Коварные джинны незаметно подкрадываются к людям в моменты полнейшего отчаяния, шока, горя, ненависти, злобы, жадности или зависти, страха, а также эйфории или же безрассудных приступов отчаянной любви. Именно в такие минуты человеком легче всего манипулировать, нашептывая ему на ухо хитроумные вопросы и без труда выяснять все его тайные желания.

Как правило люди на все согласны и слишком поздно понимают, что же произошло на самом деле.

Так и получается, что внезапно, вдруг, сбывается самое невероятное и сумасшедшее желание! Просто слова, брошенные на ветер и подслушанные одним из ближайших свободных джиннов.

Будьте осторожны со своими «мыслями вслух», ими случайно может оказаться и страшное проклятье, небрежно сказанное в порыве гнева. Или, как в моем случае, обещание отдать все только за то, чтобы снова увидеть улыбку любимого человека...

Не помню, как долго я сидел на пушистом ковре посреди прихожей своего номера, когда, вдруг, осознал, что на мои руки больше не давит ничья тяжёлая задница, а глаза не закрывает холодная ладонь.

Я их тут же широко распахнул и... не увидел ничего, кроме темноты, ведь, мы так и не включили свет в прихожей моих апартаментов.

– Стейси? Ты ещё тут? – шёпотом позвал я, часто моргая глазами и прищуриваясь, пытаясь разглядеть в темноте плавные очертания модельной фигуры блондинки. Напрасно. Даже когда я выставил руки вперёд и принялся отчаянно ощупывать пространство перед собой, то наткнулся лишь на пустоту. Стейси словно никогда здесь и не было, только лишь сладковатый запах дорогих духов напоминал о её недавнем присутствии.

В ужасе я, вдруг, представил, как смелая и напористая девушка, воспользовалась моментом, пробралась в мою спальню и теперь ждёт меня там, расположившись во всей красе на моей двуспальной кровати. Решила устроить сюрприз, блин! Проклятье! Лучше уж пусть меня там ожидает крокодил, чем она.

– Ты решила поиграть, да? – спросил я, чувствуя, как предательски начинает дрожать мой голос. – Я…эм... я не вожу девушек в спальню... если что, то я всегда сплю там один, а все шуры-муры... случаются на вот этом диване в коридоре... Так что иди сюда!

Последние слова я произнёс своим, как мне показалось, самым твёрдым и командным тоном. Она просто должна была меня послушаться. Но ответом была лишь тишина.

Я широко раскрыл уже слегка кем-то приоткрытую дверь и вошёл в свою спальню. Все, как обычно. Полумрак, в широкое окно заглядывает желтый уличный фонарь, мигают светящиеся неоновые кнопки на огромном плазменном телевизоре, в центре уютной комнаты просматриваются мягкие очертания широкой двуспальной кровати. Балконная дверь была слегка приоткрыта, отчего занавески, раздвинутые по сторонам окна, слегка трепыхались на легком сквозняке. Странно, я прекрасно помнил, как, уходя, сам закрывал балкон и задвинул плотные дизайнерские занавески.

– Вот идиотка! Все-таки сюда залезла! – в три широких шага я преодолел расстояние и склонился над своей расправленной кроватью, в которой... кто-то сладко беззаботно дрых, слегка посапывая.

Я уже крепко схватился за край одеяла, чтобы резко стащить его с притворяющейся спящей блондинки и пинками выпроводить её за дверь, как, вдруг… мое сердце, время и Земля одновременно остановились.

Я заметил, что волосы, разбросанные по измятой подушке вовсе не длинные и золотистые, как у блондинки, а всего лишь короткие тёмные пряди, рваные, мокрые и растрепанные.

Очертания лица были очень знакомыми, даже родными. Чем ниже я наклонялся, тем сильнее колотило моё сердце. Я не верил своим глазам, их постепенно застилали слезы. Нет, этого просто не может быть. Все происходящее мне сейчас снится.

С моих пересохших губ тихо слетело ее имя:

– Антонина? Но... как?

Словно заботливый родитель над своим любимым и озорным чадом я склонился над спящей девчонкой и принялся внимательно рассматривать её загорелое, местами перепачканное в пыли и даже в крови лицо. Нет, сейчас я не собирался ею любоваться, умирать от умиления или же сгорать от внезапной страсти.

