В это время стратегией власти по отношению к природным бедствиям становится не столько тотальное, сколько «точечное» воздействие. Когда разразился ужасный ливень (потоки воды были подобны «туче стрел»), вопрос о недостатке добродетельности государя не возникал – сразу приступили к поискам более конкретной причины такой аномалии. Гадание показало, что ливень является проявлением гнева божества Оомононуси из святилища Мива (расположено в окрестностях Нара), поскольку к юго-западу от него произошло нечто, вызвавшее «загрязнение». Государевы посыльные поначалу ничего необычного там не обнаружили, но во время второй командировки выяснилось, что в окрестностях святилища проводился похоронный обряд. Тогда участников похоронной церемонии вызвали «на ритуал» и подвергли очищению, после которого природный инцидент посчитали исчерпанным. Уже на следующий день распогодилось[233].
Тенденция к сжатию обороняемого пространства продолжалась и в дальнейшем. Со второй половины XV в. из 22 святилищ в качестве «государственных» в реальности функционировали уже только три (Исэ, Камо и Ивасимидзу). Что до «периферии», т. е. всей остальной страны, то ее магическая защита от природных бедствий осуществляется местными святилищами и храмами. О тамошних катаклизмах часто попросту не становилось известно в столице. Поэтому землетрясения, случавшиеся в далеких провинциях, в столице обычно не обсуждались – дневники столичных жителей (аристократов), даже занимавших самые высокие и ответственные должности при дворе, редко упоминают о них[234]. Общая партикуляризация государственной жизни находит отражение в том, что понятие всемогущего Неба отходит на второй план, его авторитет заменяется авторитетом божеств и будд. Люди стараются не гневить именно их, им же молятся, от них же ожидают и помощи в случае возникновения природных бедствий. Однако эти высшие существа имели в Японии характер локальных божеств, их «зона ответственности» была строго ограниченной.
Курс на сокращение защищаемой территории был продолжен и сёгунатом Минамото, взявшим на вооружение дзэн-буддизм: его ставку в Камакура обороняли пять дзэнских храмов (годзан). С образованием сёгуната Асикага, перенесшего свою резиденцию в район Муромати (Киото), к ним добавились пять храмов в Киото. Таким образом, общенациональная магическая сеть, функционировавшая в период Нара и в первой половине Хэйан, перестала существовать. Жалобы на плохое исполнение ритуалов часто встречаются в письменных памятниках этой эпохи.
Центральная власть перестает брать на себя ответственность за магическую оборону всей страны, но это не означает, что отдельные отличающиеся особыми магическими способностями личности не могли брать на себя функции по ритуальному контролю над природными бедствиями. Правда, их ритуальная компетенция была весьма ограничена в пространственном отношении. Так происходит, например, с монахом и знаменитым стихотворцем Ноином. Согласно одной из историй памятника середины XIII в. «Дзиккинсё» (Х-10) вместе с управителем провинции Иё по имени Фудзивара-но Санэцуна он отправляется на место службы управителя. Там они обнаруживают, что провинцию постигла страшная засуха. Вместо того чтобы самому принять какие-то практические или ритуальные меры, что входит в его прямые должностные обязанности, Санэцуна заявляет, что синтоистские божества «радуются», когда им преподносят стихи, и просит Ноина преподнести стихотворение божеству святилища Мисима. И тогда Ноин сочиняет (произносит) такое стихотворение-заклятие: «Раз ты божество, пролей небесную воду из Небесной реки [так обозначался Млечный путь] на поля». После этого он кладет стихотворение на бумагу и отдает ее священнослужителю. И тогда небо немедленно покрывается облаками и проливается благословенный дождь[235]. Подобные истории о вызывании (или же прекращении) дождя постоянно приводятся в средневековых памятниках, но их героями становятся, как правило, не управленцы высшего звена, а люди (чаще всего монахи, встречаются и поэты), не имеющие непосредственного отношения к государственной иерархии. Они обращаются к локальным божествам, поэтому их молитвы имеют лишь локальные результаты.
