— Проклятье! — простонал Этьен, и недоброе предчувствие, до тех пор ещё сдерживаемое в груди, полностью овладело им.

Ход 8. Восстание. Рена

Рена:

— Прошу простить мою бестактность, — тихий бархатный голос Торика в полной темноте звучал как-то по-особенному таинственно и немного пугающе. — Мне не стоило вас так хватать, но, боюсь, в противном случае вы могли разбиться.

В голове Рены крутилась сотня вопросов, но она и не рассчитывала получить ответ ни на один из них. Не влезать же в чужое сознание только из собственного любопытства! Вдобавок Рена не была уверена, что такое самоуправство не рассердит молчаливого Торика, который, продолжая осторожно придерживать её, шёл куда-то в темноту. Его шаги были легки и почти невесомы, если бы не приглушённое эхо, могло показаться, что мужчина и вовсе не касается земли.

«Не потому ли он отправился на испытания, чтобы убедиться, что я справлюсь?» — пронеслось у Рены в голове.

— Вы воистину проницательны, — хмыкнул вполголоса Торик. — Я вызвался на испытания лишь для того, чтобы убедиться, что Дамиан исполнит возложенную на него миссию. И-и-и… — протянул он, а потом, сделав многозначительную паузу, произнёс: — чтобы спасти вас.

«Меня?» — от осознания сказанного и того, что Торик так легко прочёл её мысли, Рене стало резко не по себе. Личность лорда теперь не просто интриговала, а вызывала серьёзные опасения. Что же до его слов, то следовало признать, прозвучали они слишком неоднозначно. Рена тщетно пыталась успокоиться и уверить себя, что Торик вполне мог оказаться здесь по просьбе её мужа. И хотя сэйлы никогда прежде не доверяли свой гарем не состоящим в родстве мужчинам, сейчас у Даркала была весомая причина отойти от традиций. Вот только сам Торик не спешил развеять возникшую тревогу. Он молча плутал в непроглядной темноте, неведомо каким чутьём не натыкаясь на препятствия и находя дорогу. Пытаясь отогнать тревожные мысли Рена невольно принюхалась. Отчего-то воздух вокруг показался ей слегка солоноватым, будто неподалёку находилось море. И чем дольше она вдыхала призрачный аромат, тем яснее он чувствовался, а вскоре и вовсе почудился отдалённый шум прибоя.

— Осталось совсем немного, — нарушил затянувшееся молчание Торик. В его голосе прозвучали снисходительные нотки. — Обещаю, очень скоро я удовлетворю ваше любопытство.

Рена ощутила себя пристыженным ребёнком. Будто бы она требовала ответов на свои бесчисленные вопросы! Однако, быстро справившись с досадой, она торопливо создала ментальный щит, несильно, впрочем, надеясь, что это закроет доступ загадочному лорду, и сосредоточилась на запахах, звуках и ощущениях.

Рокот прибоя усиливался, отдаваясь протяжным гулким эхом от стен. После резкого поворота в пещере стало заметно светлее, а к щекочущему ноздри запаху моря добавились и менее приятные ароматы плесени и разлагающихся водорослей. Ветер усилился, принося с собой крики чаек. Подслеповато щурясь и перестраивая зрение, Рена поняла, что они вышли в грубо оттёсанную широкую пещеру, вдали которой уже маячила колыхающая тень корабля. Вскоре они выбрались на каменный причал, и только тогда пришвартованный величественный галеон предстал перед ними во всей красе. Чёрный корпус, венчавшийся жутким морским чудовищем, таинственно поблескивал, высоченные мачты почти цепляли своды пещеры, а спущенные кроваво-алые паруса чуть слышно трепыхались на гуляющем в гроте ветру. Корабль был неплохо вооружен, судя по виднеющемуся ряду бойниц пушечных портов и торчавшим по ватерлинии и нижней части кормы массивным шипам. Всё это производило весьма престранное впечатление. Хотя ничто, кроме гальюнной фигуры, не казалось в корабле устрашающим, он буквально дышал опасностью. И чувство страха только усиливалось по мере того, как они приближались к галеону. Сердце уже стучало оглушающим набатом, когда Торик вдруг остановился и объявил:

— Добро пожаловать на «Эмальгион», Д’тар Рена!

