- Не вспомнила? - участливо осведомился Тимофей.

- Не-а, - беззаботно ответила Марго, - Сначала я пришла к выводу, что я в Албании. Нам географичка в школе говорила, что про Албанию ничего сказать нельзя, потому что это очень закрытая страна, хоть и движется курсом на социализм. Но как они там движутся, для всех секрет. Вот я и подумала, наверное, я в Албании. Ну, это все такая ерунда. Я ведь потом познакомилась с двумя монахами какого-то высокогорного монастыря: ни то Чау Джу ни то Джу Чао или еще как-то… - она задумалась, а потом отмахнулась, - Они оба дали обет безбрачия, дурачки! И кто только такую глупость придумал, как этот обет безбрачия?! Вот скажите на милость, Богу не плевать, занимаются какие-то там китайцы из монастыря сексом или нет? У Бога что других забот нет, как следить за двумя идиотами в рыжих робах? Но мы с ними очень интересно общались. Они даже плакали…

— Вот в последнем я не сомневаюсь, - вздохнул Рубцов, - От тебя кто угодно зарыдает.

- Ай, - скривилась Марго, - Какой ты все-таки вредный человек! - Потом она улыбнулась ему так, что захотелось потереться щекой о ее ногу, - Но я все равно по тебе страшно соскучилась. Ведь я же тебя люблю!

Вот в этом была вся Марго. На нее невозможно сердиться, ее можно только любить и прощать все ее выходки, незнание элементарных вещей, о которых просто стыдно не знать, и каждый раз приходить к выводу, что в женской глупости есть что-то обезоруживающее любого мужика.

Рубцов усмехнулся своим мыслям. Сейчас, он понимал несчастного херра Шульца, который без оглядки влюбился в Марго. Она красива, она индивидуальна – этого точно у нее не отнимешь, она стильна, и он плохо говорит по-русски, а потому зачастую просто не понимает, какую чушь она несет. Рубцов еще раз усмехнулся, и глянул на Марго исподлобья: пожалуй, если бы она вдруг онемела и выкинула куда-нибудь свою собачонку… он бы тоже воспылал страстью.

- Что ты на меня так смотришь? – Марго удивленно вскинула брови, потом вдруг надула губки и повернулась к Тимофею, - Нет, ну что он на меня так смотрит, грубиян?!

- Рубцов, прекрати пялиться на Марго, - хохотнул Тимофей.

- Невоспитанный тип, - Марго приняла независимый вид, как школьница, которая застукала одноклассника за созерцанием своей персоны на уроке литературы, и с деланной нежностью затискала собачку, - Ты моя прелесть! Ну, разве не прелесть! Как вам мой Мао?!

- У каждого человека должен быть свой Мао, - мрачно изрек Рубцов, которому тут же расхотелось пылать страстью к Марго.

- Я воздержусь от комментариев, - проворчал Тимофей и озабоченно потрогал укушенный нос. Нос подозрительно увеличивался в размерах, - Если так и дальше пойдет, нужно будет ехать в больницу. Ты делала своему волкодаву прививку от бешенства?

- А нужно было? – озадачилась хозяйка.

- О, Боги! – взвыл укушенный, - Теперь мне придется делать сорок уколов в живот.

- Ну, от этого еще никто не умирал, - снисходительно заверила его Марго, - И потом, подумаешь уколы. Ты ведь здоровый мужчина, а ноешь, как ребенок.

Тимофей открыл было рот, чтобы высказать свое отношение к подобному равнодушию, к самому укусу и к ушастой твари, которая его совершила, но не успел, потому что после недолгой возни в приемной и вскриков секретарши, дверь кабинета распахнулась и на пороге предстал младший сын Тарасовых Иван.

- Да к тебе уже не пускают! – рявкнул он с порога и захлопнул дверь с такой силой, что несчастная Тамара навсегда уяснила, с ним лучше не спорить.

- Здравствуй Ваня! Я тоже рад тебя видеть, - со спокойным радушием приветствовал его брат и, встав, протянул руку для пожатия.

Ваня прошел мимо, сделав вид, что не заметил этой руки. Тимофей растерянно потряс ею в воздухе и «сделав глаза» Рубцову снова опустился за стол для переговоров.

- О, у нас новый президент компании! – он нервно улыбнулся Марго, которая все еще сидела в кресле Тимофея, - Хотя я не удивлен. Вы пара сапог, и одинаково соответствуете этому креслу.

