьи головки), конические выступы, прочерченный узор из углов, опущенных вершиной вниз. Оформление ручек сосудов, как и их орнамент, находят сходство в керамике могильника Карабудахкент II (табл. 92, 1, 2, 10, 14, 17). Однако, как подчеркивает В.Г. Котович, «на гонобских яйцевидных горшках наблюдается прием обмазки тулова сосудов жидкой глиной не встречающейся, однако, на карабудахкентской керамике» (табл. 92, 1–4, 8) (Котович В.Г., 1961а, с. 36).

Металлические изделия, обнаруженные в Гоно, немногочисленны. Это височные подвески, свернутые в полтора оборота, спиральные пронизки: пластинчатые браслеты, биконические пронизки, полушарная подвеска с ушком, свернутая спиралью из проволоки (табл. 92, 15, 16, 19–21). Все эти находки изготовлены из меди с небольшим количеством примесей, главным образом мышьяка, — до 1,57-2,48 % (Селимханов И.Р., 1960, с. 111–114; Котович В.Г., 1961а, с. 33–35, табл. 1). Из других предметов следует отметить обломок костяной иглы (табл. 92, 6), «молоточковидное навершие булавки» (это, скорее всего, пуговица; табл. 92, 7), цилиндрические бусинки и массивную проколку, изготовленные также из кости (табл. 92, 12, 22), три кремневых наконечника стрел, снабженных черешками (табл. 92, 11), и пастовую бусину. Все эти находки (Котович В.Г., 1961а, с. 28–30, 32, рис. 18) дополняют набор археологического материала.