Николай Рубцов взял со стола зажигалку, повертел ее в руках, задумчиво посмотрел на маленькое пламя и признался:

- Знаешь, я ведь ни на секунду не поверил, что кого-то могут убить из-за дурацких рецептов херра Шульца.

- Да?! – неприятно изумился директор мясокомбината, - Что ж ты тогда эту лабуду полдня гнал?

- Так я ведь на людях, - ничуть не смутившись, продолжил откровенничать начальник службы безопасности, - А правду я могу сказать только тебе. Тет-а-тет. Я понятия не имею, почему кого-то шлепнули. Но если предположить…

- Очень интересно, - Тарасов с размаху сел в свое кресло, - Предположи, уж будь так любезен.

- Предполагаю, - Рубцов повертел зажигалку в пальцах, потом, вздохнув, отложил ее подальше от себя, - Тут дело вовсе не в нашем заводе со всей его колбасой вместе взятой.

- Весьма глубокомысленно, - ехидно заметил Тимофей, - А есть идеи, в чем тут дело?

- Хочешь проверить высоту полета моей фантазии? – усмехнулся Рубцов, - Что ж… Если я говорю, что дело тут не в заводских делах, а в каких-то иных, то эти иные дела могут быть какими угодно. Хоть, к примеру, относиться к разборкам сторонников Саддама Хусейна с его явной оппозицией.

- Ну? – нахмурился Тарасов, - И чего они приперлись со своими разборками на вверенное мне предприятие?

- А вот это уже другой вопрос, - Рубцов занес указательный палец кверху и многозначительно помолчал. Затем изрек гробовым голосом, - Может быть один из сторонников или противников этого Хусейна работает как раз на твоем заводе.

- Да ну тебя, - отмахнулся Тимофей.

- А ты не махайся, - наставительно проговорил Рубцов, - Я же виртуально предположил этого Хусейна. Есть миллион дел, которые далеки, как нам кажется от завода, но могут быть непосредственно связаны с ночным убийством.

- Слушай, это тебя в твоем убойном отделе так натаскали? – прищурился босс, - Это там вы своему начальству подобную чушь докладывали?

- Бывало, - серьезно ответил Рубцов, - Когда явный висяк, то есть совершенно не раскрываемый покойник, то выдвигали самые замысловатые версии. Между прочим, некоторые из них потом оказывались вполне рабочими. Вот помню я, один утопленник…

- Иди ты к черту со своими утопленниками и со всем убойным отделом! – разозлился Тимофей, - Скажи лучше, что делать будешь?

- Что-что… - проворчал Рубцов и, схватив зажигалку, кинул ее в корзину для мусора, - Не знаю пока. Буду проверять всех работников нашего завода на предмет странных связей.

- Ага, с китайцами, - хохотнул Тимофей, - На это у тебя, друг мой, года два уйдет. А пока можешь вон разрабатывать Марго. Тем более что она отнюдь не против своего китайского следа.

- Но с другой стороны порушен кабинет нашего немецкого херра, - как бы невзначай заметил начальник охраны, - Кому-то все-таки что-то там понадобилось…

- Тогда разработай еще и его на предмет китайского следа, - отозвался Тарасов и вдруг посерьезнел, - Думаешь, ему все еще угрожает опасность?

- Слушай, я же не Господь Бог! - возмутился Рубцов и тоскливо посмотрел на корзину для мусора, в которой уже покоилась добрая половина канцелярских принадлежностей хозяина кабинета, плюс несколько его личных вещей включая подарочную зажигалку Zippo.

- К вам Ярославцев, - прохрипел селектор грустным голосом Тамары.

- Ждем с, - ответил ему Тарасов, и, отжав кнопку, глянул на Рубцова, - Вот, кстати, проверим, что там наш немецкий друг заподозрил.

- Ай! – на сей раз отмахнулся начальник охраны, - Я бы не делал ставки на эту ниточку.

После робкого стука дверь приоткрылась, и в кабинет просочился хилый человечек. Вид он имел бледный. Несмотря на вроде бы молодой возраст, его затылок уже точила ранняя залысина. Глаза у Ярославцева были посажены настолько близко, что создавалось впечатление, что он постоянно косит, уши же наоборот торчали как два локатора средней мощности. Кроме всех этих явных природных огрехов он был тощ, и сутул, передвигался как-то по-кошачьи и болтал костлявыми кистями рук в области колен.

