«Должен быть третий путь!» — твердил он себе, величественно шествуя по ковровой дорожке прямиком к трону.

Зал был наполнен аристократами и важными гостями. Краем глаза поглядывая на собравшихся, Дамиан заметил много знакомых. в том числе улыбающийся Марселу стоял подле прибывшего правителя Ю, чуть поодаль толпились эльфы. Этьен лукаво подмигнул ему, что вполне могло сойти за дружественную поддержку, но Дамиану от этого стало не по себе. Больше всего он сейчас опасался оказаться с другом по разные стороны баррикад! Однако покосившись на устроенного на переносном троне Императора Вальена, Дамиан почувствовал, как холодок прошёлся по его спине. Аулус был прав, тот не собирался отступать. Недоброе предчувствие охватило Дамиана, так что он невольно начал высматривать среди толпы Аулуса или других демонов, но, к удивлению, обнаружил только посла Данье и невзрачную сэйлини, которая старательно пряталась в тени своего кавалера. Но если поведение наги не вызывало вопросов, то отсутствие агни казалось невероятно подозрительным. Как-то сразу отметилось и наличие новых высокопоставленных гостей. Так на Каэр прибыл не только правитель Ю, и король драконов, но и король Бэрлока. И, признаться, вид у Чесмика был столь же угрожающий, как и у Императора Вальена.

Тревога нарастала, но приходилось держать лицо и не подавать виду. Оказавшись напротив трона, Дамиан в воцарившейся тишине развернулся. Момент истины настал. Сейчас нужно просто сделать то, что должно. Дамиан обвёл взглядом тронный зал, надеясь отыскать Элофа и Адвиля, но там и не обнаружил их. Это только добавило волнения. А если они что-то подстроили и вот-вот сорвут коронацию? Но тут кто-то из слуг подал Дамиану королевский жезл. Ощутив в руках холодный металл, всё беспокойство мигом улетучилось. Дамиан ощутил в себе уверенность и с должным пафосом установил горящий кристалл в навершие жезла. Зал озарился яркой алой вспышкой, заслужившей аплодисменты, а затем и восклицаний:

— Да здравствует король! Да здравствует король! Да здравствует король!

Под этот многоголосный хор Дамиан уже собирался подойти к трону, как вдруг неведомая сила заставила подогнуться его колени. Он чудом устоял на месте, тогда как весь зал буквально пал на колени. Пожалуй, единственный, кому удалось, кроме Дамиана как-то удержаться, был Император Вальен, но даже он, вжатый в свой трон, явно испытывал неудобство. О том говорили горящие от злости глаза и сдвинутые к переносице тонкие брови. И ещё нервно подрагивающие руки на подлокотниках. Будто бы он желал их поднять, но те отказывались подчиняться. Дамиан уже хотел проверить, не лишился ли и он такой возможности, но его отвлёк резкий удар распахнувшихся дверей. Неведомая сила едва не снесла их с петель. А затем появились демоны. Сначала показался агни Найлус, державший под руку агни Марьярис. Они прошествовали подобно королю и королеве до подножия пьедестала, но затем разошлись по сторонам. Вслед за ними появились два других агни, в одном из которых Дамиан узнал по птичьему профилю агни Рэбэнуса. Оба демона подошли так же близко к трону, после чего заняли свои места рядом с первыми агни. Заключительной парой были Аулус и Касайрис. Последняя блистала в необычном серебристом платье, которое, казалось, состояло не из ткани, а из струящихся нитей света. Последние агни повторили всё за предыдущими, и теперь возле трона образовалось две короткие шеренги демонов. Столь странное представление невольно вызывало благоговейное изумление, заставляя сердце трепетать внутри. Дамиан и сам не мог понять своих чувств, но в следующий миг он едва устоял на ногах. В зале появился ещё один демон, точнее раньше вошла его невероятная сила.

— Богиня Кихинис желает поприветствовать нового короля Каэра, — объявил агни Найлус, после чего все агни как по команде преклонили колено.

