Однако. Чем больше я осознавал свое положение. Чем больше всплывало осколков воспоминаний. Чем больше узнавал об истории некромантов этого мира — к которым теперь меня причисляли… Тем меньше мне хотелось, чтобы меня вообще кто нибудь замечал. Так судя по взглядам бросаемым на меня женщиной приносившей еду — о том чем отметились в истории некроманты не знал только я, а вот остальные были очень даже осведомлены.
Взгляды бросаемые парнем я в расчет не брал, поскольку не хотел связываться с психами…
С легким опозданием я даже испугался, что женщина могла меня травануть… Но благодаря тому, что пищу она приносила в одном котелке — из которого мы уже сами все раскладывали в миски — в первые дни это точно не могло произойти. А потом я просто ел только то, что можно было разделить с парнем, а какие то отдельные куски — типа хлеба — старался не трогать. Доверия к людям бросавших подобные очумелые взгляды на меня во мне не было ни капли.
Ну, а через два месяца за мной приехал следующий провожатый — хмурый и неразговорчивый мужчина с повозкой. Который долго возился с какими то бумагами, вместе с парнем, о чем то с ним шептался и лишь спустя часа два после прибытия махнул мне на козлы повозки. Закинул внутрь сумку с бумагами и, сгорбившись на козлах, неспешно повел телегу сначала по улицам города, а затем и прочь из него. Меланхолично жуя какую то травинку…
Но мне было пофиг — я наслаждался пейзажем и свежим ветерком…
Все же сидеть взаперти и корпеть над листами было хоть и полезно, но чрезвычайно муторно. Так что теперь я во всю впитывал в себя обрывки солнечного света, пробивающиеся сквозь просветы между облаков и стен домов, а также рассматривал окружающих людей.
Кроме моих близких знакомых люди мантии не носили и выглядели не особо то весело, зато крайне деловито. Изредка бросая косые взгляды и на нас с молчаливым мужиком.
Дома в городе были одно-двухэтажными. Где то сложенными из камней, где то из кирпича, а где то из досок или вообще глинобитные. Зато частенько были украшены замысловатыми рисунками растений или сценками из городской жизни. А на некоторых заборах имелись крайне познавательные надписи…
— Господин… Куда мы едем? — задал я первый вопрос, когда мы наконец выбрались из города через огромные деревянные ворота и оказались за не менее деревянной стеной. Город закончился спустя полчаса неспешной езды, а с ним и люди, рисунки и другие интересности. Так что теперь нас окружали лишь поля, деревья, да изредка — встречные телеги и повозки.
— В школу — куды ж еще… — пробормотал мужик ни на секунду не расставаясь со своей соломинкой. И помолчав, с некоторым напряжением уточнил, — А ты и правда некромант?
— Да, господин. Мне так сказали. — уточнил я, а мужик вздохнул и оглядел меня с легким недоумением.
— В первый раз такого везу. — признался он, — И куды мир катится?..
После чего мы опять погрузились в задумчивое молчание.
Не знаю о чем думал мужик — видимо о мире. А вот я раздумывал — почему меня не связали? А вдруг я сбегу? Все же некромант и все такое. Хотя… После некоторого вдумчивого осмысления проблемы понял, что можно и не связывать. Даже более того — если бы я куда то скатился с телеги, то очень быстро бы ее догнал, поскольку деваться то мне было и некуда.
— Господин, а на что похожа эта школа? — наконец нарушил я вдумчивое молчание загрустившего мужика.
— Тебя же Везунчик звать? — уточнил тот и дождавшись моего кивка, пробормотал, — Хм… Я думал это какая то шутейка, очередная. Эти психи из министерства любят пошутить несмешные шутейки. Хотя имечко и подходящее, что не говори.
Тут я не мог не кивнуть — мне уже это говорили.
— А меня… Хотя зови просто «господином». Ну, его — еще беду навлечешь на имя. Школа значит, да?.. Ну, на что она похожа? Там, значит, город есть у моря и на острове рядом эта школа. Ну или типа острове, понимаешь? Он как бы остров, а как бы и землицей с городом связан — только тонюсенькой — как мост, значит.
Пояснил мужик, задумчиво теребя соломинку.
— Рыба там вкусная. В городе. Пиво неплохое… Что еще? Есть гильдии кое-какие. Наемники есть, кузнецы, торговцы. Так что городок, значит и не особо крупный и не дыра.
