— Долой маньяка с трона! — всё настойчивее стало доноситься с площади.

— Сжечь заживо этого мерзкого колдуна! — надсадно кричали женские голоса.

— Отдайте его нам, — раздирались мужчины. — Мы разорвём этого негодяя в клочья!

Каждое злое слово било подобно подлой стреле предателя в спину. Дамиана трясло то ли от начавшейся лихорадки, то ли от собственного бессилия. Он ещё никогда не был так растерян и удручён.

— Я… — Его голос дрожал, а в глазах стояли слёзы. — Я должен показаться народу! — выдавил из себя Дамиан.

— Зачем? — с насмешкой поинтересовался Торик. — Чтобы вас закидали камнями?

— Мне нужно… — Горло сдавило так, что на миг перехватило дыхание. Дамиан с трудом сглотнул комок, прежде чем смог договорить: — Мне нужно сказать правду! Я бы никогда такого не сделал!

— Это уже не важно, — Торик покачал головой. — Вам всё равно никто не поверит.

— Но мне нужно… — попытался возразить Дамиан, хотя и понимал, что лорд бесконечно прав, и сейчас уже ничего словами не решить! Его доказательства должны были быть гораздо более весомым.

— Что вам действительно нужно, так это подавить возникший бунт, — наставительно порекомендовал Торик.

— Я не буду применять силу против своего народа! — вспыхнул Дамиан.

— Отчего же? — Торик был искренне удивлён. И недоумение отразилось в его странных янтарных глазах.

— Это всё равно, что расписаться в тех ужасах, в которых обвинил меня Элоф! Я не диктатор и не приемлю тиранию! — безапелляционно заявил Дамиан, отодвигая от себя крамольные мысли, что принялись бродить у него в голове. Ему и нужно было всего лишь разогнать толпу, что в этом такого сложного? Можно призвать стражников или даже просто наколдовать мощный ливень! Но то, что совсем недавно не стоило особых усилий, сейчас вызывала сомнения. Дамиану едва хватало сил, и так с чужой помощью, держаться на ногах, что уж говорить о затратах на магию!

— Тогда, что вы планируете делать? Бросите престол и сбежите или же отдадите себя в жертву обезумевшей толпе? — Торик по-прежнему недоумевал, и в его тоне проскользнуло неодобрение.

— Просто отведите меня на балкон, — попросил Дамиан, смиряясь с неизбежным. Он так и не принял решения, собравшись сделать этот сложный выбор уже там, глядя на людей. В нём ещё теплилась надежда, что ему удастся призвать дождь, и всё уладиться более-менее мирно.

Торик помог ему накинуть камзол и причесаться. Затем они медленно направились к королевским покоям. К моменту, когда Дамиан добрался до балюстрады, толпа уже неистово скандировала:

— Сжечь! Сжечь! Сжечь колдуна!

— Это всё неправда! — прокричал Дамиан, но его голос потонул среди гула толпы.

Люди настойчиво желали ему смерти от огня. И, признаться, было в том призыве нечто магическое. Перед мысленным взором Дамиана запылал костёр, в котором народ, привязав его к позорному столбу, собрался сжигать. Он смотрел на себя как бы со стороны, сломленного и обречённого, и в какой-то момент даже ощутил странное чувство повторить за людьми пресловутое «сжечь!».

— Эрл Элоф вам солгал! — повторил попытку Дамиан, но вновь остался не замечен. Толпа не видела и не слышала его. Он уже совсем охрип, когда вдруг Элоф обернулся, и их взгляды встретились. Безысходность и лютая ненависть.

— А вот, наконец, и трусливый лжекороль выполз из своего логова! — надменно объявил Элоф, жестом заставляя смолкнуть толпу. — Неужели вышел покаяться перед народом в своих грехах?

— Вы гнусный лжец, эрл Диарский! — прохрипел Дамиан. — Вы даже не ходили на испытания, лишь поболтались пару дней в близлежащих горах! Так откуда вам было знать, что кристалл охраняет грифон и что подобное существо наделено разумом и мстит тем, кто осмеливается украсть его главную ценность!

— Как ты смеешь такое говорить⁈ — вспылил Элоф, но тут же опомнился, начав играть на толпу. — Это всё несусветная чушь. Колдун пытается заморочить нам голову!

— Сжечь! Сжечь! — пробежало по площади.

— Обвиняете меня в колдовстве, — возвысив голос, произнёс Дамиан. — Но разве это плохо? В крови ваших королей всегда текла кровь волшебников! До Последней Войны Драконов Каэр был страной магов!

