© ФГБОУ ВПО Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, 2014

Природная проблематика в культуре обладает первостепенной значимостью. Будучи в определенной степени независимыми от практической деятельности, теоретические представления о природной среде обитания оказывают огромное влияние на поведение человека. Это влияние закреплено в ритуалах, жизненной тактике и стратегии. Видно оно и на уровне государственной политики – как внешней, так и внутренней. Внутренняя природная политика в традиционном государстве ставит целью повышение плодородия земли и обуздание стихийных бедствий. Что до внешней политики, то она в значительной степени строилась и строится в зависимости от оценки (благоприятной или неблагоприятной) качества среды обитания – как собственной страны, так и зарубежья. Контрастными результатами могут быть как полная автаркия, так и силовое расширение территории собственной страны. Оба этих варианта были реализованы в японской истории, поскольку оценка качества среды обитания значительно менялась в разные исторические периоды. В качестве примера может послужить концепт «островной страны» – неотъемлемой и объективной географической характеристики Японии. При всей «объективности» этого термина его содержание радикально трансформировалось на протяжении японской истории. Несмотря на то что размеры территории Японии не претерпевали вплоть до XX в. драматических изменений, японцы временами считали свою страну большой, а временами – крошечной. Их культура позволяла давать такие противоположные оценки.

Однако что означает термин «японская культура»? Автор убежден, что никакой японской культуры «вообще» не существует. Это динамическое образование, которое наполняется различным содержанием в зависимости от конкретной эпохи. Природная среда обитания японцев мало менялась на протяжении полутора тысяч лет, рассматриваемых в книге. Однако отношение к природе и среде обитания менялось радикально в зависимости от идейного фона эпохи, господствующего языка описания, превалирующих – оптимистических или пессимистических – настроений, которые господствовали в государстве и обществе. Поэтому и земля Японии казалась им то богатой, то бедной.

Сегодня многие идеи прошлого, связанные с природной тематикой, могут показаться предрассудками, но весь исследовательский и житейский опыт автора свидетельствует о том, что культура (и культура нынешняя не исключение) в значительной степени является набором таких предрассудков. Культура не приносит непосредственных, сиюминутных и осязаемых выгод, ее функция заключается в другом: она представляет целостную картину мира. Не имеет никакого резона оценивать ее с точки зрения соответствия «действительности» (т. е. современным «научным» представлениям), потому что сама эта картина обладает безусловной достоверностью для ее обладателя. Вера в подлинность этой картины и осознанное выстраивание собственного поведения в соответствии с ней производят благоприятное и успокоительно-терапевтическое впечатление на ее носителя, формируют «личность» и предотвращают ее от распада, понижения самооценки, попадания в поле разрозненных смыслов, что приравнивается к деградации, «бескультурью», «варварству».

Автор пытался реконструировать картину мира традиционной Японии и определить то место, которое занимала в нем природная среда обитания. Для этого он постарался по возможности полно пользоваться тем словарем, которым пользовались сами творцы этой картины. Ибо только знание этого словаря дает надежду на понимание, дает возможность ощутить всю относительность нашего собственного бытия, умерить наш проповеднический пыл, смешаться с пылью истории. Операцию же по деконструкции мы оставляем тем историкам, которые предпочитают пользоваться выгодами своего хронологического положения и невозможностью людей прошлого дать ответ на построения, созидаемые из новейших композитных материалов, неизвестных творцам и участникам самих событий.

Проблематика отношений между человеком и природной средой обитания чрезвычайно многообразна. Собственно говоря, любое человеческое действие разворачивается в природном пространстве – создание полностью антропогенного пространства, независимого от природы, является невозможным. Тем более это касается традиционного общества, зависимость которого от природы, ее «благосклонности» и «капризов» в краткосрочной перспективе значительно выше, чем сегодня. Неблагоприятные погодные условия и стихийные бедствия, служившие ранее причиной разрушений, вызывавшие голод, множество смертей и социальных конфликтов, для значительной части нынешнего «передового» человечества лишь неприятный эпизод и не угрожают существованию статистически значимого количества людей. Гораздо большую угрозу для жизни представляет нынешняя антропогенная деятельность – число жертв техногенных катастроф и аварий намного превосходит число жертв природных катастроф.

Жизнь традиционного общества буквально окружена природой, которая является для него источником восторгов и страхов. Природа кормит и одевает человека, она же лишает его средств пропитания, разрушает его жилище, она же – позволим себе незамысловатый каламбур – сносит ему «крышу». Осознавая свою зависимость от природной среды, это общество обладает лишь немногими (или же недостаточными) практическими средствами для того, чтобы повлиять на природу, приспособить ее под свои нужды, смягчить последствия природных «аномалий». В этой драматической ситуации человек ставит своей задачей воздействие не только непосредственно на природу, но и на те высшие силы, которые, по его убеждению, управляют ею.

В самом общем виде отношения человека и природной среды обитания можно подразделить на два основных аспекта. Первый – это практическое освоение природного пространства, приспособление к нему и его преобразование. Работ, в которых исследуется этот аспект, существует великое множество – в том числе работ, рассматривающих японский материал[1]. Проводимая человеком «колонизация пространства» находит отражение в работах по истории земледельческой и иной хозяйственной деятельности человека, в исследованиях по истории жилища, поселений, городов. Доместикация пространства встречается с «сопротивлением» природного материала, его «жесткостью», люди вынуждены учитывать особенности рельефа, почв, водных, растительных и минеральных ресурсов, климата. Все эти факторы определяют способы адаптации к вмещающему ландшафту, многие характеристики бытовой культуры, включая устройство дома, пищу, одежду, транспорт и т. д. В связи с достаточно подробной изученностью указанных проблем практическая сторона отношений между человеком (японцем) и природой является фоновой для нашей книги.

Второй аспект является менее изученным. Он связан с теоретическим осмыслением японцами природной среды обитания и ее моделированием. Иными словами, речь идет не о среде обитания, а о «среде воображения». Из устоявшихся научных дисциплин такой подход ближе всего к культурной географии. Подобные исследования на японском материале проводятся, но все-таки их намного меньше, чем работ по практическим аспектам взаимодействия человека и природной среды. В настоящее время существует немало работ, рассматривающих тот или иной аспект осмысления природных реалий: природа, отображенная в религиозных текстах и японской литературе (прежде всего в поэзии), природа в изобразительном искусстве, японский сад. Во многих из этих работ убеждение авторов в особой «чувствительности» японцев по отношению к природе выступает в качестве аксиомы и главного вывода. Таким образом, постулируется некая врожденность изящного вкуса японского народа. При этом мало принимается во внимание, что эстетическая составляющая отношения к природе является по большому счету конструктом конца XIX – начала XX в., когда европейское понятие «эстетика» было пересажено на японскую почву. Не отрицая эстетического вкуса нынешнего японца, в своей книге мы старались показать, что в основе этой «чувствительности» лежат более основательные и верифицируемые факторы.