- Поосторожнее в выражениях, - сухо проговорил Тимофей, - Ты пока в моем кабинете.

- Ты правильно сказал «пока»! – парировал Иван.

- Ванька, ну что ты так нервничаешь! Ты же себе печень посадишь! – жалостливо проворковала Марго, - От тебя и так одна желчь осталась.

Иван метнул на нее взгляд полный ненависти, и едва сдержался в рамках приличий, чтобы не заорать «Заткнись, дура!». Это «Заткнись, дура!» теперь явственно читалось на его недовольной физиономии. Он плюхнулся за длинный стол напротив Тимофея и мрачно оглядел собравшихся:

- Как с отчетом для акционеров?

- А я думал ты просто так заскочил, по дороге, - спокойно парировал президент компании. Ему стыдно было признаться в том, что издеваться над братом ему в удовольствие. Уж слишком очевидны были его обиды, слишком легко было его подколоть и вызвать в нем самые низменные чувства. Иван с детства рос открытым, ретивым и нервным выскочкой, так что спокойный, миролюбивый Тимофей зачастую играл с ним, как усталый генетик с мушкой дрозофилой. Ванька для Тимофея всегда был предсказуем.

- Я где-то читала, что у мужчин твоего роста часто бывает комплекс Наполеона. Там что-то говорилось о мужской потенции и какой-то странной связи с машинами, - задумчиво изрекла Марго, почесывая Мао за ухом, - Как будто у тех мужчин, которые в постели совсем так себе, какое-то необыкновенное стремление быть лидером на работе. И еще у них страсть к большим машинам. Вань, а у тебя какая машина?

- Заткнись! – все-таки рявкнул владелец огромного Лэндкраузера.

- Я вот только не поняла, почему такой отвратительный мужской комплекс назвали в честь вполне съедобного пирожного? Или, наоборот, пирожное уже потом назвали в честь комплекса? Но тогда откуда это странное название…- невозмутимо продолжила Марго, даже не заметив, что красный как рак Иван уже сжал кулаки.

- Я не понимаю, - взревел он и, вскочив со стула, заходил по кабинету, - Что тут делает Марго?

- Марго один из наших акционеров. Или ты забыл? – вскинул брови Тимофей.

- Я бы таких акционеров… я бы таких акционеров… Все знают, как она стала акционером. Если бы я был президентом, она давно бы уже лишилась своих жалких акций. Кормим всяких тунеядцев! - Ванька задохнулся в собственной злости и, остановившись посреди кабинета, обвел всех шальными глазами.

- Выйди, тебе Тамара водички нальет! – вежливо предложил президент компании.

- Ах, ты меня из кабинета гнать?! – взвыл брат, - Меня?! Из кабинета, который должен был достаться мне по праву!

- Вань, ну зачем тебе еще и этот завод, а? – миролюбиво проговорил Тимофей, видя, что брат впадает в истерику, которая совершенно неуместна за неделю до собрания акционеров. Тем более, в свете новых неприятных открытий херра Шульца, - Ты ведь организовал фирму по производству и продаже специй. У тебя процветающий бизнес, ты никогда не останешься в накладе, потому что основным потребителем твоей продукции является наш же мясокомбинат. Чего ты дергаешься?

- Почему? Ну, почему всегда так, а?! – возмущенно взревел Ванька и, воздав руки кверху, бессильно их опустил, - Почему я должен создавать, развивать, работать с утра до утра, а тебе все подается на блюдечке с голубой каемочкой. Почему, а?

- Я знаю почему! – с энтузиазмом отозвалась Марго, и Рубцов с Тимофеем затаили дыхания, в ожидании очередной нетактичной глупости, после которой с Ванькой приключиться что-нибудь совсем нехорошее.

Однажды он уже кинулся душить Марго после того, как она попыталась ему объяснить, что продать мясоперерабатывающий завод и начать выпускать на эти деньги женский журнал куда более выгодное, а главное, куда более интересное занятие для настоящего мужчины. Но тогда тема спора была много безобиднее. Сейчас же Ванька походил на вулкан Везувий за несколько минут до того, как Помпеи был снесен с лица Земли.

Однако Марго даже внимания не обратила на его внешний вид. Она спокойно продолжила, почесывая Мао за ухом:

- Все оттого, что ты низенький, некрасивый, нервный, но чертовки энергичный, а Тимофей красив и ленив как корабль пустыни. Ты рабочий муравей, а Тимочка – верблюд.