— Вы только посмотрите! — оборвал его Элоф. — Он совсем обезумел от собственного колдовства! Не верьте его речам, это всё чёрная магия! Ой…

Элоф вдруг согнулся пополам, словно кто-то невидимый ударил его в живот. А потом внезапно взвыл так, будто его проткнули насквозь. Люди, стоявшие поблизости от пьедестала, попятились в разные стороны. Прошла ещё секунда, за которую Элоф успел осесть на деревянные ящики, а потом с диким рёвом повалился и начал кататься на спине. Издавая нечеловеческие крики боли, он извивался и крутился, поджимал колени и содрогался так, будто его ужалил скат. Дамиан ошеломлённо взирал на мучения Элофа, не в силах понять, что происходит. Всё это походило на какой-то балаган, с дешёвым притворством или глупый розыгрыш, однако люди увидели совсем иное.

— Колдовство! Злой маг истязает эрла! — Прокричала женщина, и в толпе началась паника. Кто-то побежал, расталкивая людей и сбивая их с ног, кто-то начал кричать «Помогите! Нас всех сейчас заколдуют!», а кто-то, видимо от страха, и вовсе оцепенел, не в силах пошевелиться. Несколько позже одни будут говорить, что попали под заклятье тёмной магии, заставившее врасти ноги в землю, другие, напротив, не преминут похвалиться, что смогли сбежать от волшебника-короля, третьи, кого толкнули на землю такие же горожане, начнут сетовать, что их покарал злой колдун.

Заслышав очередное незаслуженное обвинение, Дамиан собрал в себе остатки силы и устремил их к корчившемуся Элофу. Он желал изобличить обман, но внезапно столкнулся с вполне реальным сопротивлением. Кто-то, явно наделённый магическим даром, действительно воздействовал на беднягу. Это казалось просто невероятным! Дамиан знал всех, кто владел магией в мире. У эльфов она всегда оставляла лёгкий шлейф сладкого цветочного аромата. Магия демонов была либо тяжёлой и плотной, словно густой липкий туман, либо совсем эфемерной, как дымка. И всё же, след в виде капли или искры тоже присутствовал. Чуть сложнее было с королём драконов. Его колдовство ощущалось настойчивым покалыванием на коже. Родительская магия журчала как ручейки, тогда как у лекаря демонов Маркуса Слайнора она рокотала подобно бурной реке. Но на площади творилось совершенно незнакомое волшебство, оно не проявляло себя ни звуком, ни запахом, ни всполохом или ощущением прикосновения! Скорее желая его изучить, чем спасти злосчастного Элофа, Дамиан вступил в борьбу.

Изначально казалось, что у него просто нет шансов. Ослабленный организм давал о себе знать болезненными спазмами и дрожью, порой даже начинала кружиться голова, а перед глазами сновали мухи. Однако Дамиан упрямо расходовал те крохи магии, что сохранились в его крови. И чем дольше и больше он вкладывал, тем лучше ему становилось, и тем быстрее сила восстанавливалась. Так, вступая в магическую битву раненным и измождённым, Дамиан с каждой минутой становился всё здоровее и крепче. Куда-то пропал царапающий хрип в горле, а под повязкой на груди перестала ныть свежая тяжёлая рана. И, главное, магия вновь начала неистовым потоком бурлить внутри. Сила же противника, напротив, иссякала, пока, наконец, полностью не исчезла. Истерзанный Элоф, глухо булькнув, распластался на ящиках. Он едва дышал и остекленело смотрел в серое небо, тогда как Дамиан ощущал невероятный прилив сил и удивительную ясность сознания. И лишь во рту отчего-то возник горьковато-металлический привкус.

— Стража! — вкладывая в свой голос магию для большей звучности, позвал он. — Заточите эрла Диарского в темницу за организацию восстания против короля!

Ход 9. Накануне войны. Рениса

Рениса:

Рениса буквально не находила себе места. Её рука, облачённая в тончайшую перчатку из серо-дымчатой ажурной ткани, сжимала спинку стула, в которую пришлось вцепиться, чтобы перестать бродить по комнате, как заведённая. Мысленно Рениса не переставала проклинать свою глупость и самонадеянность. Наивные мечты о том, что ей удастся сбежать до коронации рассеялись, словно туман по утру. Там, в мыслях, она рассчитывала встретиться с Аулусом до торжественной церемонии и, пока всё будут заняты на балу, благополучно покинуть Каэр. Её незатейливый план предполагал, что в Царство нагов Рениса вернётся днём, как раз тогда, когда велика вероятность поймать почтовую повозку и попасть в город, а там уже нанять экипаж. Так, при удачном стечении обстоятельств, она могла оказаться дома уже поздним вечером, а вот отцу не грозило попасть в имение до рассвета, ведь из-за задержки на Каэре, ему тоже придётся добираться на перекладных. Но обо всём этом пришлось забыть, так как за завтраком Данье передал ей запечатанную записку от Аулуса. Крохотный алый конверт был перевязан золотистой ленточкой и запечатан сургучом с изображением пламени.