— Твою мать. Ты сказала «топ», а я этого не хотел. Теперь ты сняла и лифчик.

Я подняла лифчик, покрутила его на пальце, а затем бросила его в другой конец комнаты со словами «ю-ху-ху». Сев обратно, я сказала:

— Ну вот, так лучше, теперь продолжай, раб. — Взглянув на него, я заметила, что он не смотрит вниз, но его руки все равно легли на мои плечи и начали массировать. — Женское тело тебя оскорбляет?

— Нет.

— Сиськи действительно похожи на яйца, только больше и менее волосатые. Как они могут тебе не нравиться, даже если ты не любишь женщин? — я схватила свою грудь и сжала. — Думаю, я могла бы поласкать женские сиськи другой женщины. Ну, может быть, только их сиськи.

— Ради Бога, пожалуйста, перестань говорить.

Вздохнув, я кивнула.

— Хорошо, но только если ты будешь продолжать.

— Хорошо. — Это было вырвано сквозь стиснутые зубы, или, по крайней мере, так показалось.

Я начала напевать мелодию песни Келис «Молочный коктейль», пока руки Дилана не переместились ниже по моей спине, вырвав у меня стон. — Дилан, это потрясающее ощущение.

В этот момент дверь моей спальни распахнулась, ударившись о стену за ней. Я закричала, вскочила с пола, прижав руки к сердцу, чтобы остановить его.

— Что, блядь, здесь происходит? — прорычал Грейсон. Я зачарованно наблюдала за тем, как его глаза метались по комнате: на кровать, на брата, на меня, снова на брата, где они потемнели, а потом снова на меня, где они расширились.

— Закрой эту чертову дверь, — крикнул Дилан. Он встал с кровати и побежал к двери, быстро закрыв ее. — Иначе она сбежит, идиот.

— Скажи мне, почему я не должен тебя убить? — потребовал Грейсон у Дилана, а затем толкнул его.

— О, ура. Грейсон здесь, — воскликнула я, подняв руки вверх, чтобы помахать ими.

— Она пьяна?

— На гребаном лекарстве от кашля. — Дилан вздохнул. — Кензи. Повернись, черт возьми, лицом к стене.

Я перестала танцевать и положила руки на бедра. Сузив глаза, я спросила:

— Почему? Только потому, что ты гей, а мои сиськи…

— Ты сказал ей, что ты гей? — прозвучало так громко, что мне пришлось заткнуть уши.

Дилан подошел ко мне, по пути подхватив мою футболку, которую он натянул мне на голову, просунув мои руки через отверстия.

— Я должен был что-то предпринять. Она вела себя со мной так настороженно, во всем. Я запаниковал. Женщины чувствуют себя комфортно рядом с геями.

— Дилан и Грейсон — братья. Горячие братья, один гей, другой нет. Один мой босс, а другой нет, — пела я, покачиваясь в такт собственным ритмам.

— Гребаный ад, — услышала я ворчание Грейсона. — Неудивительно, что ее нет на званом ужине…

— Там вечеринка? — воскликнула я. — Ура!

— Черт, — огрызнулся Дилан. Он попытался схватить меня, но я сделала великолепный поворот и обошла его. — Хватай ее, — крикнул Дилан.

Я откинула голову назад и рассмеялась. Я была рада присоединиться к вечеринке. Только тогда что-то твердое и прочное обхватило меня за талию, и я уперлась в крепкую стену. Оглянувшись назад, я увидела, что моя стена на самом деле была моим боссом.

— Привет, Грейсон. Что ты здесь делаешь?

Его губы подергивались.

Я ухмыльнулась и сказала:

— Мне нравится, когда твои губы так делают. Это мило.

Его бровь приподнялась.

— Мило?

— И еще мне нравится, когда ты делаешь так. Поднимаешь одну бровь, как будто ты супермен, весь такой сильный и могучий. — Медленно, я повернулась в его объятиях. — Подожди одну минуту. Ты меня раздражаешь, ты, большой босс… начальник. — Я подняла на него глаза.

Его губы снова дернулись.

Я указала на них пальцем.

— Не делай этого, когда я раздражена. — Я моргнула. — Итак, почему я раздражена?

— Я не уверен.

— Не-а. — Я покачала головой. — Ты помнишь, потому что теперь и я помню. Не стоит быть таким засранцем, если тебе будет неловко.

Он фыркнул.

— Обещаю, что больше не буду.

