Родэн и Мара узнали Нарро сразу, как только он впервые ступил на Великую Поляну в образе волка. Странно было бы не узнать собственного сына, пусть даже настолько изменившегося. И Лирин приходила к родителям не только затем, чтобы отдать им добрую половину жалованья. Она рассказывала им о брате.

Родэн и Мара даже помыслить не могли о том, чтобы подойти к Нарро и что-либо у него спросить. Они не считали, что вправе, и Лирин была согласна с этим. Ведь они когда-то отреклись от него.

В отличие от неё.

Но старший советник не могла отказать им в удовольствии послушать про сына. И рассказывала, стараясь при этом не смотреть на сведённые скулы отца и влажные глаза матери.

Несмотря ни на что, они гордились им. Лирин это видела.

А однажды Мара тихо спросила:

— Он… не простил тебя?

Лирин покачала головой и мягко улыбнулась.

— Ничего, — вздохнул тогда Родэн и уверенно продолжил: — Он простит. Тебя он простит, Лири.

И снова вздохнул. Лирин понимала, что он хотел сказать этим вздохом, но ничего не ответила. Она очень надеялась, что Нарро сможет простить не только её.

Через пять лет после возвращения в Арронтар Нарро начал отвечать «да» волчицам на предложение провести вместе ночь. Брал он только замужних, с согласия мужей, и лишь во время игрищ. В такие моменты Нарро полностью отключал в себе человека, давая возможность зверю порезвиться.

Дартхари не собирался делать ничего подобного, но вмешалась Лирин.

— Я знаю, ты можешь сделать так, что они никогда не будут задавать вопросов, — сказала она однажды. — Как не задают вопросов о твоём прошлом. Но подумай: а стоит ли тратить силы на подобную ерунду? Ведь твоему волку нужны волчицы…

— А твоему, Лирин? — огрызнулся он тогда. Он всегда злился на неё, когда она вмешивалась в подобные личные вопросы, но в тот раз не мог не признать правоту сестры. Волк действительно беспокоился и раздражался. Его волк не страдал излишней озабоченностью, но выплескивать негативную энергию было некуда, поэтому Нарро порой чувствовал себя чересчур злым. И дартхари это не нравилось.

Волчицы пошли его волку на пользу, и Нарро, смирившись, начал воспринимать близость во время игрищ, как необходимость. У него стали появляться волчата, и Вожаку поначалу было трудно считать этих детей своими. Свой ребёнок — это от любимой женщины, а не вот так, для «усиления рода», как говорили оборотни. Вот только была у маленьких волчат особенность, из-за которой Нарро не мог забыть о собственных отпрысках. Они всегда чувствовали своих родителей, и даже если малышам не говорить о том, кто на самом деле здесь папа, рано или поздно волчонок это поймёт. Никто не знал, как на самом деле это работает, и в первый раз, когда дартхари обнаружил на крыльце усадьбы угрюмого пятилетнего мальчонку, назвавшего его папой, он чуть не упал от неожиданности. Но потом привык. И тоже смирился.

Они, его дети, были самыми разными. Кто-то приходил только один раз, просто посмотреть на него, а кто-то наведывался в усадьбу постоянно. Кого-то Нарро трепал на игрищах, а кто-то предпочитал наблюдать со стороны.

Дартхари любил своих детей, но не лез к ним в душу, постоянно повторяя им, что их настоящая семья не в усадьбе, а там, откуда они пришли. И что любовь важнее кровных уз. И, конечно же, важнее физической силы, которой Нарро обладал в избытке.

Некоторые верили Вожаку и уходили, другие продолжали стремиться к силе и власти.

Одним из таких детей был Лоран. Его мать звали Мариэт, и она была одной из самых красивых волчиц в стае. Стройная, чёрноволосая, с ярко-жёлтыми глазами и величественной статью, она и сама была ара, и вышла замуж за сильнейшего волка в клане чёрных волков, ставшего впоследствии калихари. Вот только Грэма — своего мужа — Мариэт было мало. Ещё до замужества, став совершеннолетней, Мариэт крутилась перед глазами Нарро, изо всех сил стараясь, чтобы он её заметил.