- Ярославцев, вы что не доедаете? – изумился Тарасов, когда человечек перетек от двери на середину кабинета.

- Ну… у… пс… - немногословно изрек тот.

- Понятно, - усмехнулся босс, который видел его, разумеется, впервые.

Впрочем, директору завода и не полагается знать всех своих рабочих в лицо, - А зарплата у вас приличная, позвольте спросить?

- В-вам л-лучше знать, - испуганно проблеял вызванный на ковер.

- Я ваши деньги у кассы не пересчитываю, - Тарасов сдвинул брови, чтобы настроить собеседника на серьезный лад.

Рубцов по своему обыкновению не мешать начальству молчаливо оглядывал блокнот, лежащий на переговорном столе.

- 20 тысяч р-рублей, - удивленно ответил Ярославцев и испуганно сглотнул.

- Ну, не Бог весть что, хотя жить можно, - не очень уверенно заметил Тарасов, которому еще не приходилось жить на такие деньги в месяц, но он полагался на мнение главного бухгалтера завода, который считал, что рабочим на предприятии платят очень хорошо.

- А я что, р-разве я жалуюсь? – заблеял работник, - Я и этим профантюрам сказал, мол, отвалите от меня к этой матери… простите, - побледнев до синевы, закончил он.

- Профантюрам, это еще кто такие? – не понял Тимофей.

- Ну, те, кто подначивают к забастовке. Профсоюзные деятели, мать их… простите.

- Н-да… - Тарасов глянул на начальника охраны, - Значит, у нас на заводе еще и забастовка зреет. А вам что-нибудь об этом известно, господин Рубцов?

- Да у нас вечно что-нибудь да зреет, - лениво отозвался тот, не сводя глаз с блокнота, - То забастовка, то бунт, то демонстрация. Мы же корнями сидим в пролетарском прошлом, чего же вы хотите, господин директор.

- Я хочу быть в курсе всех назревающих конфликтов, - прорычал Тимофей.

- Тогда вам некогда будет решать текущие дела предприятия. Только и будете, что сидеть в профсоюзе, да выяснять с ними отношения. Уж лучше я сам с ними разберусь, - тут он, наконец, оторвал вожделенный взгляд от блокнота и строго посмотрел на Ярославцева, - Потом зайдешь ко мне скажешь фамилии этих профантюр.

- Я-я, не стукач! – с вялой гордостью заявил работник.

- Значит пособник, - заключил Рубцов и, схватив блокнот, притянул его к себе, - Как бишь твоя фамилия?

- Я согласен, - быстро сдался Ярославцев.

- Вот и отлично, - начальник охраны показательно швырнул блокнот в корзину для мусора и уставился на лежащую на столе ручку Parker.

- Ладно, с профантюрами мы разобрались, - Тарасов сурово посмотрел на работника, - А теперь, господин Ярославцев, выкладывайте, что это вы вчера записывали и подсчитывали в пельменном цехе?

- Я? – тот присел на трясущихся ногах.

- Если бы это я делал, я бы вас не спрашивал, - назидательно проговорил директор, - Давайте, Ярославцев, выкладывайте.

- Но я же не нарочно! Я не н-нарочно! – вскричал несчастный и сложил руки как для молитвы.

- Послушайте, господин директор, не давите вы так на рабочий класс. Смотрите, того и гляди, он сейчас проорет «Не вели казнить!» и рухнет на колени, - добродушно хохотнул Рубцов и обратился к страдальцу, - Рассказывайте, Ярославцев, на кой хрен вам понадобился калькулятор и откуда вы узнали, что им не только гвозди заколачивают?

- Я нечаянно… - проныл тот, - Я хотел сделать все, как велел херр Шульц, но у меня рука дрогнула. Я засыпал на полкило больше.

- Это у вас сильно дрогнула, - заметил Тимофей, - Чего засыпали-то?

- С-соли…

- Хорошо, что вам нитрат натрия заливать не позволяют.

- Как не позволяют, - возмутился Ярославцев, - Я его в каждую партию лью.

- Слушайте, так вы на передовой, - изумился Тимофей, - А знаете ли вы, что нитрат натрия это яд, и если его перелить, то можно пол-Москвы на тот свет отправить?

- Еще бы! – не без гордости ответил работник, - Я осторожненько.

- Ну, а солью что приключилось? - решил не вдаваться в подробности по поводу использования нитрата натрия директор.