Девчонки, не верьте парням, которые при виде вас начинают петь дифирамбы и слагать стихи из комплиментов в вашу честь. По- настоящему любящий парень окинет взглядом твой прикид и тут же подумает, а не холодно ли тебе? А не жарковато ли? Удобно или не удобно?

Так и я сейчас первым делом осторожно укрыл её худые плечи своим тёплым любимым одеялом, половину которого она зачем-то скинула на пол... Что?! Она залезла в мою постель в грязной мокрой футболке и джинсах? Но уж нет! Такого даже я не прощу!

Я с шумом втянул в себя воздух и уже собирался осторожно коснуться её плеча, чтобы разбудить, но, взглянув на её беззащитное загорелое худенькое лицо с острыми скулами, я застыл на месте, позабыв, что только что собирался сделать.

– Блин! Наверное, она хочет есть! – прошептал я мысли вслух и осторожно, словно девчонка могла разрушиться от моих прикосновений, откинул с ее широкого лба мокрую рваную чёлку. Все это время я боялся даже моргнуть, словно моё видение вот-вот исчезнет. Её лоб оказался таким холодным, что я невольно коснулся её щеки и зачем-то – носа. Да ей же холодно! В то же мгновение все мысли покинули мою голову, кроме желания ее согреть! Но для этого Тони желательно переодеть, ведь футболка-то насквозь мокрая от дождя. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я, не раздумывая, снял с себя свою черную футболку, оставшись с голым торсом.

– Ну и чего разделся-то? Корми давай! – раздался недовольный резкий шёпот. От неожиданности я даже слегка подпрыгнул и едва не превратился в бесхвостую белку. Проклятье! Так и инфаркт можно схватить!

– Стейси, ты? – спросил я твёрдым шёпотом, вглядываясь в очертания знакомых предметов вокруг. – Кто тут?!

Благо их было немного, но все только самое лучшее и дорогое, как в элитном отеле. Вот ночной столик, лампа, шкаф, и широкий плазменный телевизор с умными колонками.

Внезапно, я заметил у второй белой подушки, что лежала рядом со спящей Антониной, пару разноцветных светящихся глаз – ярко-желтый и ядовито-зеленый. Там зашевелился маленький белоснежный, под цвет моего постельного белья зверёк размером с небольшую лохматую собачонку и огромными потасканными ушами. И это на той самой подушке, которую я хотел так опрометчиво схватить и подсунуть над голову Антонины! Судя по его острым и тонким клыкам, зверёк бы с хрустом оттяпал мою руку.

– Ты ещё что такое? Хорек? – спросил я, пытаясь изловчиться, чтобы схватить его за шкирку и вышвырнуть с кровати. Не хватало, что бы он покусал Антонину.

– А ну-ка полегче! – завопила неведомая зверушка, прижимая свои огромные белые уши к затылку. Он оскалил свои острые, как иглы, клыки и недвусмысленно кивнул на спящую Антонину. – Между прочим, я – её любимейший питомец! Бесценный и ненаглядный Дори! Да она тебе нос отгрызет, если со мной что-то случится! Если хоть один волос выпадет из моей пушистой прелестной шкуры, и хоть одна слезинка выкатится из моего прекрасного глаза...

Угрозы разноглазого гостя прервал завибрировавший в моих джинсах телефон. Сначала я попытался его проигнорировать, но судя по интенсивной непрекращающейся вибрации, звонил мой отец, а, значит, я просто не имел права не взять трубку.

Последний раз, когда я не вышел на связь после третьего гудка, отец приказал своему водителю-телохранителю Владу выпороть меня так, что кожа на моей спине превратилась в кровоточащий стейк на неделю. Задницу удалось чудом сберечь, иначе я бы не смог сидеть месяц.

Забыв обо всем на свете, кроме того, что смысл моей жизни сейчас находится в моей спальне, я пулей выскочил в коридор и осторожно прикрыл за собой дверь. Я быстро, Тони, я сейчас же вернусь! Просто сниму эту проклятую трубку!

Правым локтем я включил свет в прихожей, зажмурился от его яркости, пятерней пригладил свои волосы, плюхнулся в ближайшее кресло и снял трубку видеозвонка.

– Какого тролля так долго, Константин? – прорычал с экрана седовласый мужчина с ледяными голубыми глазами, блестящими от гнева. – Ты что, не один? Почему без рубашки? Снова привёл к себе очередную кикимору?