Дартхари заметил. Но совсем в другом смысле. Он понимал, что Мариэт от него вряд ли отстанет, поэтому делал вид, что не понимает никаких намёков. И вздохнул с облегчением, когда девушка спустя несколько лет вышла замуж за Грэма.

Намёки действительно на какое-то время прекратились, но потом возобновились вновь.

— Что она ко мне привязалась? — не выдержав, один раз Нарро даже пожаловался на Мариэт Лирин, хотя он очень редко обсуждал с сестрой подобные темы. — У неё же муж калихари, чего ей от меня-то надо?

— От тебя ей надо тебя, — улыбнулась Лирин. — Поставить галочку и успокоиться — мол, даже дартхари не устоял перед её чарами.

Нарро хмыкнул и покачал головой. Тогда он не собирался уступать Мариэт, но спустя пару месяцев пришлось — сам Грэм попросил об этом. Пожаловался, что никак не получается дать жене ребёнка, а вот у дартхари должно получиться, да и Мариэт уже мечтает о малыше.

В дни, когда самка могла понести, она всегда по-особенному пахла. Этот запах ощущали лишь оборотни-ара, и Нарро в том числе. Так и вышло, что Мариэт сразу забеременела, а потом родился Лоран. Почему девушка не могла зачать от законного мужа, Нарро не знал, да и не хотел знать, но такое иногда случалось.

Лоран с детства был не менее амбициозным, чем его мать. Дартхари видел, что мальчик получился сильным, настоящим ара, но увы — его моральные качества оставляли желать лучшего. Да, он много тренировался, учился драться даже до Ночи Первого Обращения, но вот друзей у Лорана было мало. Немногие оборотни выдерживали характер мальчика. Он слишком сильно любил себя, при этом абсолютно презирая остальных. Всех, кроме Нарро. Даже к Грэму и Мариэт Лоран относился с лёгким пренебрежением.

Дартхари же он боготворил. И Нарро надеялся, что рано или поздно мальчик вырастет и станет мягче и мудрее, но вскоре понял, что надеется он напрасно.

Рональде тогда было четырнадцать. Нарро часто видел её в усадьбе, она постоянно наведывалась в библиотеку и с удовольствием общалась с Лирин. Но старший советник была единственной, с кем девочка с удовольствием общалась, остальных она боялась и сторонилась, а завидев Нарро, терялась и опускала голову.

Никаких подвижек в лучшую сторону у Винарда и Праймы, к сожалению, не было. Они не могли преодолеть презрительное отношение к дочери. И единственным фактором, удерживающим Нарро от того, чтобы забрать Рональду из отчего дома к себе, было осознание того, что ей от этого будет только хуже.

В тот вечер они с Лирин вместе отдыхали в кабинете. В камине горел огонь, и свет от огня красиво освещал лицо женщины, золотя её полуседые волосы. Нарро любовался сестрой сквозь приоткрытые веки, а сама Лирин читала, забравшись на диван с ногами.

Они часто отдыхали так в последний год. Раньше — никогда. Лирин жила в усадьбе, но находилась рядом с Нарро только по необходимости, обсуждая какие-то дела. И только в последний год у них начались эти странные вечера, когда они сидели в кабинете напротив друг друга, отдыхали и молчали.

Связано ли это было с тем, что Нарро встретил Рональду? Они не знали, да и не задумывались об этом. Лирин просто читала, а Нарро просто смотрел на неё. Ему было спокойно.

Но в тот вечер их спокойствие нарушили.

Возле усадьбы круглые сутки находились четыре стражника и, хотя Лирин пыталась убедить Нарро увеличить число охранников, он не поддавался. Число четыре было символическим — четыре клана, четыре стражника. Хотя кланов теперь было три, ведь рыжие волки больше не рождались.

Самый младший из охранников всегда был ещё и гонцом, оповещая дартхари о тех, кто приходил в усадьбу. Но в такой час Нарро с Лирин никак не ждали стука в дверь.

— Извините, дартхари, зора Лирин… Там калихари Винард, очень просит принять его. Говорит, дело важное…

Старший советник удивлённо подняла брови, а Нарро поднялся с дивана.

— Зови.

Стражник скрылся, и Лирин поинтересовалась, откладывая книгу:

— Я нужна тебе?

Он кивнул.