— Люди — законченные подонки. Но мы, эксцессеры, признаем, что мы подонки, а все остальные не хотят в этом сознаваться! — На гладком (результат омолаживающих процедур) лице шефа появилась мудрая горькая усмешка. — Мне жалко их, Саймон! Ведь они всего лишь «живое сырье», а мы развлекаем их, как королевские шуты, и одновременно управляем их ничтожными судьбами… — Он еще раз философски вздохнул и внезапно перешел на деловой тон: — Саймон, случилось ЧП. Трое эксцессеров убиты.

— Опять… как на Тадане? — у Саймона засосало под ложечкой.

— Нет. Их убили здесь, в Иммортелии. Прошлой ночью. Это Вабер, Сейго и Раина.

Шеф пристально смотрел на собеседника, а Саймон ошеломленно моргал: как это может быть, он ведь не убивал Вабера и Сейго!

— Вначале я чуть не заподозрил тебя, — взгляд шефа смягчился. — Понимаешь, Саймон, мой босс — а надо мной тоже есть босс — будет недоволен тем, что я теряю ценных сотрудников. Сначала бедняжка Тереза — один черт знает, что за взрывоопасную дрянь она хранила у себя в подвале! — и теперь еще трое. Привлекать к этому делу полицию нельзя, но я должен провести служебное расследование и отчитаться.

«До чего ловко врет! — завороженно, со смесью восхищения и страха глядя на шефа, подумал Саймон. — Ведь это он убил Терезу, он и никто другой!»

— Ну да, люди иногда умирают… А как насчет аванса? Мне остро нужны деньги, на пластическую операцию.

Пластическая операция спасет его от Шидала. Пусть потом манокарец хоть до скончания века разыскивает Саймона Клисса по всей Галактике!

— Зачем тебе операция? — шеф придвинул к себе тарелку с синим гинтийским перцем, фаршированным мясом крабов. — Лишние расходы… Ты все равно работаешь в гриме.

На Рошегене ему пришлось поработать без грима, однако Саймон был не настолько глуп, чтобы в этом сознаться.

— Хочу почувствовать себя другим человеком…

— Я тебя понимаю. От этого стада, — шеф скользнул снисходительным взглядом по пляжу, — мы отличаемся тем, что наша жизнь — высокое искусство. Ешь, Саймон. Ты слишком худой и бледный.

Саймон подцепил вилкой кусок чего-то съедобного и начал равнодушно жевать. В последнее время он почти не ощущал потребности в пище. Доктор Карева говорила, что для мейцаниста это плохой признак. Как бы шеф не счел, что скоро он выйдет в расход и пора от него избавляться… Напуганный этой мыслью, Саймон начал энергично двигать челюстями, делая вид, что получает удовольствие от еды.

— Ты недавно побывал в Хризополисе… Успел навестить Терезу?

— Не успел, — печально ответил Саймон. — Я вышел из подземки, а там полиция, толпа… Я увидел, что коттеджа нет, и поехал домой.

Он был начеку: шеф наверняка знает — от Джельды и Ромеля, — что Тереза приглашала его в гости, поэтому лучше не отпираться. Но ничего лишнего он не выболтает.

— Да, да, — шеф скорбно вздохнул. — Я понимаю, ты был потрясен. И я тоже — такая потеря для «Перископа»! Тереза проработала у нас четырнадцать лет. Тебе не жарко в бронекостюме?

— Жарковато…

Саймон проглотил последний кусок, потом взял высокий стеклянный бокал, предупредительно подвинутый шефом, и выпил какую-то безвкусную жидкость. С облегчением откинулся на спинку стула. Туманное голубое море, оранжевый пляж, характерная для Испанского архипелага пестрая зелень — он мог бы наслаждаться открывающимся из ротонды видом, если б не зловещий аромат роз. Шеф внимательно наблюдал за ним.

— Ты совсем не чувствуешь вкуса пищи?

— Чувствую, — соврал Саймон. — Чудесное легкое вино! Я хорошо отдохнул и готов заняться новым фильмом, у меня уже есть идея… Вы сможете выдать мне аванс?

Исчезновение вкусовых ощущений — верный признак того, что в мозгу не сегодня-завтра начнутся необратимые изменения. К счастью, Саймон знал об этом от доктора Каревой и не раскололся. Он ловкий и расчетливый, он даже шефа перехитрит.

— Смогу, сегодня же. Почему ты ходишь в бронекостюме?