Я улыбнулась и сказала:

— Хорошо. Теперь я собираюсь обнять тебя. — Я обхватила его за талию и крепко обняла.

— Она такая милая, да? — услышала я слова Дилана откуда-то позади меня.

— Думаю, будет лучше, если я уйду, — тихо сказал Грейсон, и тут я почувствовала его руки на своей талии. Он попытался оттолкнуть меня, но был таким теплым, твердым и удивительным, что я не стала этого делать. Вместо этого подпрыгнула, заставив его споткнуться, но он поймал меня, положив руки на мою задницу, затем обвила руками его шею, а ногами его талию.

— Ради всего святого, Дилан, помоги мне, — рявкнул Грейсон.

— Я обезьянка, — крикнула я, а затем рассмеялась, уткнувшись лицом в его шею.

Дилан хихикнул.

— Ни единого чертового шанса. Я ухаживал за ней целый час, пока ты не появился, а теперь она влюбленными глазами смотрит на тебя.

— Ты снял с нее топик, — фыркнул Грейсон.

— Она его сняла. И вообще, я мало что видел. Кроме того, она была просто рада меня видеть, когда я появился. Она не пищала от радости так же, когда увидела тебя. Кроме того, я уже опоздал на свидание.

— Дилан, я клянусь гребаным Христом, если ты выйдешь из этой комнаты… Остановись, ты не можешь…

— Могу и выйду.

— Мне нужно посетить вечеринку.

Наклонившись назад, я закричала:

— Вечеринка? Да, давай рок-н-ролл. — Я спрыгнула с дерева и побежала к двери, только моя рука зацепилась за что-то. Повернувшись, я увидела, что Грейсон держит ее.

— Нет, Кензи. За этой дверью ничего не происходит. Дилан!

— Развлекайся. Не волнуйся, я сообщу людям о твоем недомогании.

Дверь с грохотом захлопнулась, и тут мне показалось, что я услышала за ней смех Дилана.

Обернувшись к Грейсону, я спросила:

— Так что, вечеринки не будет?

— Нет. Никакой вечеринки.

— Хм, — пробормотала я. Грейсон подошел ближе, и я спросила: — Итак, что мы будем делать? Ты выглядишь нарядно, весь такой красивый и красивый. Это одно и то же?

Он вздохнул, провел свободной рукой, не державшей мою, по своему лицу.

— Ты точно захочешь покончить с собой утром.

— Почему?

Он фыркнул.

— Не бери в голову.

— Ты уверен, что нет никакой вечеринки, на которую мы могли бы пойти?

— Уверен.

— Тогда… ты хочешь сделать мне массаж, как Дилан?

— Господи, точно нет.

— Упс, прости. Я забыла, что ты с Гарпией. Не то, чтобы в массаже было что-то плохое. Я имею в виду, ты только прикасаешься к моим плечам. Никакого вреда от этого быть не может, или ты думаешь, что ей это не понравится?

Он усмехнулся.

— Ей бы это не понравилось.

— Черт. — Я подумала еще немного. — Хочешь потанцевать? Сходить на вечеринку? Покататься на водных лыжах? О, я знаю, давай пойдем в спортзал.

— Кензи?

— Да, Грейсон?

— Я устал.

— О, нет. Это нехорошо. Я могу принести тебе что-нибудь, пока схожу в супермаркет.

Грейсон взял меня за руку и повел к кровати.

— И что тебе понадобилось в супермаркете? — спросил он.

— Ред булл, нет, шоколад. Нет, презервативы. Или воск. Сначала мне нужно сделать эпиляцию.

— Твои ноги уже выглядят гладкими.

Закатив глаза, я рассмеялась, а когда Грейсон толкнул меня назад, чтобы я села на край кровати, то сказала ему:

— Не для этого, он мне нужен для моей…

— Молчи, Кензи, — прорычал Грейсон низким голосом.

— Хорошо, — прошептала я и наблюдала, как он обошел кровать. Снял пиджак и галстук, а затем расстегнул первые две пуговицы рубашки, после чего скользнул на кровать.

— Приляг, только на минутку, — приказал он, протянув руку на кровать.

Я повернулась, прыгнула и легла рядом с ним, положив голову ему на грудь. Грейсон обнял меня за плечи.

Зевнув, я призналась:

— Кажется, я хочу спать.

— Я рад.

— Спокойной ночи, Грейсон.

— Спокойной ночи, Кензи.