Вместо «непосредственно» можно сказать «an sich» /в себе/ в противовес «fur sich» /для себя/ или «an und fur sich» /в себе и для себя/. В Богословии Дух сознает себя «ап sich», но не «fiir sich». Это означает, что его самосознание — просто факт, поскольку в действительности нет никакого другого Духа, кроме человеческого. И «an sich» означает также «fur uns» /для нас/: это мы, Гегель и мы, его читатели, знаем, что всякая Теология на деле есть не что иное, как антропология.
Сам же Человек, занимающийся Богословием этого не знает; он верит, что говорит о Боге, о Духе, отличном от человеческого. Следовательно, его самосознание не существует «для себя», «f!ir sich», как осознание себя; в его случае это только лишь Bewuptsein, осознание некоторой внешней Человеку сущности, какого-то потустороннего, трансцендентного, вт/емирового, сверхчеловеческого божества.
Таково свойство всякой Теологии, какой бы она ни была: «an sich» и «fur uns», речь всегда идет о Человеке-в-Мире, который обретает сознание себя, но «fur sich», для самого этого Человека, дело идет о чем-то ином, не о Человеке и Мире, в котором живет Человек.
Об этом Гегель и говорит в следующем предложении (р. 474, 39-я строка — р. 475, 3-я строка/ с. 363/):
«Рассмотренные [в главе VI] формы (Gestalten) его /знающего себя самого духа/, — истинный /vrai-ou-verita- Ые/ (wahre) дух, отчужденный от себя (sich entfremdete) и достоверно знающий себя самого (seiner selbst gewisse) — совокупно составляют его в его сознании, которое, противостоя своему миру, в нем себя не узнает.»
Der wahre Geist /истинный Дух/ — это Язычество; der sich entfremdete Geist /отчужденный от себя Дух/ — это Христианство; der seiner selbst gewisse Geist /Дух, достоверно знающий себя самого/ — это псевдо-Религия немецких постреволюционных Философии и протестантской Теологии: Канта, Фихте, Якоби, Романтиков и т. д. (а также Шлейер- махера). Везде, где есть богословие, есть недопонимание, неверное понимание со стороны Человека: Человек-живу- щий-в-Мире осознает себя, так сказать неосознанно, веря, что осознает некое духовное внеиировое и сверхчеловеческое сущее. Именно эта совокупность всех богословских Учений, изобретенных Человеком в ходе Истории, и составляет Дух в его Bewufitsein, иными словами Дух, который — фактически — обретает Самосознание, но верит, что осознает нечто иное, чем он сам. Этот-то Дух и противостоит реальному Миру и Духу, в этом Мире обитающему, т. е. Человеку, он не узнает в нем себя. Вот об этом Духе и пойдет речь в главе VII. Речь пойдет об антропологии, обретшей форму Теологии.
Однако в Moralitat, т. е. в еще теологической Философии и уже философической Теологии пост-революционных немецких мыслителей, непосредственных предшественников Гегеля, превращение Теологии в Антропологию уже заявлено. И осознанно атеистическая антропология Гегеля представляет собой неизбежный результат диалектического развития, происходящего в течение третьего великого периода истории. Таким образом, в самой главе VII Гегель больше не ведет речи об этой немецкой псевдо-Религии. Но во Введении он говорит о ней несколько слов.
Вот это место (р. 475, 3—18-я строки /с. 363/):
«Но в совести (Gewissen) он /дух/ подчиняет себе как свой предметный мир вообще, так и свое представление (Vorstellung) и свои определенные понятия, и теперь он — самосознание, сущее у себя (bei sich). В этом самосознании он имеет для себя, будучи представлен как предмет, значение всеобщего духа, который внутри себя содержит всю сущность и всю действительность, но есть не в форме свободной действительности или самостоятельно являющейся природы. Правда, он имеет образ (Gestalt) или форму бытия /1а forme de l'Etre-donne/ (Sein), будучи предметом своего [внешнего] сознания, но так как это последнее [внешнее сознание] в религии установлено в существенном определении: быть ашосознанием, то этот образ совершенно ясен для себя; и действительность, которую он содержит, в нем заключена или в нем снята именно так, как если бы мы говорили о всей действительности', она есть [следовательно] мысленная всеобщая действительность.»
