«Может, всё-таки победит этот Торик? Он довольно странный, но явно отличается умом и, похоже, человек чести», — подумал Дамиан, но вслед за этим его мысли тут же перескочили на незнакомую Рене девушку. И было в них столько сожаления и беспокойства, что вызывало невольное сочувствие. Однако Рене стало неловко в них разбираться, она не хотела ни смущать самого Дамиана, ни без спросу влезать в чужую личную жизнь, потому оставила его сознание и даже отползла на другую часть плота.

Устроившись на краю спальника, она постаралась успокоиться, но взбудораженный яркими чувствами разум не желал угомониться. Мысли крутились бурным потоком, подобно водовороту, каждый выхватывая то недовольное лицо Дарка, то загадочный и подозрительный взгляд Торика. Рена никак не могла взять в толк, как так могло оказаться, что лорд решил составить конкуренцию в испытании на корону. Разве Торик сам не говорил, что демоны желают победы Дамиану? Не потому ли она здесь, рядом, чтобы привести юношу к триумфу, пусть даже дальнейшие испытания окажутся куда сложнее и страшнее, чем те, что предстоят? Этому трудно было найти разумные объяснения, и потому Рена всё больше негодовала. Дарк, как всегда, ничего ей не сказал! Даже не намекнул! Впрочем, ничего не обычного. В политику и в важные дела вмешивалась только Килара, ей же, Рене отводилась второстепенная роль исполнительницы приказов. И почему-то это задевало. Рена и сама не могла понять, что внутри неё заставляет так неистово бунтовать. Будто в морозном каэрском воздухе витало нечто взрывное и воинственное. И это непривычное чувство лишь усиливалось. Рена в буквальном смысле не могла спокойно лежать. Кончик её хвоста непрерывно дёргался, тело то сжималось в тугой узел, то расползалось, свешиваясь со спальника. Чудом было то, что Дамиан, который, похоже, тоже растерял всю свою невозмутимость, и явно уже не надеялся уснуть, до сих пор её не заметил! Он тоже никак не мог успокоиться. Тело слегка подрагивало, словно в нетерпении, а голова крутилась из стороны в сторону, пока взгляд пытался выхватить в ночной мгле ещё что-то опасное или угрожающее. Напряжение нарастало с каждой секундой, становясь почти невыносимым, и едва оно достигло предела, плот внезапно с ударом во что-то врезался. Рена от неожиданности слетала со спальника, а Дамиан мигом вскочил на ноги. И тут же замер. Тусклая Онио едва освещала речное русло, но даже в её неясном свете Рена не увидела впереди никакой преграды. Быть может, они налетели на какой-то камень? Вода под плотом неистово бурлила, несясь к западу. Её течению ничто не преграждало пути. Дамиан подхватил шест, намереваясь оттолкнуться, и… тот упёрся в воздух! Он даже не смог погрузиться в воду, замерев у края плота. Дамиан нахмурился и ткнул шестом вправо. Тот благополучно вошёл в водную пучину, и плот послушно сдвинулся в сторону, однако так и не преодолел невидимую преграду впереди. Что-то удерживало их на месте. Дамиан снова оттолкнулся, но результат оказался ещё хуже. Плот отплыл немного и внезапно вновь упёрся во что-то невидимое, тем самым отрезая путь к берегу. Разозлившись, Дамиан принялся поворачивать влево. Плот неохотно оторвался от преграды, меняя направление, однако, так и не достигнув берега, опять остановился. Дамиан тихо выругался и отбросил шест. Стараясь удержать баланс, он осторожно подобрался к краю плота и попытался нащупать незримое препятствие, но рука тупо хватала воздух. Впрочем, опустив её, Дамиан без какого-либо сопротивления коснулся воды. Он попытался грести, но плот даже не дрогнул. И эта странность всё сильнее выводила из себя. Чувства Дамиана достигали Рены даже несмотря на то, что она отчаянно закрывала своё сознание. Они были подобны огненному гейзеру, яростные и обжигающие. Спасаясь от них и боясь попасться на глаза негодующему Дамиану, Рена зарылась поглубже в спальник и пропустила момент, когда в ход пошла магия.

