Это случилось очень давно, когда Арронтар был просто спящим лесом. В нём никто не жил, кроме птиц и зверей, и в том лесу никогда не ступала нога человека. Но однажды кое-что изменилось.

В нескольких днях пути от Арронтара была деревня. Обычная человеческая деревня. И жили в ней девушка Аррана и парень Тар. Они очень любили друг друга и мечтали со временем пожениться. Кем они были, как познакомились, почему любили друг друга столь крепко — об этом легенда умалчивает.

Ещё в деревне жила старая колдунья, и была у неё дочь. И дочь эта сильно влюбилась в Тара. Настолько сильно, что ни есть, ни спать не могла. Но парень ей взаимностью не отвечал, да и не замечал он дочери колдуньи, у него ведь была Аррана.

Разозлилась девушка на Тара, пошла к матери и попросила их обоих со свету сжить. «Пусть им никогда не будет счастья», — так она сказала. И колдунья выполнила просьбу дочери. Ночью, когда сгустился мрак, она произнесла древнее заклятье, превращающее человека в зверя.

Проснувшись утром, Тар и Аррана поняли, что стали волками. Никто не мог узнать их в новом обличье, половина деревни взяла оружие, чтобы убить непрошенных гостей.

Они бежали, спаслись с огромным трудом. Они хотели жить и быть вместе, и это чувство гнало их вперёд. Сутки они неслись, куда глаза глядят, и лишь к ночи, устав, остановились в первом попавшемся лесу.

Только наутро Аррана и Тар осознали весь ужас своего положения. Они стали волками, но продолжали мыслить, как люди. Они хотели есть, но не умели охотиться. Они хотели поговорить, но могли лишь рычать.

Как думаешь, какая мысль спасла их, Дэйн?

Когда Форс замолчал, юный оборотень не сразу понял, что он задал вопрос именно ему. А, осознав это, задумался.

Рядом тихо стрекотали насекомые, Чара под ногами аппетитно хрустела косточкой, Аравейн продолжал раскуривать пряно пахнущую трубку, а звезда по имени Аррана взволнованно сверкала в вышине, словно действительно ждала ответа Дэйнара.

— Они были вместе, — сказал юноша, улыбнувшись небу. — Пусть заколдованные, обращённые в волков, отверженные… но они были вместе.

Дэйн даже немного завидовал Арране и Тару. Неважно, существовали они или были лишь легендой — он завидовал им. Всю жизнь ему отчаянно не хватало кого-то рядом. Того, кто любил бы, несмотря на горести и невзгоды.

Аррана и Тар были друг у друга. И это единственное, что казалось по-настоящему важным Дэйнару.

— Верно, — продолжил Форс. — Они были вместе. И начали новую жизнь, как бессловесные волки. Тар вырыл большую нору под огромным светлым камнем на широкой, просторной поляне — эта нора стала их домом. Со временем они научились понимать друг друга без слов, только по взгляду.

Потом Аррана забеременела. И в ночь, когда родились их первые волчата, лес проснулся.

Форс улыбнулся, но Дэйнар, пока плохо знакомый с магией, лишь нахмурился.

— Я объясню, Дэйн, — не дожидаясь вопроса, заметил Аравейн, выпустив в небо очередное колечко дыма от трубки. — Такое иногда случается. В земле заключена огромная энергия, неисчерпаемая магическая сила, но у силы этой нет направления и нет цели, поэтому чаще всего она спит. Но бывает, что просыпается. И тогда случаются странные вещи. Огромная сила, дремавшая до того момента в Арронтаре, пробудилась в ту ночь, когда Аррана и Тар любили друг друга, как никогда прежде. Ведь их любовь выдержала жизненные испытания и нашла своё продолжение в рождённых Арраной первых волчатах. Искренняя любовь и уважение, которые они испытывали к лесу и друг другу, не оставило Арронтар равнодушным.

Иногда такое случается, Дэйн… Одна сила — сила любви — разбудила другую. А камень, под которым Аррана родила волчат, засветился. Они назвали этот камень Сердцем Арронтара.

Дэйнар шумно выдохнул.

— Назвали? Но они ведь не могли говорить…

Аравейн, усмехнувшись, кивнул Форсу, и тот продолжил рассказывать.

