Бехера и Фалладу связывала несколько неоднозначная дружба. Фаллада уважал «непревзойденную готовность Бехера помочь»[45], Бехер ценил талант Фаллады как «великолепного рассказчика, мастера сюжета», замечая при этом и опасные изъяны, коренившиеся в его весьма конфликтной личности[46]. Определенную роль, вероятно, сыграли и параллели в их биографиях, ведь Бехер тоже вырос в имперской семье юриста и в юности тоже остался жив при попытке двойного самоубийства, а его возлюбленная погибла. Но хлопоты Бехера о Фалладе свидетельствуют прежде всего о его культурно-политических планах. Вернувшись в июне 1945-го из московской эмиграции, он старался убедить художников и писателей взяться за строительство новой культуры, причем обращался прежде всего к авторам, которые не уезжали в эмиграцию, однако и с нацистским режимом не сотрудничали. Бехер был одним из основателей и первым председателем Культурбунда (Союза работников культуры за демократическое обновление Германии). Эту программу Фаллада поддержал и уже в первые недели пребывания в Берлине выказал интерес к сотрудничеству с Культурбундом и его издательством Aufbau-Verlag, созданным в 1945 году.
В этот момент Фаллада еще не догадывался, что тем самым судьба назначила ему создать роман «Каждый умирает в одиночку»[47]. Через Отто Винцера, городского советника по вопросам народного образования Восточного Берлина, Культурбунд получил материалы дел казненных борцов Сопротивления и искал авторов, которые об этом напишут. Именно Бехер предложил ознакомить Фалладу с процессом против берлинской супружеской пары, которая в 1940–1942 годах распространяла на открытках и в письмах призывы к сопротивлению нацистскому режиму и была казнена. Хайнц Вильман, генеральный секретарь Культурбунда и сооснователь Aufbau-Verlag, по поручению Бехера привез Фалладе материалы судебного процесса против супругов Отто и Элизы Хампель. Но Фаллада отказался: в свое время он сам вместе с большинством плыл по течению и теперь не хотел казаться лучше, чем был на самом деле[48]. Однако по настоянию Бехера Вильман сумел еще раз поговорить с Фалладой и обратил его внимание на особый характер этого дела, ведь здесь речь шла не об организованных политических акциях, а о действиях, предпринятых в одиночку двумя неприметными, уединенно жившими людьми[49]. Бехер не обманулся, у Фаллады проснулся психологический интерес. На сей раз он взял материалы и, прочитав их, написал для журнала Aufbau эссе «О все-таки существовавшем сопротивлении немцев гитлеровскому террору»[50] — оно стало первым подходом к материалу. В принципе эссе следует реальному ходу событий, но уже содержит собственные авторские трактовки, вымышленные добавления — персонажи и эпизоды, — а также имена главных героев будущего романа. Кстати, этот текст наводит на мысль, что Фаллада располагал не всеми материалами процесса[51]. Например, он исходил из того, что в ходе процесса, на котором так много лгали, ложью было и выдвинутое в мотивировке приговора утверждение, будто Хампели винили друг друга. Однако из сохранившихся прошений приговоренных и их семей о помиловании следует, что ввиду смертельной угрозы глубоко отчаявшиеся люди действительно видели в этом шанс на спасение. Известно также, что родители Элизы, написав письмо лично Гитлеру и сделав ему ко дню рождения денежный подарок в 300 рейхсмарок, попытались подвигнуть фюрера к пересмотру смертного приговора их дочери, которая якобы пошла на поводу у мужа[52].
То, что в первую очередь заинтересовало Фалладу в деле Хампелей, в эссе он описывает так: «Эти супруги Квангель, два маленьких человека, живущие на севере Берлина… однажды в 1940 году вступают в борьбу с чудовищной машиной нацистского государства, и происходит нечто гротескное — слон чует в мыши опасность». Заключительная фраза текста не оставляет сомнений в том, что он напишет об этом роман. И уже 18 октября 1945 года Aufbau-Verlag заключило с Фалладой договор на проект под рабочим названием «Именем немецкого народа! (Совершенно секретно)». Задним числом в качестве подзаголовка было добавлено «Каждый умирает в одиночку»[53]. Днем позже Фаллада подписал договор с журналом Neue Berliner Illustrierte на публикацию романа по частям.