— А в самой школе? — уточнил я, кипя любопытством.
— А что там? Дома какие то, вокруг лес, море, а внутри домов куча магов — теперешних и будущих. Детей стало быть. Вот и все. — пожал мужик плечами, а я посмотрел на его серую мантию. До этого самого момента у меня было смутное ощущение, что все кто носит мантию это маги. Но сдается мне, что этот мужик имел к магии такое же отношение, как я сейчас к некромантии. Может это просто что то вроде униформы? Хм… Забавно, что я знал, что такое слово «униформа»…
— Мда… Магию я не видел, если ты об этом спрашиваешь. — на всякий случай уточнил мужик, — Это же энергию надо тратить, да и по головке за такое не погладят — если что. Понимаешь о чем я, Везунчик?
Спросил он меня и я поспешил кивнуть. Похоже это был смутный намек для меня не «некромантить» по дороге. Но тут он мог быть совершенно спокойным! Мог доверять мне в этом вопросе на все сто.
— Мда… — пробормотал мужик и задумчиво пощелкал пальцами — в результате чего из воздуха над ними появилось какое то мерцание и к его пальцам потянулись частички пыли, собираясь в крошечный шар. Правда длилось это всего секунду и пыль тут же распалась, заставив задумавшегося мужика негромко матюгнуться и махнуть рукой, отгоняя крошечное облако пыли в сторону, а затем и в раздражении щелкнуть вожжами, подгоняя лошадей. А меня раскрыть рот в удивлении. Значит все таки маг? Но мужик совершенно не походил на мага… Ну, кроме мантии. Даже парень, никогда в моем присутствии не делавший ничего магического — и то больше походил на мага, чем этот небритый мужик. Тем не менее — то, что я только что увидел явно было непростой природы.
Следующую неделю мы медленно тащились по дорогам страны, иногда заезжая в городки или деревеньки по пути и набирая там и тут новых пассажиров. Причем каждый раз «господин» тяжело вздыхал и становился еще капельку грустнее…
Это были дети младше меня с сопровождающими. Иногда родителями, иногда родственниками. А в одном случае это был слуга. Подробности выяснить было сложно, поскольку я старался не взаимодействовать с остальными пассажирами. Предпочитая хрипеть что то почтительно-нейтральное и прятаться за мужика. Который в ответ на «да что это с ним?» выдавал со вздохом нечто вроде «сирота из трущоб» — после чего уже избегать начинали меня. Кажется они всерьез боялись заразиться от меня чем нибудь интересным или кем нибудь интересным. По крайней мере пару раз я слышал что то про вшей. Но меня это полностью устраивало и я каждый раз возносил хвалу и вознице за его доброту и своему имени, поскольку ведь в объяснении могло что нибудь прозвучать про «некроманта» и добром моя поездка тогда бы точно не закончилась.
Но пока что все шло нормально. Даже вместе с разглядыванием живописных пейзажей и дыханию полной грудью свежего и потихоньку начинающего отдавать солью воздуха, добавилось «радио» обсуждений жизни страны и отдельных ее кусочков из телеги. Благо дети были до одури напуганы нашим путешествием и не особо шумели.
Ну, а по вечерам я перед сном чертил в пыли буквы алфавита, записывая отдельные моменты из виденного мною за день и пытался читать то, что написал… Пока выходило криво и косо — однако некий «глубинный опыт», о котором я смутно… догадывался. Подсказывал мне, что с тренировками все постепенно станет проще и лучше. Причем уверенность эта была просто железобетонной.
Кроме того я пытался писать и… другие буквы — те о которых я изначально помнил, что умею писать. И рядом с завитками появлялись какие то кривые и ломаные значки, а в паре случаев и вовсе круг, когда я записывал О и ноль… Что вызвало во мне ощущение озабоченности и легкого недоумения. Похоже я и правда умел писать… по-другому. Ну или убедил себя, что могу.
А через неделю мы достигли приморского городка, живописно раскинувшегося вокруг обрамленной скалами бухты и, неторопливо проехав сквозь него, достигли перешейка с невероятно ровной дорогой, будто бы «разлитой» по пути. Если в остальной части страны дороги были мощеными или же просто утрамбованными, то тут это было что то вроде… «асфальта». Именно это слово пришло мне в голову — серый асфальт.