— Неужели ты думаешь, чары той глупой колдуньи продержались хоть секунду, когда проснулся Арронтар? Нет, они развеялись, как дым. Сила леса разрушила проклятье, наложенное на Аррану и Тара. Они вновь стали людьми... с одним маленьким «но». Аррана, Тар и все их будущие дети получили благословение леса. Теперь они могли в любой момент, когда захотят, превращаться в волков. Но по собственному желанию. Так начинается история Арронтара, Дэйн. С любви, разбудившей силу волшебного леса.

Дети первых оборотней росли, делились на белых, серых, чёрных и рыжих волков, строили дома и ухаживали за лесом. Именно в те времена появилось древнее наречие оборотней, язык, который придумали Аррана и Тар. Себя они называли «дартхари». Знаешь, что означает это слово, Дэйн?

Вопрос Форса поставил юношу в тупик.

Он действительно понятия не имел, что это означает. Даже не задумывался никогда…

— Дартхари — «двое хозяев». Калихари — «один хозяин», то есть, глава клана. Во главе клана тогда стоял один оборотень, а во главе стаи — двое. Пара, как Аррана и Тар.

Только Дэйн хотел сказать, что сейчас всё иначе, как Форс продолжил:

— И две звезды зажглись на ночном небосклоне в тот день, когда их обоих не стало. Возможно, это просто совпадение, но оборотни Арронтара дали имена новым звёздам в честь умерших дартхари. Аррана и Тар.

Дэйн запрокинул голову, чтобы ещё раз убедиться в том, что видел несколько минут назад.

— А где же вторая звезда? — спросил он тихо, всматриваясь в ночное небо. — Она ведь должна быть рядом? Или нет?

— Должна, — голос Форса был горьким. — Но её нет. Уже очень давно нет, Дэйн. Тар исчез с ночного неба в тот же миг, когда погасло Сердце Арронтара. Ваш так называемый Древний Камень на Великой Поляне. Тот самый, под которым Аррана родила первых волчат. И в отличие от Арраны, которую иногда всё же можно заметить отовсюду, кроме Арронтара, вторая звезда никому не показывается.

— Но почему? — спросил Дэйнар с недоумением, продолжая смотреть на небо, где грустно мерцала одинокая звёздочка. Все остальные маленькие светлые точки были от неё так далеко… — Почему?!

Форс молчал очень долго. Так долго, что юный оборотень оторвался от созерцания неба и посмотрел на мага.

Испещрённое шрамами лицо Форса застыло, словно маска. Ледяная маска безмолвия.

На вопрос Дэйна в итоге ответил Аравейн.

— В ту ночь, когда Аррана родила впервые, Арронтар подарил ей, Тару и всем их будущим детям своё благословение. Но однажды лес пожалел об этом.

— И уснул опять?

— Нет, — маг покачал головой. — Арронтар просто забрал своё благословение, не отнимая при этом вторую ипостась. Всё остальное вы потеряли, Дэйн. Или забыли, что в принципе почти одно и то же.

— А это… — юноша запнулся, — как-то можно вернуть? Вспомнить?.. И вообще, что именно мы потеряли? Ведь оборотни по-прежнему умеют обращаться, и они сильны… И почему лес так рассердился на нас?

— Слишком много «почему» на сегодня, — улыбнулся Аравейн, вытряхивая на землю пепел из трубки. — Пойдёмте в дом, уже пора спать. Я обязательно отвечу на твои вопросы, Дэйн. Обязательно отвечу… когда придёт время.

Утром следующего дня Дэйнар проснулся от того, что Чара восторженно вылизывала шершавым языком его лицо.

И как только он открыл глаза, то сразу понял — Аравейна в Нерейске больше нет. Каким образом Дэйнар почувствовал, что маг уже покинул город, юноша не знал. Но убедился в своей правоте, когда вышел из своей комнаты и нашёл на столе записку.

«Есть одна традиция, которую уже давно забыли все, кроме тех, кто живёт очень долго. Пожалуй, слишком долго, как я или Форс. Раньше, когда история Арронтара только начиналась, а Нерейска вовсе не существовало, оборотни уходили в Снежную пустыню в случае смерти кого-нибудь из близких. Неизвестное море, или, по-другому, Море Скорби — единственное место во всём свете, способное помочь справиться с ноющей тоской в сердце. У него своя, особенная магия.

Я шёл именно туда, Дэйн, когда встретил тебя. Впрочем, я не жалею о задержке. Как говорит Форс, настоящих друзей не может быть слишком много.