Однако работу над ним Фаллада снова и снова откладывал. Писал рассказы для Tägliche Rundschau[54], где стал теперь внештатным сотрудником, ходил с Бехером на мероприятия, выступил в шверинском Городском театре с речью о Нюрнбергском процессе и с января по март 1946-го прошел курс лечения от наркозависимости, во время которого начал новый роман — «Кошмар». В конце концов он изложил все то, что мешает ему, одержимому писательством, работать по договору, в письме руководителю издательства Aufbau-Verlag Курту Вильхельму. Рассказал о своем неудовольствии и сомнениях по поводу проекта романа, который «чем дальше, тем меньше» ему нравился. «Во-первых, из-за полной безотрадности материала: двое пожилых людей, изначально безнадежная борьба, ожесточение, ненависть, подлость, никакого просвета. Во-вторых, полное отсутствие молодежи, а значит, видов на будущее». Он, конечно, нашел способ добавить туда немножко молодежи, но: «Самое главное в деле Хампелей как раз одинокая борьба двух пожилых людей, их полный отрыв от все более безумного нацистского окружения. Протаскивая молодежь, опять-таки фальсифицируешь материал. Словом, все это мне как-то не по вкусу и вымучивать текст не хочется»[55].
Фаллада с головой ушел в работу над «Кошмаром» — романом автобиографическим, основанным на собственных переживаниях апреля 1945 — июля 1946 года, где изменены лишь имена персонажей. Он продолжил писать его в лечебнице, где после нервного срыва находился с мая по июль. Только в августе, закончив «Кошмар», Фаллада снова обратился к материалам процесса, которыми заинтересовалась и киностудия ДЕФА[56]. 21 октября он сообщил Курту Вильхельму, что книга хорошо продвигается, и попросил бумаги на пять машинописных экземпляров. По его расчетам, объем составит 600–800 машинописных страниц. Что до названия, то теперь он отдавал предпочтение другому — «Квангели»[57].
Тридцатого октября Фаллада отправил Курту Вильхельму синопсис романа, сделанный для студии ДЕФА, чтобы тот мог «исподволь подготовиться» к предстоящему[58], а 5 ноября прислал Вильхельму «долгожданную книженцию», для которой подыскал новое название[59] (предположительно речь идет об окончательном варианте). 17 ноября последовала вторая часть и уведомление о третьей и четвертой. «После всего, — так писал Фаллада Вильхельму, — я буду еле жив, однако же рад, что написал эту книгу, наконец-то снова Фаллада! Кстати, я не хочу следом сразу садиться за большой новый роман («Завоевание Берлина»), у меня есть идея небольшой симпатичной повести для Вашей молодежной серии — чтобы отдохнуть!»[60] Окончание Фаллада действительно представил в издательство 24 ноября[61]. Роман объемом 866 машинописных страниц фактически был написан ровно за четыре недели.
Очень гордый проделанной работой, он тем не менее признавался своей бывшей жене и в сложностях: «После „Волка среди волков” этот роман — первый настоящий Фаллада». Причем «несмотря на то, что материал мне совершенно не нравился: нелегальная работа в годы гитлеризма. Оба героя обезглавлены»[62]. Вероятно, поэтому Фаллада включил в книгу много эпизодов, которые давали возможность показать более широкий спектр человеческого поведения. С одной стороны, вместе с комиссаром Эшерихом читатель попадает в мир шпиков и доносчиков, игроков и мошенников. С другой — существует мир Квангелей, в который, несмотря на всю его закрытость, все-таки проникают другие люди — Хергезели, еврейка Розенталь, советник апелляционного суда Фромм. Жизнь персонажей протекает в один из мрачнейших периодов немецкой истории, в атмосфере запугивания, страха, предательства, слежки. Выбор каждого из них в заданных обстоятельствах — вот тема Фаллады. А декорациями вновь — как в «Волке среди волков» — становится Берлин: улицы и площади, задние дворы, пивные. Город присутствует всегда. Соединяя картины частной и городской жизни, Фаллада убедительно и реалистично рисует судьбы «маленьких людей» в Берлине времен нацизма.
