– Нет, отец, – покорно покачал я головой, не зная, как продолжить разговор и ляпнул, что в голову пришло. Я отвечал обрывками и полушепотом, дабы не разбудить Антонину. – Она сама пришла... точнее, они всегда сами приходят... ты же знаешь...

– Знаю, идиот! Это все потому, что у тебя есть золото! Всё они летят на его блеск, как мотыльки на пламя! – резко оборвал меня отец, – этих смертных девиц интересует только твоё богатство! Они все одинаковые! Они все, как твоя мать, которая оставила тебя на моей шее!

Я невольно... вжался в кресло – таким громким был звук телефона. Чтобы не разбудить Антонину, я попытался свободной рукой, не той, которой я держал трубку, убавить громкость. Это оказалось огромной ошибкой.

– Что у тебя с пальцами, Константин? Костяшки разбиты вдребезги! Так, значит, это правда? – взревел отец, словно пожарная сирена. Его ледяные глаза сверлили меня насквозь, а серебристые седые волосы, собранные в тугой хвост, как у пятиклассницы, встали дыбом на затылке. Казалось, если я совсем отключу звук на телефоне, я все-равно буду его слышать. – Зачем ты избил Дилана и Доминика? Сыновей моих партнёров по бизнесу! Болван! Ты хоть знаешь, как сильно ты изувечил их лица? Сколько им наложили швов? А сломанный нос у Дони?

Я виновато покачал головой, но ничего не ответил, думая про себя: «Сломанный нос! Знал бы ты, отец, что эти двое едва не сломали жизнь твоему сыну... Антонина меня теперь будет меня вечно ненавидеть из-за этих двух уродов!"

– Ты хоть в курсе, что Дилану зашивали щеку в клинике? – кипел худощавый и раскрасневшийся от гнева мужчина на моем экране.

Я снова ответил пристыженным молчанием. «Повезло этому Дилану! А кто теперь сошьет моё разбитое сердце?»

– Ну чего ты молчишь, сын?!

– Отец, им влетело за дело! – стал, наконец, оправдываться я, – ничего страшного! Ты полностью контролируешь бизнес их папаш. Они нам все простят. А меня лишь только будут больше уважать и бояться. Не ты ли сам меня этому учил?

Фредерик, так звали моего отца, нахмурился и с подозрением уставился на меня своими сощуренными голубыми глазами:

– Я учил тебя бить врагов, а не партнеров! Какими бы тупыми они не были! Или ты это забыл, сын? Чего молчишь?

Блэкстоун старший замахнулся на меня своим массивным кулаком, украшенным дорогими перстнями. Изображение на экране было таким реалистичным, что я в ужасе вжался в кресло и попытался заслонить лицо левой рукой. Но стало только хуже! Лучше бы он меня ударил, честное слово! Потому что Фредерик увидел…

– Твой амулет из векового папоротника! Он завял и весь почернел! – закричал, багровея, отец. Его высокий лоб, порезанный глубокими морщинами, блестел от холодного пота. Дальше он стал шипеть на меня, словно змей, будто бы в произошедшем была моя вина. – Да как ты посмел...!? Ты что действительно влюбился? В кого? Не мычи, болван! Отвечай! Кто она?

– Стейси… – еле слышно пропищал я, но затем добавил уверенней и громче. – Анастейша Грин! Единственная дочь и соответственно наследница Тобика…

– Тобиаса Грина! – триумфально закончил за меня отец, а затем продолжил восхищенно, чуть дыша, словно говорил о достижениях кумира своего детства. Он, конечно же, принялся перечислять компании и бизнесы, владельцем которых являлся Мистер Грин. Там было примерно тоже самое, о чем мне рассказывала сама Стейси, и потому я снова все пропустил мимо ушей, думая лишь об одном: не проснулась ли Антонина от нашего ора.

– Константин! Константин, ты меня слышишь? – рявкнул на меня отец раз так третий. – Я сказал, что сегодня же зови Анастейшу к нам на ужин в семь! В мой личный ресторан! Ясно?

К такому повороту событий я был явно не готов, но мне пришлось уверенно кивнуть в ответ. Потом придумаю, почему Стейси не смогла дойти к нам на ужин – салон красоты, ноготочки, спа, шугаринг, бодишейпинг и прочие женские шалости. А сейчас мне хотелось сделать то, о чем я всегда мечтал во время каждого видеозвонка с моим отцом – поскорее закончить разговор! Тем более, что Антонина там одна, наверняка уже скинула с себя одеяло и опять замерзает.