— Вживаюсь в образ. Я задумал фильм про Космопол — их все время выставляют героями, а вы сами говорили, что мифы надо развенчивать. Ну, вот и привыкаю к костюму, чтобы меня там приняли за своего…

— Хорошая задумка. Почему ты не спросишь, как погибли Раина, Сейго и Вабер?

— Как они погибли?

— Раине проломили череп. Вабера и Сейго застрелили из лазерного пистолета. Все трое были тщательно обысканы — убийца знал, что и где искать. Потом он прошелся по комнатам и забрал мейцан, деньги, ценные вещи. Ромеля и Джельды в это время не было в отеле. — Не сводя с Саймона неприятного изучающего взгляда, шеф рассеянно вертел в пальцах стеклянный бокал — тот отбрасывал на столешницу размытую цветную тень. — Ромель отправился на свидание с богатой гинтийкой, а Джельда увязалась за ним, чтоб устроить скандал. Это спасло их. Джельде удалось рассорить Ромеля с любовницей, и вдвоем они вернулись обратно. Саймон, они видели убийцу, когда тот спускался с террасы по боковой лестнице. Знаешь, как он выглядел?

— Как?

— Как человек в бронекостюме и шлеме с плексигласовым щитком.

Саймону не понадобилось изображать изумление: он и правда был изумлен. Такого просто не может быть! Словно по прихоти неких неведомых сил его перебросило из одной реальности в другую, которая хоть и похожа на прежнюю, но во всех деталях с ней не совпадает.

— Это был не я… — чувствуя, что необходимо что-нибудь сказать, выдавил он. — У меня нет лазерного пистолета, я находился в это время в другом месте… Это просто какой-то бред! Ромель и Джельда сами совершили убийство, а свалить хотят на меня!

— Саймон, они связались со мной, и вчера утром я прилетел в отель вместе с нашим медэкспертом. Раина была убита в двадцать два часа десять минут, Сейго и Вабер — в двадцать два часа пятьдесят пять минут. В тот момент, когда были застрелены Сейго и Вабер, Ромель и Джельда находились на борту плавучего ресторана «Нерей» — их там хорошо запомнили, потому что скандал вышел громкий. Вот Раину они теоретически могли пристукнуть… — шеф отставил бокал. — Но я думаю, что всех троих убил один и тот же человек. Некто в бронекостюме.

— Это не я… — затравленно произнес Саймон.

У него нет пистолета, он так и не осмелился обыскать чужие комнаты и не убивал Сейго и Вабера! Прикончив Раину, он добрался, таясь в зарослях, до стоянки аэрокаров, взял свободную машину и через полчаса был в сотне километров от места преступления, на островке с белыми известняковыми скалами и двумя автоматизированными отелями. В двадцать два часа пятьдесят пять минут он стоял посреди маленького одноместного номера и колебался: ложиться спать в бронекостюме — или все-таки раздеться? В конце концов остановился на первом варианте, сочтя его наиболее разумным. Он просто не мог находиться одновременно в двух местах! Почему шеф не хочет ему поверить?! Вдруг блеснуло спасительное объяснение, и Саймон поспешил его выложить:

— Этот костюм — типовая модель. Преступник мог специально надеть такой же, чтобы его приняли за меня! Эй, — стараясь держаться непринужденно, он оглянулся на робота-официанта. — Принеси вина! Этого, которое я пил, — как оно называется?

— Свежий лимонный сок без сахара, господин.

— Что?.. — Саймон словно бултыхнулся в ледяную воду: шеф подловил его, шеф знает, что у него отключились вкусовые ощущения. — Да, я очень люблю лимонный сок! Вы хотели надо мной подшутить, но у вас не получилось! — Он натянуто рассмеялся.

— Саймон, я тебя не подозреваю, ты меня превратно понял, — шеф тоже рассмеялся, весело и добродушно. — Ты очень одаренный эксцессер, гордость «Перископа». Хочешь получить аванс? Подожди здесь, пока я схожу за деньгами, они в аэрокаре. — Он поднялся, продолжая смеяться, и пошел к выходу. В дверях обернулся: — Выпей пока вина или сока, только никуда отсюда не уходи. Через десять минут я принесу тебе деньги.

Саймон остался один в ротонде. Робот-официант поставил перед ним бокал, доверху полный лимонного сока, и проворно собрал использованную посуду, его покрытые бронзовым лаком манипуляторы двигались с особым, присущим только роботам, механическим изяществом. Несколько секунд Саймон безучастно наблюдал за ним, а потом вскочил, опрокинув стул, и опустил на лицо плексигласовый щиток.