Он поднял на меня остекленевшие глаза и открыл рот, собираясь произнести что-то еще, но не смог сказать ничего вразумительного. Я присел, чтобы не упасть, и затаил дыхание, пока его кровь растеклась лужей под ним. Он сделал еще пару вдохов, прежде чем затихнуть.

Где его дочь?

Эта мысль рокотала в моем мозгу, но я не мог знать наверняка. Поэтому надеялся, что она была с кем-то, кто позаботился бы о ней, потому что ее отец не вернется домой. Это была цена, которую он заплатил за то, чтобы быть частью всего этого. Это была цена, которую мог заплатить любой из нас.

Только не я.

Я посмотрел в тусклый красный огонек очков Дыталова, зная, что в комнате было полно людей, наблюдавших за мной. Они могли видеть мое лицо через его камеру, а его — через мою. Если бы я мог их видеть, то стал бы свидетелем того, как большие пачки наличных передавались туда-сюда, а проигравшие раздавали свои деньги злорадствующим победителям.

Я уставился на свет, желая показать им всем средний палец, но не мог этого сделать, не сняв перчатки. Мне пришлось довольствоваться одним взглядом. Игра шла всего три часа, а половина игроков уже вышла. Если я продолжу в том же темпе, то смогу снова спать с Рейн сегодня вечером.

Тоненький голосок внутри меня — голос, похожий на голос Рейн, — сказал мне, что я должен пожалеть о том, что только что сделал. Тот же голос пытался сказать мне, что я делаю неправильно. У меня не было никаких аргументов против этого, но я также не мог заставить себя чувствовать угрызения совести.

Моя решимость укрепилась. По крайней мере, сейчас кровь на моих руках не имела никакого значения.

Прошел час с тех пор, как я убил Эрика Дыталова, а я не видел ни Ардена, ни Охотника. Несколько минут назад с запада раздались еще два выстрела. Я не был экспертом по оружию, но был совершенно уверен, что стреляли из пистолета, а не из снайперской винтовки Ардена. Я точно определил направление, откуда исходили звуки, и направился в ту сторону.

Ухватился обеими руками, подтянулся к вершине гребня и осторожно огляделся. Темная фигура лежала внизу на земле лицом вниз. По его размерам я понял, что это Охотник. Он выглядел мертвым, но я не собирался рисковать. Медленно приблизился со струной, обернутой вокруг моих прикрытых кулаков. Насколько я мог видеть, огромная глыба тела вообще не двигалась, но тактика опоссумов была распространена на турнирах, и я не был настолько глуп, чтобы делать какие-либо предположения.

Я обмотал струну петлей в одной руке, круг был достаточно большим, чтобы при необходимости проскользнуть над головой Охотника. В другой руке я сжимал окровавленный кастет Жницы. Медленно и тихо приблизился к телу. Подошел достаточно близко и увидел аккуратное пулевое отверстие в затылке Охотника. Его лицо превратилось в сплошное месиво на снегу.

В голой руке он держал пистолет. Опустившись на колени, я потянулся к нему, но его кожа практически приросла к рукояти. Я мог бы вырвать его у него, содрав кожу с мертвой плоти, но не стал этого делать. Я уронил его руку и оружие обратно на снег.

Мне лучше с тем, что у меня было.

Я посмотрел вверх и пытался угадать, где этот ублюдочный снайпер, и смотрел ли он все еще вниз на это место. Единственный способ узнать это — услышать выстрел перед смертью. Я сделал паузу немного дольше, чем должен был, проверив его или себя; я не был уверен. В конце концов, это не имело значения. Выстрела не последовало.

— Только ты и я, Арден, — прошептал я ледяному ветру.

* * *

Наступало изнеможение. Как бы мне ни хотелось двигаться дальше, но было чертовски холодно.

Все уже должно было закончиться.

Я понятия не имел, где Арден, и мог только надеяться, что он тоже не знает, где я, или, скорее, не догадается об этом до того, как мне удастся его найти. Каждый раз, выходя из укрытия хребта, я напрягался и ждал выстрела.