Рена невольно вздрогнула, хотя могла поклясться, что никогда прежде не слышала этого названия. А тем временем, к ногам Торика уже спустили трап, и лорд бодро поднялся на борт. Едва сражаясь с бушующей внутри паникой, Рена опасливо огляделась и почти сразу отметила новую странность. Корабль был пуст: ни матроса, ни юнги — абсолютно никого. Трап, будто по волшебству, сам приподнялся и потянулся наверх. Торик только прищёлкнул пальцами, как послышался лязг поднимающейся цепи с якорем и заскрипели корабельные доски, словно десяток ног пронеслись по палубе, вокруг закачались канаты, и начали понемногу раскрываться паруса. Впрочем, долго наблюдать за подозрительным отплытием Рене не довелось, Торик, будто бы и не замечая никаких странностей, равнодушно прошествовал к украшенной резьбой корме, где за позолоченной дверью находилась капитанская каюта. В помещении было сумрачно и почти ничего не видно. Рена с трудом угадывала расположение предметов: в центре, судя по габаритам, располагался добротный стол, возле него стояла пара кресел, одно из которых подпирало громадный сундук. Кровать, по всей видимости, пряталась за занавесом в небольшой нише. Торик аккуратно уложил Рену на одно из кресел и поспешно зажёг свечу. Прыткое пламя озарило небольшую, уютную каюту, добавив ей таинственности. Разом вспыхнули алым тяжёлые портьеры, развешанные по стенам, заблестели позолоченные спинки обитых бархатом кресел, а на деревянных стенах обнаружилось множество различных карт. Все они были исполнены в старинном стиле на пожелтевшей от времени бумаге, с выцветшими красками и испещренные многочисленными плохо читаемыми надписями. Самая большая из них, висевшая за капитанским стулом, особенно заинтересовала Рену не столько непривычным, даже, можно сказать, причудливым исполнением, сколько необычным изображением, не схожим со знакомыми очертаниями земель мира. Словно это была и вовсе ненастоящая карта! Однако разглядеть получше и разобрать, что к чему никак не удавалось. Слабое змеиное зрение никак не желало перестраиваться, а подползать и пялиться в упор не позволяло воспитание.

— Вы, наверное, голодны? — оборачиваясь, предположил Торик и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Боюсь, в таком случае мне придётся ненадолго оставить вас. На этом корабле, как вы успели заметить, совсем немноголюдно, так что за кока поработать придётся мне самому…

Это было весьма кстати. Отчасти из-за раздираемого любопытства Рене уже не терпелось остаться в одиночестве. Вдобавок забота Торика освобождала её от насущных проблем. Признаться, мысль о посещении трюма в поисках мышей, немного пугала. Прежде Рене приходилось только летать, но никак не плавать, и лёгкое покачивание судна слегка начало досаждать. И она резонно рассуждала, что в трюме качка только усилиться, и вполне могло статься, что ей будет уже не до охоты. Пока же о возможной морской болезни намекала лишь небольшая тошнота, которая чуть усилилась после того, как Рена сменила облик. Впрочем, она её почти не замечала, увлекшись разглядыванием карты. Всматриваясь в очертания континентов, Рена с трудом нашла родные земли. Из центра карты они перенеслись далеко на юг и казались уже не крупным континентом, а скорее большим островом, тогда как узкая полоска, где раньше умещались Каэр и Шат-ру разрослась до невероятных размеров, заполонив собой почти весь центр. Это был гигантский материк, внутри которого даже поместилось целое море. Рена искренне жалела, что не могла разобрать надписи, выведенные твёрдой рукой на неизвестном языке. Сколько бы она не пыталась разобраться в затейливой вязи, ей не удавалось даже понять, состоит ли надпись из каких-либо букв или символов. Петельки и изгибы, казалось, и вовсе не отличаются друг от друга. А Рена так хотелось узнать названия незнакомых земель, северных материков и многочисленных островов! Хорошо ещё, что иностранец-картограф так подробно нарисовал все тонкости, что без труда можно было определить, где находятся непроходимые топи и куда не стоит соваться, чтобы не угодить в зыбучие пески пустынь, в какой местности расположились просто холмы, а где возвышаются, разрезая облака, величественные горы. Но сколько бы ни отвлекалась Рена, рассматривая причудливые изгибы рек, вулканы восточного архипелага, бесчисленные леса и загадочные города, взгляд её то и дело возвращался к внутреннему морю. Могло показаться, что это всё из-за расположения. Огромное круглое, словно блюдце, море находилось в самом центре карты, вот только Рене никак не давали покоя несколько треугольных домиков, расположенных по его берегам. Подобных символов больше не было нигде. Густо очерченные чёрной краской, они больше походили на обозначение храмов, а не городов или поселений.