"В портовой таверне, как и всегда под вечер, было шумно и многолюдно. Облачённые в вызывающие алые платья миловидные официантки, призывно покачивая бёдрами, сновали между столами. Неопытные юнги и молодые матросы порой не сдерживались и пытались то ущипнуть, то и вовсе приобнять понравившуюся девицу, но неизменно получали тяжёлыми медными подносами по рукам. Старшие моряки хитро посмеивались, глядя на зелёную молодежь. Они-то уже знали, что в линкском порту хоть и царила свобода нравов, но лишь девица оставалась вправе решать и выбирать. И покуда она воротит нос, ждать продолжения не стоит, а применишь силу — мигом угодишь в местный карцер на пару-тройку деньков, и хорошо, если обойдёшься без штрафа да общественных работ. Вот только Эдриану, оказавшемуся волей судеб в тот знойный летний день в порту, переживать о таком не приходилось. Едва он только зашёл в таверну, как всё женское внимание почти мгновенно оказалось приковано к нему. Высокий, стройный блондин, в манерах которого читался врождённый аристократизм, вальяжно прошествовал к ближайшему свободному столу и попутно подмигнул курносой девчонке-официантке, принимавшей заказ по соседству. Та мигом позабыла обо всём, и расплылась в глупой улыбке. Но пока она наивно хлопала глазами, провожая взглядом красавца-блондина, суровый, потрёпанный жизнью моряк решительно напомнить о себе.

— Эй! Два пива и жаркое! — окликнул он девицу, но это было совершенно бесполезно. Магия невероятного очарования Эдриана уже овладела курносой официанткой. Желая обогнать своих соперниц, девица тут же устремилась к красавцу-блондину, чтобы первой принять его заказ, а заодно лишний раз построить глазки.

— Чего желаете? — медовым голосом поинтересовалась она.

— Чего-нибудь погорячее… — Ослепительная улыбка Эдриана сражала наповал. Щёки девицы стали чуть румянее, а глаза заговорщически заблестели. Она вновь заговорила, добавляя в свою речь ещё более томные и соблазнительные нотки, и не смогла сдержать торжества, когда Эдриан вдруг спросил её имя.

— Катрина, — с придыханием прошептала она. — Я живу здесь неподалеку, на Ракушечной улице в старом доме с башенкой…

— Вечером Линк так прекрасен, как же печально, что не с кем проводить закат! — Эдриан покачал головой в притворном расстройстве.

— Ночной Линк ничуть не хуже, — поспешила заявить Катрина. — И мы закрываемся на первой луне…

— Что ж, похоже, мне не стоит торопиться, — с намёком заметил Эдриан, одаривая официантку взглядом полным ожидания. Грядущая ночь обещала быть жаркой…"

— Несносный мальчишка! — Император эльфов Вальен отшвырнул тонкую книжонку, так что та не удержалась на гладкой поверхности хрустального столика и шлёпнулась на мраморный пол. — Опять за своё! У жены под боком!

— Желаете вызвать младшего принца на аудиенцию? — не скрывая презрительных ноток, вопросил посол Франсьен, и его язвительный тон несколько охладил гнев Императора. То, что Франсьен недолюбливал младшего принца, было хорошо известно всему эльфийскому двору. И многие поддерживали такое отношение. Важным эльфийским лордам тоже не по душе приходилось распутное поведение младшего принца. Пять лет назад они рассчитывали, что стоит только женить мальчишку, и он тут же угомониться. Император Вальен сильно в том сомневался, во многом потому, что исключительный характер племянника он знал не понаслышке. И когда всплыл факт, что в брачном договоре совершенно случайно «потерялась» пометка об обязательной верности супруге, к бесчинству принца был отчасти готов. Он предпочитал закрывать глаза на многочисленные интрижки племянника при эльфийском дворе, отлично понимая, что младший принц, женатый на иноземной принцессе, прибывал в родную страну, как на каникулы. Но сейчас племянник явно перешёл все границы. «Попадётся, убью!» — гневно подумал он, и едва сдержал язык за зубами. Слово Императора — закон, потому разбрасываться запальчивыми обещаниями, да ещё в присутствии челяди — верх безрассудства, а Вальен всегда славился поразительной выдержкой. Именно потому, нацепив на себя маску надменной неприступности, он с насмешкой ответил:

— Не стоит. Лучшим наказанием для него будет оставаться как можно дольше на Линке подле «любимой» жены!

