Моя грудь сжалась.

— Потому, что ты бросишь меня, — произнес я. И ощутил нестерпимое болезненное давление на глаза, наряду с чувством тяжести, что сдавило мою грудь. — Я могу сказать это, основываясь на том, что увидел прошлой ночью. Если… если ты это все-таки сделаешь, ну что ж, я все равно буду участвовать, но, вероятнее всего, проиграю. У меня не будет гребаной цели, чтобы стремиться одержать победу.

— А как же твой сын?

Я задумался на мгновение, но откровения, которые приходили ко мне на пляже, остались там же. Бл*дь.

— Это больше не будет иметь никакого значения, — признался я. — Мне и до этого было известно, что он существовал. Поэтому без тебя ничего больше не будет иметь значения, даже он.

— Честно признаться, я даже не знаю, что чувствую по этому поводу, — проговорила она едва слышно. — Тебе следует позаботиться о нем.

— Следует, — ответил я. — Он — главная причина, почему я сорвался и напился. Хотя даже не видел его фотографии или хотя бы чего-то, что принадлежало ему, но не мог прекратить думать о нем, о произошедшем и обо всей этой ситуации с боем. Просто не мог справиться со всем этим.

— А теперь ты можешь?

— Нет, — честно признался я. И постарался вновь собраться с силами. — Но когда я увидел твое лицо прошлой ночью… черт.

Я почувствовал, как поднял щиты в попытке защититься от того, что глубоко внутри меня, и четко осознавал, что мне следовало отпустить Рейн, ей будет лучше без меня. Вся эта ситуация доказывала, что находиться рядом со мной опасно и, в конечном счете, это было ей невыгодно. Я повторял это себе много раз, хотя раз за разом она убеждала меня, что я достоин, но это было легко забыть.

Сосредоточься.

— Я просто знаю, что не могу позволить этому произойти еще раз, — сказал я. Бл*дь, я думал, что ты бросишь меня. Был в этом так чертовки уверен.

Давление, которое нарастало в ходе нашего диалога, достигло своего апогея, и я потерял контроль над собой. Бросился к ней, не в состоянии больше удерживать расстояние между нами. Рейн ахнула, когда я схватил ее и притянул к себе.

— Не могу потерять тебя!

— Я с тобой, — ответила Рейн и обняла меня в ответ.

— Прости меня… Я больше никогда не сделаю этого вновь, — пообещал я. — Я смогу вывести нас из этих неприятностей. Смогу спаси тебя, клянусь тебе!

— Ох, Бастиан! — промолвила она.

Рейн прижалась губами к моему лбу, и я быстро поднял голову, чтобы поцеловать ее в губы. Это был всего лишь легкий поцелуй, и как только мы оторвались друг от друга, я взглянул в ее глаза.

— Не могу выжить без тебя, Рейн, — произнес я. — Я так чертовски сильно люблю тебя, что эти мысли буквально разрывают меня на части. Это вызывает во мне отчаянное желание разбить все здесь, потому что, если ты покинешь меня, каждая мелочь будет напоминать о тебе. Ничто из этого больше не будет иметь значения, потому что ты весь мир для меня, Рейн.

— Я не уйду от тебя, — ответила она. Поднесла руку к моему лицу и нежно погладила мою щеку. — Я все еще здесь. Недовольна тем, что произошло, но не брошу тебя. Я люблю тебя, Бастиан. Это никогда не изменится.

— Я не совсем все испортил? — поинтересовался я, как нуждающийся придурок, каким и был. Мне было необходимо, чтобы она сказала это еще раз.

— Ты испортил все, что только можно, — отрывисто бросила она, — но я понимаю, почему ты это сделал. Каждому позволено совершать ошибки. Если признаться, то я по-настоящему удивлена, что ты продержался так долго.

Я задался вопросом, что если это говорили в ее группе поддержки — что я, вероятнее всего, начну выпивать вновь, это лишь вопрос времени. Я хотел вспылить, выйти из себя по поводу этого, но доказательства были у нее на руках.

— Это был первый и последний раз, — едва слышно произнес я. — И больше никогда не повторится.

— Я могу смириться с единственной ошибкой, — согласилась она. — Это не значит, что я буду мириться с этим постоянно.

