Однако, бесспорно, становление культуры северокавказской общности нельзя рассматривать только как дальнейшее развитие одной майкопской культуры. Определенное влияние на ее формирование имели и степные племена, в первую очередь катакомбной культуры. Скорее всего, уже упоминавшиеся молоточковидные булавки, отлитые в металле, имеют своими прототипами костяные изделия, часто встречаемые в степных курганах (Milojčić V., 1955, s. 241; Латынин Б.А., 1967). Так, из окрестностей Кисловодска происходит грубо отлитая бронзовая булавка, напоминающая наиболее ранние костяные изделия (Королев В.К., 1962, с. 264, рис. 1). Известны также случаи совместного нахождения костяных и металлических булавок (курган у с. Благодарного).

Несомненно, на формирование культуры племен эпохи развитой бронзы имели определенное воздействие и носители куро-аракской культуры. Влияние их особенно заметно в резком членении профиля некоторых видов керамической посуды, декорировании ее налепным орнаментом, наличии «просверленных» (полушаровидных) ручек, резкого членения профиля сосудов и т. д. Степное и куро-аракское влияние для основных регионов общности вряд ли было ведущим. Здесь оно лишь дополняло основную линию развития, связанную с носителями майкопской культуры. Эту линию мы считаем генетической, хотя, конечно, можно рассматривать сходство культуры племен, входивших в северокавказскую общность, с майкопской культурой лишь как результат сосуществования древнего населения на определенном этапе (Черных Е.Н., 1966, с. 40).

На Северном Кавказе эпоха развитой бронзы представлена в основном курганными и грунтовыми могильниками. Поселения этого времени изучены весьма слабо. Это незначительные культурные слои с находками у селений Этоко, Лесгор, Светловодское, Зольское в Кабардино-Балкарии, у ст. Змейской в Северной Осетии, возможно, у сел. Алхасте в Ингушетии (Крупнов Е.И., 1948а, с. 12; Деопик Д.В., Крупнов Е.И., 1961, с. 12; Чеченов И.М., 1969, с. 20, 21). В Ставропольском крае также имеются остатки древних поселений у сел. Казинка (урочище Шияновы Кучи) и возле сел. Пелагиада (Шахтерская балка). Здесь были обнаружены каменные топоры и керамика (Нечитайло А.Л., 1964, с. 308–310, рис. 1, 2; Охонько Н.А., 1988, с. 248). Исключение составляет жилой комплекс, обнаруженный в сел. Былым у р. Баксан (Кабардино-Балкария). Квадратная постройка (8×8 м) из бревен стояла на каменном фундаменте. Внутренними перегородками она делилась на три части. В самом крупном отсеке обнаружены два очага и трапециевидный жертвенник, расположенный между ними. Постройка была ограждена мощной оборонительной стеной. Найденные при раскопках обломки керамики и другие предметы характерны для памятников северокавказской общности (Батчаев В.М., 1986, с. 57–65).

Наиболее ранние погребения этого времени, кроме упоминавшихся, встречены в основном в западной части региона. Таковы захоронения, сохраняющие отдельные древние, «майкопские» черты погребального ритуала: южную ориентацию, посыпку дна могилы галькой, сильную окрашенность костяков, иногда обкладку захоронения деревом. Такие могилы обнаружены в курганах, исследованных у г. Армавира, поселков Александровского, Геймановского (близ ст-цы Тенгинской), станиц Келермесской, Казанской, Северской, Новосвободной, Петропавловской, хуторов Зубова (близ ст. Марьинской), Кру на р. Ульке (ОАК за 1900 г., с. 43; ОАК за 1901 г., с. 68; ОАК за 1902 г., с. 86–89; ОАК за 1904 г., с. 95; ОАК за 1907 г., с. 9, 89).