Франсьен скривился, но, опомнившись, поспешил вернуть своему довольно красивому и мужественному лицу положенную по статусу невозмутимость. Он явно не одобрял решение Императора, однако возражать не посмел.

— Тогда, может, вызвать младшего принца Шарльена? — предложил Франсьен, наклоняясь за книгой. Он чуть поморщился, завидев очередное вульгарное название «Ночное рандеву на Ракушечной улице». Автором этого невероятно популярного пошловатого романа числился некто Ша’Одри, но едва ли кого-то при эльфийском дворе подобное могло ввести в заблуждение. Всем давно уже было известно, что под этим псевдонимом скрывался небезызвестный младший принц Шарльен собственной персоной. Впрочем, в личности главного героя Эдриана легко угадывался другой младший принц и любимый племянник Императора — Этьен эн Ламар. При дворе не утихали споры, что сделало Этьена таким известным ловеласом: собственная легкомысленность и увлечённость женщинами, или же острое на язык перо его кузена-писателя. Одни уверяли, что все истории подлинны, другие же отказывались верить в подобное безрассудство и неразборчивость. Задать же вопрос напрямую ни одному из принцев никто не осмеливался. Разве что Император Вальен читал между строк, чутьём и толикой магии безошибочно определяя правду и вымысел. Франсьен такой способностью похвастаться никак не мог, потому в ожидании ответа лениво начал листать роман, но, наткнувшись на непристойную сцену, гневно сверкнув глазами, захлопнул книжицу. Вальен искоса проследил за действиями посла, и неохотно сменил гнев на милость.

— Ни к чему, — откинувшись на высокую спинку роскошного кресла, снисходительно произнёс Император. — Романы Шарльена забавляют толпу, и этот далеко не самый худший…

— Не худший⁈ — фыркнул Франсьен и снова поморщился. Он поспешил избавиться от книги, положив её на край хрустального стола. Причём сделал это с такой брезгливостью, будто в его руках оказалось нечто склизкое и омерзительное. — Да принц катится по наклонной, ещё вчера это были служанки и крестьянки, а сегодня уже портовые шлюхи!

Император только хмыкнул. От бурного негодования почти не осталось и следа, и теперь ничто не мешало ему увидеть картину происходящего совсем в другом свете. Да, безусловно, он, как и все эльфы высшего круга, не мог не осуждать безнравственность Этьена. Изменять жене — низко и недостойно! Но, мысленно выстроив в голове всех последних любовниц племянника, Вальен с удивлением отметил, что выбор каждой отнюдь не случаен. Этьен, будто хитрый паук, окутывал паутиной своих любовных чар девиц из всех сословий Линка. Торговки, крестьянки, дочери мелких помещиков — благодаря своим бесчисленным романам, тот узнавал, чем живут подданные. Не потому ли Линк из забытой даже демонами глуши вдруг стал превращаться в успешную, развивающуюся страну? Вальен даже не сомневался в ответе. Всё-таки женить Этьена на линкской принцессе было прекрасной идеей. Племянник сумел проявить себя намного лучше, чем ожидалось. И это даже немного печалило.

Вальен всегда симпатизировал Этьену, даже больше, чем собственному сыну. Гаспьен — его наследник, — был слишком бесхитростным и до отвращения правильным. Нет, он, безусловно, был умён и в будущем обещал не подвести своего отца и править достойно, но едва ли ему удастся возвысить эльфийскую Империю. Для этого у Гаспьена не хватит ни харизмы, ни амбиций, ни магических сил. Зато у Этьена всего было в избытке, а уж изворотливость его ума восхищала Вальена ещё с тех пор, как племянник появился при дворе для обязательного обучения. Годы спустя, видя успехи мальчишки, Император даже надеялся, что сможет назвать его наследником. Эльфийское право престола уравнивало шансы всех сыновей и зятьёв. Для того и была затеяна помолвка с его дочерью принцессой Шанталь. Вот только всё пошло прахом, и не только из-за чудовищной ошибки (надо же было догадаться изменить невесте, пусть та ещё и дитя, со служанкой!), но и нежелания самого Этьена признавать за собой вину. Вальену следовало изгнать племянника, того, к слову, требовала от него родная сестра. Она безжалостно отказалась от сына, навсегда вычеркнув его из жизни, но Император счёл эту кару излишней. Этьен был слишком хорош, чтобы его терять. И сейчас Вальен уже не сомневался в своём выборе. Раз уж Гаспьену не суждено добавить величия эльфийской Империи, Вальен был намерен оставить сыну самую могущественную державу, и племяннику предстояло сыграть в этом плане значительную роль.