Перевод: betty_page, Виктория Горкушенко (с 8 гл.)

Редактура: Алена Крутько

Обложка: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Вычитка: Ольга Зайцева

Оформление: Ленчик Lisi4ka Кулажко

Переведено для группы: vk.com/stagedive

Иногда это просто кипело внутри меня.

Этот гребаный гнев.

Он был направлен одновременно ни на что и на все вокруг меня. Он был сконцентрирован на предметах и людях, потому что они были постоянным напоминанием о том, что мы потеряли. И иногда это скопление ненависти было направлено на единственного человека, который меня принимал и любил таким, каким я был на самом деле — отвратительной, мерзкой задницей.

Этот пресс гнева заставлял меня испытывать злость ко всем окружающим, хотя я прекрасно понимал, что не мог ничего поделать с этим. Это ощущение было подобно сильнейшему урагану, который скручивал мой желудок и бесновался в нем, кружился и вызывал приток новой ярости. И он не заканчивался до тех пор, пока я не ударял обо что-то кулаком, пока не находил мишень для вымещения своего гнева, но это было лучшим вариантом, чем просто стошнить от чувства безысходности и неспособности справиться с тем, что на меня давило. Напряжение нарастало, оно парализовало мое тело, заставляло заходиться дрожью, но был выход, он был… Он был заменой выплескивания бессмысленной злости… мне могла бы помочь…

Только одна чертова стопка.

На противоположной стороне лакированной барной поверхности располагались, по меньшей мере, сто различных бутылок с алкоголем, которые были выставлены в ряд. Казалось, что каждая из них взывала ко мне, но те, что стояли в верхнем ряду справа, особенно приглянулись — «Kettle One», «Grey Goose», «Skye» (прим. пер. — марки водки). Понятия не имел, какого долбаного хрена я себя так истязал. Но я это делал.

Каждый чертов день.

— Приятель, ты уверен, что тебе ничего не нужно плеснуть в стакан? — бармен наклонился через бар и склонил голову к плечу, спросив у меня ту же самую вещь, что и каждый день. Он был молодым парнем, скорее всего, подрабатывал тут, чтобы окончить университет или, возможно, что-то еще, так же у него была сияющая улыбка, которая, я уверен, сводила девушек с ума и приносила ему высокие чаевые. Я не встретился с его взглядом; мой взгляд был устремлен на стену напитков, которая находилась позади него.

С легкой дрожью во всем теле я оттолкнулся от бара и поднялся на ноги.

— Я в порядке, — солгал я.

Я быстро повернулся на пятках, пока не изменил своего мнения, и направился прочь из бара в жаркий вечер Майами. Тем более, что скоро должна вернуться с занятий Рейн, а я совершенно не хотел, чтобы от парня, который завязал с алкоголем, пахло, как от питейного заведения, даже если я провел еще один день, ничего так и не заказав. Если бы она узнала, что я ходил в бар, то сильно бы разозлилась, а этого лучше избегать.

Я находился вблизи дерьма, от которого мои ладони буквально зудели, и прекрасно понимал: если бы я открыл рот, то обязательно заказал бы себе выпить. А если бы моих губ коснулась водка, то меня было бы не остановить. Я бы сдался, и даже Рейн была бы здесь бессильна.

Я облажался.

У меня все еще оставалось немного времени до прихода Рейн, поэтому я направился через Pier Park и спустился к пляжу. Здесь немного людей, и я этому очень рад. У меня было множество ссор с местными и туристами на этом пляже. Хотя у нас с Рейн был статус почти знаменитостей, с того времени как мы вернулись, но я не думал, что меня бы это спасло от тюрьмы, если я еще раз поссорюсь и кинусь в драку с очередным придурком, который одет в шорты-бермуды. Поэтому мне нужно было сохранять спокойствие, не лезть в драки и не затевать ссоры.

Быстро скинув кроссовки, я подошел к самой кромке воды, где теплые волны ласкали мои ноги. Когда волна устремлялась на берег, водоросли касались моих пальцев. На берегу лежало несколько мертвых медуз, а отломившиеся от кораллов кусочки плавали в набегающих волнах. И если бы я закрыл глаза, то с легкостью мог бы представить, что снова находился на острове.