В ходе дальнейшего развития культуры местных племен происходит отход от обрядности майкопского типа и появляются новые ритуальные черты: умерших хоронили не только в скорченном положении, но и с вытянутыми конечностями, ориентируя их на запад, восток и даже в северную сторону. Таковы погребения, обнаруженные Н.И. Веселовским в кургане у пос. Праздничного (ОАК за 1903 г., с. 75–77), у ст-цы Новолабинской (ОАК за 1899 г., с. 43, 47) и др. Особенно интересно погребение 1 кургана 5 на р. Ульке. Здесь в вытянутом положении лежали останки подростка, головой он был обращен на север. У его ног найдена красная охра. Сопровождающий инвентарь состоял из глиняных и алебастровых статуэток, миниатюрного сосудика, глиняного предмета, отдаленно напоминающего «повозочку», четырех посоховидных булавок, медных подвесок и бус, а также трубочек, свернутых из листочков меди и обломков керамики (табл. 75, 1-11) (ОАК за 1909 и 1910 гг., с. 152–154). В этом захоронении, вызвавшем в свое время оживленный интерес (Веселовский Н.И., 1910, с. 7; Городцов В.А., 1910б, с. 89 и след.), ярко сочетаются «северокавказские» черты с «майкопскими» — так, булавки, бусы и трубочки близки поздним майкопским комплексам, а керамика и, главное, вытянутое положение умершего указывают на инокультурную принадлежность погребения. Ульские статуэтки, привлекшие внимание А.М. Тальгрена (Tallgren А.М., 1929, p. 39), не являются большой неожиданностью. Сейчас алебастровые статуэтки известны из Пятигорья, ст-цы Суворовской (Ставрополье), сел. Лечинкай (Кабардино-Балкария) и ст-цы Бжедуховской (Прикубанье). Большинство из них (табл. 75,17–22) было найдено с вытянутыми (табл. 75, 12) костяками и в отличие от захоронений майкопского типа ориентированными в северном направлении (Нечитайло А.Л., 1978б, с. 178–181, рис. 1; 1979, с. 73, 74, 78; Батчаев В.М., 1984, с. 138, 139, 145, рис. 18). Их форма близка культовым «идолам» Средиземноморья (Пиотровский Ю.Ю., 1984, с. 36–42), что можно объяснить общностью верований и торгово-обменными связями, но несомненно эти предметы были изготовлены на месте — на территории Северного Кавказа.

Целая серия ранних погребений обнаружена в Устьджегутинском, Суворовском и Холоднородниковском могильниках, расположенных в Верхнем Прикубанье. Всего учтено около 100 подобных захоронений. Для многих их них характерны каменные наброски над могилами и окружающие их каменные пояса шириной до 0,8–2 м, а то и кромлехи диаметром от 9,5 до 34 м. Погребальные сооружения представляли собой ямы с закругленными углами длиной до 3,5 м, шириной до 2,7 м и предельной глубиной в 3,5 м. Некоторые из ям снабжены уступами-заплечиками и лишь однажды в Устьджегутинском могильнике (курган 34, погребение 5) была обнаружена круглая яма диаметром в 5 м. Дно могил уложено древесно-камышовым настилом или каменными плитами. Иногда в могильных ямах можно видеть срубные конструкции из бревен (отдельные могилы среди устьджегутинских курганов), но и такие могилы всегда бывали завалены камнями. Обнаруженные во всех захоронениях скелеты лежат вытянуто, и в отличие от майкопских могил преобладают ориентировки их на запад, север, северо-восток; количество погребенных на юг, юго-восток и восток незначительно (всего 17 случаев на 59 погребений). Многие из покойников засыпаны красной охрой, которая изобилует в области ног, головы и груди. Инвентарь погребений, как уже говорилось, довольно архаичен (табл. 73, 1-10) и количественно невелик (Нечитайло А.Л., 1978а, с. 35–51; 1979, с. 7 и след.).

В районе Пятигорья и горной части Ставрополья выявлено немного погребений, которые можно было бы отнести к описываемому кругу памятников. Таково погребение, обнаруженное в кургане 4 в урочище «Три камня» г. Кисловодска. Здесь в круглой могильной яме, перекрытой плитой, лежал в скорченном положении костяк, обращенный головой на юг. Инвентарь могилы состоял из ножевидной пластины (табл. 74, 7, 8) (Самоквасов Д.Я., 1980б, с. 27, 28, рис. 9). Это погребение конструкцией могилы напоминает упоминавшиеся захоронения 5 устьджегутинского кургана 34 (Нечитайло А.Л., 1978а, с. 16).