Императорские поэтические антологии, одним из главных предназначений которых было обеспечение (отражение) правильного функционирования природы, в конце концов перестают составляться – это еще одно свидетельство чувства бессилия, охватившего мир аристократов. Указ о составлении 21-й императорской антологии «Синсёку кокин вакасю» датируется 1433 г., работа заняла почти сорок (!) лет и была закончена лишь в 1472 г. После этого новых антологий уже не составляли. И дело не в обнищании двора, как иногда считают. Стихи продолжали сочинять в достаточном количестве, а составление антологии не требует сколько-то существенных расходов. Однако дела в стране (при дворе) шли настолько плохо, что сам двор перестал верить в то, что поэзия может привести страну в надлежащее состояние.
Это время воспринималось как череда бедствий как антропогенного (мятежи и усобицы), так и природного свойства. Разумеется, заговоры, землетрясения, наводнения, тайфуны, засухи, неурожаи и пожары в достаточном количестве случались и ранее, но в более оптимистическую прежнюю эпоху они не приводили к сменам девизов правления. С точки зрения аномальности поведения природы вряд ли нынешние времена были хуже других. Данные климатологов указывают на временное локальное потепление, наступившее еще в начале VIII в., что создавало сравнительно благоприятные условия для земледелия[236], о чем и свидетельствует устойчивый рост населения. Однако катастрофизм сознания, обусловленный социальными неурядицами, был настолько велик, что люди искали неблагоприятные природные знамения и находили их. «Люди» – это прежде всего представители образованной элиты, аристократы и монахи (представители высшего духовенства тоже были, как правило, отпрысками аристократов). Большинство из них концентрировалось в районе столицы. В условиях ослабления связей с периферией, когда информация о состоянии дел в провинциях плохо доходила до центра, все беды Хэйана они воспринимали как беды всей страны. Уже в начале XI в. состояние дел на периферии мало волновало аристократов. Когда в 1004 г. разразилась засуха, ритуальные мероприятия в столице по вызыванию дождя следовали одно за другим. Во время проводившегося во дворце чтения сутр, на котором присутствовали важнейшие государственные лица, заморосило. Кто-то спросил: интересно, а как обстоят дела в других провинциях? Ответом было: «Наверное, есть и такие места, где пошел дождь». На протяжении более чем целого месяца, который в своем дневнике посвятил Фудзивара Митинага описанию засухи и ритуальной борьбе с ней, эта реплика – единственное свидетельство беспокойства по отношению к ситуации на территориях, расположенных вне столицы[237].
Мировосприятие власти хорошо видно на примере землетрясения 1096 г., которое нашло отражение по крайней мере в двух дневниках знатных аристократов. Первый из них, «Гонидзё Моромити ки», принадлежит кисти Фудзивара Моромити (1062–1099), занимавшего должность канцлера (кампаку) с 1094 г. Автор дневника «Тююки» Фудзивара Мунэтада (1062–1141) на момент землетрясения уже занимал достаточно высокую должность, а впоследствии стал правым министром[238].
Согласно Моромити, события развивались следующим образом. Утром 24-го дня 11-й луны 1096 г. Моромити насчитал шесть толчков и поспешил во дворец. Собравшиеся там придворные утверждали, что последнее сильное землетрясение случилось в правление императора Госандзё (1069–1074); для определения причин землетрясения было решено обратиться к гадательным книгам. Моромити покинул дворец, но снова вернулся туда вечером. 25-го числа случилось новое землетрясение, в святилище Касуга в Нара слышали грозный гул. Решено провести гадание. 26-го числа доложили о разрушениях в храме Кофукудзи (Нара). Договорились выбрать благоприятный день и провести в храме ремонт. 27-го дня 11-й луны, 7-го и 8-го дня следующей луны ощущались новые толчки. В связи с этим постановили обратиться за консультацией к астрологам, которые подали свои соображения непосредственно государю Хорикава через два дня. 13-го дня 12-й луны стало известно о разрушениях в храме Якусидзи (Нара), который в связи с причиненным ущербом подал прошение об освобождении подведомственных ему земель от повинностей. Таковое разрешение было дано. 20-го дня случилось новое землетрясение. 23-го дня получен доклад из провинции Суруга об ущербе, случившемся там месяц назад (в 24-й день 11-й луны): повреждены храмы и святилища, 400 домов разрушены цунами.
