«Что же мне делать!» - она постучала пальцами по столу.
- Здравствуйте, Тамара.
Она вскинула голову, заранее профессионально улыбаясь посетителю. Но улыбка тут же слетела с ее губ, едва она распознала в нем Андрея Сазонова.
Тот выглядел как человек, пришедший к палачу по доброй воле. Воля эта была написана на его осунувшемся лице, решимость пылала в валившихся глазах. Тамара тут же поняла, что он не спал несколько ночей, прежде чем появиться в приемной директора. Он сделал несколько неуверенных шагов к ее столу и хрипло спросил:
- Примет меня твой начальник?
- Нет, - она отрицательно помотала головой, - Его нет.
- Ну, надо же, - казалось, силы его покинули, - Он устало рухнул на стул рядом с дверью в кабинет и безвольно свесил руки между колен. Решимость в глазах потухла, уступив место какой-то тусклой безысходности, - что же мне теперь делать?
Тамара не без труда поднялась из-за стола. Вся ее душа рвалась ему на помощь, потому что видеть этого еще недавно симпатичного, остроумного мужчину в таком плачевном состоянии было невыносимо. Хотелось хоть что-то для него сделать. Такова уж природа женщины, когда рядом страдает тот, кто ей нравится, она забывает о себе, как бы тяжело ей ни было еще мгновение назад. Но Тамара ровным счетом ничего не могла предложить, чтобы как-то облегчить участь Андрея, поэтому предложила то, что было под рукой:
- Кофе хотите? Или чаю?
- Что вы?! – они вскинул на нее испуганные глаза, - Я же не посетитель какой-нибудь. Я по делу!
- А вы думаете, я кофе только бездельникам предлагаю? – забыв о сломанном каблуке, она стремительно обогнула стол и подлетела к бару, - А знаете, мне кажется, что вам лучше всего сейчас выпить коньяку.
- Коньяку… но я же на работе… - неуверенно пробормотал он.
- У нас у всех последнее время такая нервная работа…
Она открыла бар, вытащила из него бутылку «Метахсы» и рюмку, наполнила ее до краев и подала изумленному Сазонову.
- Хорошо иметь своих в приемной директора, - ухмыльнулся он и взял рюмку в слабую руку, - Вы не будете? А то мне как-тонеудобно пить в одиночку.
- Хм… - она на секунду задумалась, потом согласно кивнула, достала рюмку для себя и до половины наполнила ее коньяком, - Лимона, к сожалению…
- Да бросьте, - скривился Андрей, - Мы же не ради удовольствия пьем.
- Правильно, чтобы стресс снять.
Они чокнулись и молча выпили. Коньяк обжег сначала язык, потом горло, а потом покатился внутрь организма, распространяя на своем пути вязкое тепло. У Тамары дух захватило. Она не имела привычки пить что-то крепче сухого вина и теперь долго откашливалась и отфыркивалась, зажмурив глаза. А когда открыла их, то натолкнулась на взгляд Сазонова. Он вдруг потянулся, взял ее за руку и жарко заговорил:
- Вы славная девушка, Тамара! Очень! Вы такая замечательная, я о такой всю жизнь мечтал! И надо же, встретил именно теперь, когда все… все… - тут он запнулся, отвернулся, уставившись в окно приемной и тихо закончил, - Когда все повернулась с ног на уши. Я очень плохой человек!
Она попыталась возразить, что вовсе так не думает, но он отрицательно мотнул головой, прервав дискуссию, и продолжил:
- Не спорте! Вы меня не знаете. Я преступник и трус. И совершил все из трусости. Раньше я тешил себя мыслью, что делаю что-то хорошее, что-то полезное, пусть и не законное, но я помогаю тем, до кого и дела-то никому нет. Но потом меня прижали, и я струсил, - он невесело хохотнул, - Тамара, я такое натворил, что мне нет прощения. Все эти смерти – это все я, понимаете… Все я. И все оттого, что я боюсь разоблачения!
Он резко повернулся к ней и взглянул прямо в глаза. Тамара отшатнулась, столько в его взгляде было отвращения к самому себе, столько отчужденности. Они молча смотрели друг на друга с минуту. Потом Андрей как-то сник, выпустил ее ладонь из своих пальцев и поднялся.