– Как она к тебе относится? Между вами уже что-то было? – вкрадчиво спросил Господин Блэкстоун. Его холодные глаза тут же потеплели и заблестели, а настроение взмыло ввысь, как птица. Теперь я, вдруг, стал идеальным сыном.

– Эм… нет, она не дала, – честно ответил я, пожимая плечами.

– Ты просто обязан сделать ей дорогой подарок, сын! Девушки без ума от таких парней! – стал забрасывать меня своими ненужными советами отец. – Как долго вы вместе? Уже можно объявлять помолвку?

– Объявлять что?! Да мы с ней только начали! – оторопел я, почти переходя с шепота на крик. – Мы еще даже ни разу не…

– Опоздаешь, Константин! Ее уведут из-под самого твоего носа вместе со всем приданным!

– Не уведут, отец! – выпалил я в надежде на обратное. – Я…эм… разукрасил морды всем своим конкурентам… то есть соперникам! Ну Дилану и Дони!

Я не поверил своим глазам: мой отец впервые в жизни выглядел довольным и даже смог мне криво улыбнуться:

– Что ж, неплохо! Вот это уже похоже на моего сына! Честно, Коста, я боялся, что у тебя что-то нечисто с этим твоим длинноволосым… как его там…

– Леон… – слетело с моих губ тихим стоном имя лучшего друга, который сейчас лежал без сознания в городском госпитале. На одной из моих глупых бесконечных вечеринок кто-то неосторожно швырнул нож из толпы, и он метко угодил в горло бедняги. С помощью магии и невероятного везения раненого парня удалось доставить в городской госпиталь, где он до сих пор и лежит без сознания в реанимации. А я ведь так его ни разу и не навестил!

– Он самый! Так все, разговор окончен, Константин! – подытожил отец, собираясь бросить трубку. – Сообщи мне, во сколько мой водитель должен заехать за тобой и Стейси для ресторана. Я отправлю к тебе Влада. И надень лучший костюм! Ясно?

Это был бы самый лучший мой видеозвонок с отцом, если бы в самый последний момент за моей спиной из спальни не послышался ужасный грохот, а затем протяжный приглушенный вопль. Кажется, это упал мой плазменный телевизор. Только бы он придавил белого зверька, а не Антонину! Только бы с ней все было хорошо! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста!

– Это что сейчас такое было, а? – встрепенулся мой отец. – Живо показывай мне свою спальню! Что там?

– Эм… это просто телевизор работает и… и началось кино…

– Я сказал, живо встал и пошел с включенным телефоном в спальню! Что не ясно-то?

– Я это… взял на передержку хорька… он, наверное, опять свалил цветок…– пробормотал я, пытаясь подготовить отца к зоопарку в моей спальне.

– Показывай! Или я сейчас же отправлю к тебе своего телохранителя Влада! Он тебя выпорет по видеосвязи!

– Нет! Пожалуйста! Можно не надо!

Я медленно встал и обреченно поплелся к двери в свою спальню.

– Это жопа, пап! – просто и кратко ответил я на рёв моего отца: «Это что еще такое, сын!?»

Сейчас мы оба смотрели на милую, но изрядно потрепанную и побитую белую пушистую, но, извините, … жопку с обрывком хвоста.

Вместе с двумя трепыхающимися задними лапками с мягкими розовыми подушечками задница опасно свешивалась вниз со средней полки моего шкафа-купе. Да оттуда, надо признаться, много чего еще свешивалось – рубашки, галстуки, носки, боксеры…

Судя по хаотичным движениям задних лапок и громкому отчаянному скрежету острых коготков о деревянную полку, задница прочно и надолго застряла в узком проеме полки. К несчастью, именно там у меня хранилось нижнее белье, так что мои чёрные боксёры и прочие спортивные труселя теперь были разбросаны по всей спальне, одна пара смогла даже залететь на люстру.

А начиналось все так красиво… Мой план был идеален и незамысловат. Я просто так не мог взять и показать свою спальню родному отцу. Даже по видеозвонку. Я был готов на все что угодно, лишь бы мой старый хрыч не узнал про Антонину, которая сейчас сладко дрыхла в моей кровати. Странно, и как это она не проснулась из-за такого страшного грохота и воплей? Хорошо хоть на нее ничего не свалилось!