— Мы в порядке? — черт бы побрал мое острое желание убедиться в правдивости сказанного, но мне было необходимо услышать это от нее. Необходимо слышать это вновь и вновь, потому что глубоко внутри меня все еще сидел маленький мальчик, который знал — да, который знал — что он был нежеланным. Он был не нужен ни ей, ни кому бы то ни было, независимо от обстоятельств. Он просто был одиноким потерянным мальчишкой. Неважно, каким идеальным мужчиной этот мальчик старался быть, он прекрасно знал, что никто и никогда не полюбит его.

— Я люблю тебя, — твердо заявила она, — мы в порядке.

Напряжение внутри меня лопнуло, словно натянутая струна. Я притянул ее лицо к своему, постаравшись из-за всех сил быть нежным. Хотел сжать ее в объятиях так крепко, чтобы она никогда не смогла избавиться от меня. Я хотел всецело обладать ей и знать, что она принадлежала мне и только мне, без остатка.

В следующее мгновение я ощутил, что остро нуждаюсь в ней. Хотел, чтобы она была рядом, если мне придется пройти через все это дерьмо, которое называлось моей жизнью. Она была моим спасением, и я должен был почувствовать физическое подтверждение ее прощения.

Вначале я неспешно целовал ее, но все те мысли, что переполняли мой разум, грозили вырваться наружу, и я излил всю энергию, которая переполняла меня, на нее, вложив все силы в поцелуй. Я провел невесомым прикосновением языка по ее губам.

— Я, мать твою, нуждаюсь в тебе, — прорычал я. — Прямо сейчас.

Рейн сжала край моей футболки своими пальцами и начала стягивать ее через голову в ответ на мои действия. Я принялся за ремень, пытался его расстегнуть, в то время как она быстро сняла свою футболку и расстегнула бюстгальтер. Как только я увидел ее грудь, тут же забыл про ремень. Склонился к ее соскам, втянув один в свой рот и ласкал другой подушечками пальцев, кружил по чувственной ареоле соска. Потом прикоснулся к вершине соска, и Рейн издала протяжный стон.

Мой член болезненно вжимался в молнию шорт, которые были лишь наполовину расстегнуты, старался вырваться наружу, но все его попытки были тщетны. Я был слишком занят тем, что стремился прикоснуться к каждой ее части, погладить кожу, завладеть ее ртом. Мне удалось избавиться от своих кроссовок, и я уложил ее так, чтобы она лежала на спине, вытянувшись на диване, а затем вновь вернулся к ее груди.

Рейн скользнула ладонями вниз по моей спине, опустив их до уровня поясницы, пока не достигла задницы. Она сжала ягодицы в ладонях, и я толкнулся твердым членом в ее ногу. Рейн прижалась ко мне своими бедрами и издала стон.

— Я хочу тебя, — прошептала она. Взяла мое лицо в свои ладони и прижала свои губы к моим. — Пожалуйста… отнеси меня в кровать.

Я не собирался спорить.

Поднял ее с дивана, все еще до конца не освободив член из шорт, и понес ее в спальню на руках, как относили невест. Опустил Рейн на край кровати, захватив пальцами ее штаны для йоги, которые все еще были на ногах, и стремительно стянул их с нее. Я сжал в ладонях ее щиколотки и забрался на кровать, расположил ее ноги на своих плечах, затем взглянул на нее.

Обо всем, что произошло, было позабыто ради момента отчаянной нужды и чистого вожделения. Надо мной взяло верх яростное желание наблюдать за тем, как она кончала в моих руках. Это затмило все остальные мысли об ужасе, через который нам предстояло пройти.

Ее губы слегка приоткрылись, взгляд потемнел, когда я начал приближаться к ней. Прижался приоткрытыми губами к внутренней стороне ее правого бедра, в то время как другой рукой скользнул по левому бедру. Но не стал приближаться слишком близко к центру — еще не время. Мне нравилось наблюдать за тем, как она умоляла.

И она умоляла.

— Пожалуйста… Бастиан…

— Пожалуйста, что? — я поддразнил Рейн, когда оставил поцелуй на ее бедре и приближался все ближе и ближе к заветной цели. Оставил поцелуй на ее лобковой кости и затем сбоку от нее. — Ты что-то хочешь?

— Ах…

Захихикав, я поцеловал верхнюю часть ноги с внутренней стороны бедра, где она переходила в складочки плоти, а затем прошептал у ее кожи.