Может быть, он уже мертв.

Это была ошибочная мысль, которую я тут же отбросил. Если он мертв, они узнают об этом по его камере и пришлют за мной вертолет. Поскольку я не слышал никакого вертолета, он определенно был еще жив. Мне просто нужно продолжать искать.

Время поджимало.

Прошла большая часть дня, и солнце стояло низко над горизонтом. Единственным спасением было то, что в этой части света не будет ни заката, ни темноты. Хотя это не остановило и без того ледяную температуру от значительного падения. Я не был уверен, как долго еще смог бы сражаться на холоде, ветер поднялся, а мои пайки истощились. В отличие от других местностей, здесь не было ни растительности, ни животных. Может быть, я мог бы проделать весь путь до подножия горы и попытать счастья на рыбалке, но количество энергии, которое я потратил бы на этот процесс, не стоило моих усилий.

Кроме того, на скалистых и ледяных гребнях горы Виндзор не было реального места, где можно было бы укрыться, а это означало, что я должен был продолжать двигаться. Единственное, что удерживало меня от паники — это осознание того, что Арден в таком же затруднительном положении. В отличие от меня, он никогда раньше не играл в эти игры и не был так искусен в адаптации к окружающей среде. Мои шансы выжить на открытом месте были выше, чем у него.

Не стоит никого недооценивать.

Если бы этот чувак смог справиться с тем, что его связали в пустыне как военнопленного, может быть, он был в порядке и здесь, на холоде. Я, конечно, не мог рассчитывать на то, что он замерзнет насмерть. Если бы он это сделал, я бы все равно застрял здесь до утра. Вертолет не стал бы искать меня при таком сильном ветре.

Надо его найти.

Я перелез через другой гребень и встал на него. Было глупо здесь стоять, но это давало мне гораздо лучшую точку обзора. Если бы Арден был где-то рядом со мной, я мог бы найти его до того, как он выстрелит.

Ничего.

Я присел на корточки и положил руку на вершину гребня, прикинув расстояние до плоской земли внизу. Я вдохнул и прыгнул…

…как раз в тот момент, когда раздался выстрел.

Вздрогнув, я неуклюже приземлился на плечо, но все же сумел перекатиться и встать на ноги. Не раздумывая, я побежал к дальнему гребню в поисках укрытия, когда еще один выстрел пронзил землю у моих ног, подбросив осколки льда в воздух и обратно к гребню, с которого я только что прыгнул.

Он передо мной.

Я пригнулся и постарался держать голову низко и прижатой к груди, и петлял, чтобы помешать прицеливанию Ардена. Я услышал еще один выстрел, но не увидел, куда он попал, только знал, что не в меня. Сделав свой последний шаг, я врезался в склон хребта и упал.

Взглянув вверх по склону скалы, я не увидел никаких темных очертаний, которые указывали бы на местонахождение Ардена. Это было хорошо, потому что означало, что он, вероятно, тоже не мог меня видеть. Однако это также означало, что я все еще не знал точно, где он был.

Нельзя терять времени.

Я направился в гору, и мои ботинки хрустели в ледяном слое снега. Продвигаться было все труднее и труднее, так как местность превратилась изо льда, грязи и камня в лед, камень и снег. Я двигался так быстро, как только мог, все время оглядывался через плечо в поисках любого признака противника.

Чем выше я поднимался, тем глубже становился снег. Я тяжело дышал и начал потеть, что было плохим сочетанием. Мне пришлось притормозить, чтобы не перенапрячься.

Я добрался до вершины высокого хребта и перелез через еще один выступ скал и снега. Моя нога немного соскользнула. Снег здесь был не таким плотным, как лед внизу. Это был зернистый порошок, и вокруг меня торчали темные пятна скал. Я сделал еще один неуверенный шаг, рыхлый снег рассыпался и покатился по гребню, унеся с собой несколько камней. Пока я смотрел, куски снега скатились со скал, прежде чем я смог отдернуть ногу и найти другое место, чтобы встать.