Поэты-романтики, Шеллинг, Якоби, да и сам Кант фактически обожествили человека. Для них он — высшая ценность, он абсолютно автономен и т. д.: они, стало быть, фактически атеисты. Равным образом протестантская теология какого-нибудь Шлейермахера тоже не чужда атеизму: Бог (для последнего) реален, и разговор о нем не лишен смысла лишь в той мере, в которой Бог раскрывается в человеке и человеком; религия сводится к религиозной психологии; и т. д. Отсюда недалеко до гегелевского атеизма или антропо- теизма. И тем не менее все эти мыслители продолжают рассуждать о Боге. Почему? Гегель только что ответил на этот вопрос: потому что им не удается отождествить Человека- о-котором-они-говорят с реальным, сознающим, живущим в Мире Человеком. Они говорят о «душе», о «Духе», о «познающем субъекте» и т. д., а не о живом, реальном, осязаемом Человеке. Они противопоставляют — как это свойственно буржуазным Интеллектуалам — Человека «идейного», живущего в своих умозаключениях и своими умозаключениями, Человеку реальному, который живет в своем дейст- вовании и своим действованием в Мире. Они, следовательно, еще христиане, они деляг Человека надвое и бегут реального. Этот идеалистический дуализм неизбежно обретает форму теизма: душа противополагается телу, эмпирический Мир — «чистому», сверхчувственному Духу-Богу.
Человек присваивает себе высшую ценность. Но он еще не осмеливается приписать себе ее как существу живущему, стало быть действующему в конкретном Мире; он не осмеливается принять этот Мир в качестве идеала. Он приписывает ценность тому, что есть в нем вне-мирового, исключительно вещам умозрительным. Он бежит Мира, бежит себя «мирского», и на этом пути обязательно встречает сверх-человеческого Бога и наделяет его качествами, которые фактически хотел приписать себе самому.
Таким образом, в конечном счете в основе всякой Религии, всякой Тео-лоти, лежит отказ — рабского происхождения — принять реальный Мир, желание укрыться во вне-мировом идеале. Основой дуализма Мира и Челове- ка-в-Мире, с одной стороны, и Бога и Потустороннего — с другой, оказывается раскол между идеальным, между создаваемым мною умозрительным образом самого себя, и реальностью, каковой я являюсь.
То, как воплощается этот дуализм в богословской мысли и через ее посредство, и собирается изучать Гегель в главе VII. Он постарается показать, как эволюция Религий мало-помалу приводит к изживанию этого дуализма и к пост-революционному атеизму, который в конце концов ставит знак равенства между человеческим идеалом и человеческой реальностью, поскольку воплощает этот идеал в Мире. Тогда-то Дух-обитающий-в-Л/ире, т. е. человеческий Дух, становится просто Духом, а Бог перестает быть сверхчеловеческим существом, и сам Человек становится Богом — в Науке Гегеля и с ее помощью.
Это Гегель и говорит в следующем отрывке (р. 475, 19-33-я строки /с. 363–364/):
«Так как, следовательно, в религии определение подлинного сознания [-внешнего] духа не имеет формы свободного инобытия, то его наличное бытие /X existence-empirique/ (Dasein) отлично от его самосознания, и его подлинная действительность оказывается вне религии; дух и того и другого, конечно, один, но его сознание [-внешнее] не объемлет обоих сразу, и религия является [только] частью наличного бытия и действий /vie active/ (Tuns und Treibens) [духа], другая часть которых есть жизнь в действительном мире духа. Так как мы теперь [т. е. благодаря аналитической работе, проделанной в главе VI] знаем, что дух в своем мире и дух, сознающий себя духом, или дух в религии, — одно и то же, поэтому [можно сказать, что] завершение (Vollendung) религии состоит в том, чтобы тот и другой стали равными друг другу, не только в том смысле, что действительность духа охвачена (befasst) религией, но и наоборот, чтобы он стал для себя действительным как себя самого сознающий дух и предметом своего сознания [-внешнего].»