Остров.

Наедине с Рейн.

Мой рай.

Мой, но не ее.

Напряжение вернулось. Нараставшая внутри меня буря не отличалась от произошедшей с нами в прошлом году, перевернувшей мою шхуну, впоследствии оставив нас с Рейн на спасательном плоту в центре Карибского моря без надежды когда-либо снова увидеть людей. У нее не было никого, кроме меня, и я должен был стараться добывать воду, еду и построить хижину на необитаемом острове. У нее был только я, чтобы защищать и накормить ее.

Как долбанный пещерный человек.

Я любил это.

Но, с другой стороны, Рейн любила цивилизацию. Ей нравилось принимать душ, она любила разнообразное диетическое питание, а еще обожала общаться со своей подругой Линдсей и ее парнем Ником. Ей нравилось жить в квартире, кроме того она просто не могла без покупок в торговом центре и приготовления еды на плите. И, как я понял позже, она любила свою учебу, ей очень нравилось изучать экологию и возможность сохранения Эверглейдс. Она любила находиться среди людей.

Я же ненавидел их.

Пляж был единственным местом, где я ощущал себя нормально. Это напоминало мне о кораблекрушении, и как я остался наедине с Рейн. Но после всего произошедшего она не могла находиться рядом с водой. У меня заняло некоторое время, чтобы уговорить ее остаться в Майами — когда нас спасли, Рейн хотела вернуться в Огайо — но она позволила мне выбрать место, где я хотел жить. Ну, и плюс ко всему, она попала в экологическую программу в ближайшем университете и открыла в себе огромную привязанность к сохранению Эверглейдс. Я бы, конечно, предпочел небольшой домик у воды, но мы поселились в квартире в Майами-Бич.

Рейн никогда не появлялась вблизи пляжа. Сначала она спускалась и даже пыталась гулять вместе со мной, но закончилось все весьма неутешительно — ночными кошмарами. Она говорила, что видеть пляж из окна было для нее вполне достаточным. Она даже не могла смотреть на него с балкона, настолько ей был невыносим один его вид. Она, конечно, пыталась тщательно скрывать свою реакцию, ссылаясь на то, что не выходила на балкон, потому что я там курил, но мне то было понятно, что она просто ненавидела вид океана и звуки прибоя.

Все, что любила она, я ненавидел. Все, что до ужаса пугало ее, я любил.

Как могло быть все так странно?

Но, в большинстве своем, у нас все получалось. Несмотря на огромные различия в наших мнениях, мы спокойно уживались вместе на протяжении долгих недель. И все было просто замечательно, когда мы находились лишь вдвоем. Рейн наслаждалась своей учебой в университете, а я мечтал когда-нибудь убедить ее купить маленький домик у воды, но не собирался давить на нее, даже, несмотря на то, что нахождение среди всех этих людей было совершенно нестерпимым для меня. И, плюс ко всему, мое мудаковатое настроение улучшалось, когда она была рядом со мной.

Я любил ее, а любовь к ней — это единственная вещь, которая помогала мне держаться от сумасшествия.

Нахождение в нормальном, адекватном состоянии.

Я на секунду закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Ветер принес мне запах океана: аромат морской воды и жизни, которая кипела под поверхностью воды. Когда я открыл глаза, то чуть не врезался в парочку, которая гуляла по пляжу, но так получилось, что я лишь слегка задел парня по плечу, когда проходил мимо.

— Эй ты, тупая задница! Смотри, куда прешь!

Мои кулаки невольно сжались, когда я резко развернулся и уставился на мудака, который только что прошел мимо меня. Парень был одет в светло-голубые шорты с гребаной морской звездой на них, ему было где-то в районе тридцати, его каштановые волосы были немного с проседью на висках. А его спутнице было не больше двадцати пяти. Я не был уверен, но, возможно, этими словами он лишь хотел покрасоваться перед ней, но мне на это было определенно наплевать. Состояние спокойствия, которое было даровано морскими волнами, испарилось, и на его место пришла бушующая буря, которую я пытался сдержать весь день.