«Богиня?» — Дамиана обдало жаром до того, как он, наконец, увидел её. В тронный зал вбежала уже знакомая малышка, та самая, что вчера пробралась в его комнату. В её рыжих волосах плясало пламя, а глаза и вовсе казались воплощением огня. Однако, несмотря на всю торжественность момента и силу исходившую от малышки, сама она не ощущала ни собственного величия, ни могущества и вела себя как весьма непосредственный ребёнок. Девочка вприпрыжку добралась до Дамиана, словно и не замечая, что все вокруг не способны поднять головы, а затем, озорно улыбнувшись, произнесла:

— Привет!

Оторопело глядя на неё, Дамиан с трудом сумел изобразить лёгкий поклон. Сила продолжала подавлять всё вокруг, и для каждого движения приходилось тратить колоссальное количество магии. Похоже, именно она и помогла Дамиану не упасть, подобно всем остальным, но, увы, никак не защищала от невероятного жара, исходившего от девочки. Лоб почти тут же покрылся испариной, а раскалённый воздух обжигал лёгкие. Дамиан понимал, что долго не выдержит, а девочка-богиня тем временем невозмутимо продолжила:

— Я хочу танцевать! Ты же будешь танцевать со мной?

Ход 8. Восстание. Этьен

Этьен:

Мысли постоянно возвращались к ней. С той самой секунды, как она покинула его в саду, он не мог думать ни о ком и ни о чём другом. Словно на её губах был какой-то быстродействующий яд, поразивший его этим безумием. Тщетно Этьен пытался призвать к порядку собственный рассудок, тот упорно растекался лужицей, выхватывая жаркие воспоминания их объятий и поцелуев. Возможно, виной тому была та трагическая случайность, что оборвала вечер на самом волнительном моменте, а возникшая неудовлетворённость теперь не давала покоя. Или же, в самом деле, он увлёкся настолько, что привычная игра грозила обернуться чем-то весьма серьёзным.

«Она ведь замужем! И я даже не знаю, кто её муж! — попрекал себя Этьен. — Хорошо, если какой-нибудь пройдоха-торговец или крутого нрава моряк, от таких ещё можно откупиться или сбежать. Но моряки и торговцы не клеймят своих жён, словно скот! Кто вообще сейчас ещё ставит метки⁈»

— Слушай, — обратился он к Гаспьену, к которому отправился сразу после того, как Дамиан увёл Нэйдж. Этьен надеялся, что общение с кузеном хоть немного отвлечёт его разгорячённое сознание, но расчёт пока не оправдывал себя. — Ты не знаешь, какие народы, кроме оборотней, ещё делают свадебные татуировки?

— Что за глупый вопрос! Посмотри на свою руку — вот уж где достойный образец невежественного вандализма! — фыркнул Гаспьен, крутя в руке бокал с вином. Они расположились в просторной гостиной эльфийских апартаментов, не спеша разбегаться по спальням. Император уже отбыл в Шат-лириум, а занудный Франсьен давно отправился спать, и во Дворце Совета вновь установилось благостное спокойствие. Теперь никто не мог отвлечь двух кузенов от задушевных разговоров.

— Если бы у неё был цветок, я бы и не спрашивал, — хмыкнул в ответ Этьен, снова впадая в апатичную задумчивость. Причудливый витиеватый узор, украшавший предплечье Нэйдж, скорее, напоминал вензель, чем что-то растительное.

— Неужели ты о той невероятной девушке в красном платье? — Гаспьен явно оживился, отставляя бокал. — Быть не может, что эта кокетка уже замужем!

— Увы, — печально протянул Этьен. — Она даже это подтвердила.

— В таком случае, разве тебе не стоит перестать думать о ней? Ты же говорил, что тебя привлекают только свободные девушки, необременённые ревнивыми мужьями!

— Тут явно особый случай! — порывисто возразил Этьен. — Судя по тому, как она вела себя на балу, она вовсе не опасается, что её обнаружат, а, значит, супруг не из знати…

— Может, она жена какого-нибудь вождя-оборотня из южной глуши? Там хватает мелких деревушек со своими устоями, — предположил Гаспьен.

— Столь дикие кланы не приемлют кровосмешения с другими народами, — Этьен покачал головой. В подобную историю верилось с трудом.

— Обычно да, — признал Гаспьен, но от своей идеи не отступился: — Но посмотри на неё? Она же сведёт с ума любого! Вот кто-то и нарушил табу. Потому и метку выставил, чтобы прочие из клана касаться не смели. Только, видимо, что-то пошло не так, и ей пришлось бежать.