Плот несколько раз тряхнуло, потом закачало из стороны в сторону, словно он угодил в шторм. Брызги вздымались вверх и осыпались ледяным дождём, почти мгновенно намочив и дорожный мешок, и спальник. Рена закрутилась внутри, не зная, куда теперь прятаться. Мокрая ткань спальника давила и обещала в скором времени обледенеть. Неохотно выбравшись, Рена едва не угодила под взлетевшую волну, которая окатила половину плота, чуть не смыв за собой дорожный мешок. Запоздало пришло чувство страха, что на его месте вполне могла оказаться и она! Рена судорожно сглотнула, после чего подползла ближе к Дамиану. Его надо было остановить!

Похоже, они всё-таки угодили в какую-то ловушку, или же это было первое испытание. Рена не могла точно сказать, но наблюдая за действиями Дамиана, приметила одну важную особенность. Чем больше сил он применял, тем яростей и сокрушительней был ответ. Она поспешила донести до него эту незатейливую истину, подозревая, что если Дамиана вовремя не остановить, неистовые волны разнесут их хлипкий плот в щепки. Но всё же, за то время, пока она пыталась достучаться, Рену дважды окатило ледяной водой. И лишь последний раз, вымокнув до нитки, Дамиан неохотно прислушался. Осознав, что делает только хуже, он печально опустил руки и резко сел. От него исходили волны разочарования и усталости. Дамиан был настолько погружён в свои чувства, что вовсе не замечал ни стылого ветра, заставлявшего Рену содрогаться от холода, ни своей мокрой и уже промерзающей одежды. Его куда больше заботило, что он оказался бессилен и недостаточно умён, чтобы преодолеть возможное испытание. А потом, с новым порывом обжигающе леденящего ветра, его посетило тяжёлое смирение. Рене показалось, что он внутренне сдался. Дамиан быстро встал, подтянул к себе шест и стал, борясь с течением, отталкивать плот обратно. Тот неохотно подчинился, но его почти тут же снесло обратно. Дамиан заработал активнее, рассчитывая, что сможет как-то причалить к берегу, где сгрудилось несколько крупных валунов, за которые он рассчитывал в случае чего зацепиться. Но, к его удивлению, плот с каждой попыткой уносило всё дальше. В очередной раз оттолкнувшись, что есть сил, он вдруг увидел, как те самые валуны, к которым он надеялся причалить, оказались далеко позади, а плот подхватило течение. Не веря своим глазам, Дамиан глядел на тающие в темноте валуны, пока они полностью не исчезли в ночной мгле. Лишь затем чувство холода, наконец, добралось до него. Вздрогнув от очередного порыва ветра, Дамиан словно очнулся ото сна. Поёжившись, он спешно принялся колдовать, высушивая своей магией одежду и намокшие вещи. Порой его взгляд косился на проплывающий мимо пейзаж, словно опасаясь вновь оказаться в похожей ловушке, но река мирно несла плот в ночь, слегка покачивая, как бы баюкая. Подобная идиллия усыпляла, и, в конце концов, досушив спальник, Дамиан вновь улёгся в центр плота. Закинув голову, он поискал глазами эльфийский флот, но, не обнаружив у гор более никаких огней, устало прикрыл глаза. Сон сморил в секунду. Рена, свернувшись клубком в его ногах, наконец, позволила себе расслабиться.

* * *

К утру их вынесло к обширной долине. Течение заметно ослабло, и теперь плот, скорее, качался на волнах, чем стремительно несся вдоль горных хребтов. Вдали уже виднелся ледник: мощный, незыблемый, он нависал над пиками гор немыслимой громадой. Его заснеженная вершина сливалась с облаками, так что казалось, будто толщи льда вросли в небеса. Только завидев эту невероятную картину, Дамиан вынужденно признал, что оказался на верном пути. И это было поразительно и невероятно. Впрочем, вспоминая карту, Дамиан отметил, что прежде река, что несла его к толщам ледника, была совсем узкой и мелкой. Предшественники Йорана оставили к ней лишь пометки «пригодная питьевая вода», но никто и помыслить не мог, чтобы проплыть по её извилистому руслу через горы. По-видимому, недавние изменения, участившиеся дожди и таяния ледника наполнили реку водой, сделав её куда более полноводной и стремительной. Дамиан мысленно усмехался. Воистину, удача по-прежнему ему благоволила! Ему даже не пришлось взбираться в горы, чтобы выбраться в простирающуюся долину!