- Не нужно мне было сюда приходить, - пробормотал он, - Но это тоже все от трусости и слабости. Почему-то мне захотелось снять тяжесть с души. Я и раньше хотел рассказать вам. Не Тарасову, а именно вам. Я даже обрадовался, что его нет на месте. Шел-то к нему… Подумал сегодня и решил, пускай все будет, как будет. Пойду, повинюсь. А вышло вот как. Директора не застал, на вас все выплеснул. Боже! Вы-то тут при чем!
У Тамары от неожиданности нога подвернулась, и каблук опять лег на пол. Так она и стояла в одной сломанной туфле. А он побрел к выходу. Уже на пороге обернулся, снова посмотрел на нее.
И тут у Тамары похолодело в еще недавно разогретой коньяком груди. В его глазах она прочла просыпающуюся угрозу. Она поняла, что Сазонов уже жалеет о сказанном. Жалеет настолько, что она из душевного друга превратилась в лишнего свидетеля.
- Зря я разоткровенничался, - посетовал он, словно сожалея о том, что теперь ее придется убить, чтобы тайна не пошла гулять по чужим ушам, - И не смотрите вы на меня так, Тамара! Я трус. Я ничтожество. Я преступник.
С этим он вылетел вон, оставив девушку в полной растерянности и со сломанным каблуком.
***
Марго уже в который раз за утро повысила голос, ожесточенно тыча алым в розовых узорах ногтем в план кабинета, выполненного архитектором на плотном листе бумаги.
- А я вам говорю, что аквариум следует поставить у противоположной столу стены, понимаете! – она изо всех сил пыталась подавить раздражение, которое всегда бушевало в груди, когда она сталкивалась с носителями непроходимой тупости. Вот как сейчас. Дизайнер по интерьеру смотрел на нее послушными коровьими глазами, но выполнять ее прямые распоряжения категорически отказывался. И это несоответствие взгляда и действий выводили ее из себя еще больше.
- А я вам повторяю, - тихо, но упрямо проговорил дизайнер, - вам нужен зеленый уголок, включающий в себя фонтан и аквариум с рыбами, но растения загородят все окно. В вашем кабинете будет как в джунглях – темно и сыро.
- Но почему?!
- Потому что большие листья растений не пропустят свет внутрь помещения, - терпеливо пояснил дизайнер.
Марго задумчиво глянула на девственное окно.
- А нельзя ли передвинуть окно… - она помотала головой, поняв несуразность своей просьбы, и с горечью посетовала, - Нет, ну какой же неудобный кабинет мне выделил Тимочка. Будто специально создал все условия, чтобы я тут страдала.
- Никаких страданий не будет, если переместить всю зелень вместе с фонтаном и аквариумом вот в этот угол, - дизайнер ткнул пальцем в план кабинета на своем листе.
- Конечно! И чтобы посмотреть на рыб, мне придется перегибаться через стол!
- Сколько раз за день вам захочется глянуть на рыб, - примирительно прогундел дизайнер, - Не больше, чем два-три. В конце концов, вот сюда мы поставим два небольших кресла со столиком, и, если вам уж так сильно захочется полюбоваться рыбами, вы сядете в кресло и будете наслаждаться этим зрелищем хоть до конца рабочего дня.
- Хм… - на сей раз Марго задумчиво уставилась в предполагаемый уголок живой природы, прикидывая, будет ли ей удобно созерцать рыб так, как говорит дизайнер, - Но фонтан я хочу из розового мрамора.
- Да ради Бога! – широко улыбнулся тот, - Любой каприз за ваши деньги.
Пойдя на столь изысканный компромисс, она немного успокоилась, решив, что лучше полагаться на мнение профессионала.
***
Похоже, единственным человеком из всех заводских служащих, у которого в это утро было прекрасное настроение, являлся курьер Федор Скоков. Он весело поприветствовал кислого охранника на проходной, вбежал по ступенькам крыльца офисного здания, распахнул входную дверь и устремился туда, куда звало его сердце.
Душа у него пела что-то легкое и веселенькое. Он был почти счастлив. Как никогда он приблизился к своей мечте стать завидным женихом, чтобы Тамара Волкова, наконец, обратила на него свой высокомерный взгляд. Он выполнил все пункты своего плана. Не зря он так осторожничал в последнюю неделю. И пистолет ТТ с дарственной надписью ему очень даже пригодился. Во всяком случае, надежно скрытый сейчас от посторонних глаз, он бултыхался в рюкзаке, в самодельном футляре, выполненном из книг, которую ни один охранник не посмеет раскрыть: «Шопенгауэр. Избранное».
