В византийской традиции сходным образом тысячелетнее царство как христианскую Церковь трактовал Василий Великий. При этом в трудах большинства греческих авторов тысячелетнее царство отождествлялось с Византийской империей. Константинополь понимался как царство Божие на земле, неразрушимое до конца света. Таким образом, в католической традиции число 1000 интерпретировалась как церковь; в византийской (при совпадении границ церкви и царства) — как государство.
На христианском Востоке этот период также характеризовался возрождением эсхатологических страхов, но при обращении к иной дате 6500 от сотворения мира. Не исключено, что импульс развитию эсхатологических настроений в восточно-христианском мире давали и западные учения. Крещение Руси, таким образом, происходило на эсхатологической волне, что отразилось в русских памятниках начального периода.
Новый толчок развитию пророчеств, связанных с апокалипсическими числами 1000 и 666, дал протестантизм. Ортодоксальные протестанты, обратившись к «1000», трактовали число в рамках августиновской традиции. Для лютеран и кальвинистов 1000-летнее царство уже наступило и прошло. Но в версии Мартина Лютера сатана был освобожден из темницы. По его мнению, сатана вновь начал действовать после заключения между 1 000 и 1300 гг. Кроме того, Мартин Лютер связывал освобождение сатаны из 1000-летнего плена и раскол церкви. Близкая интерпретация свойственна пуританину англичанину Байлу и автору комментариев к Женевской Библии (1603). Они полагали, что появление сатаны произошло в понтификат Сильвестра II (999-1003).
Ряд авторов осуществил соединение чисел 1000 и 666. Число 1666 присутствует в сочинениях француза Ричарда Русата и иезуита, голландца по происхождению Корнелия Лапиды.
Особая роль в развитии концепций о числе 1666 принадлежит Англии. С момента появления пуританизма (1550 гг.) и до реставрации (1660 г.) Англия становится главным центром развития эсхатологических тем. Реформа Генриха VIII, преследование и бегство пуритан, тексты которых печатались в Голландии, дали толчок развитию подобных учений.
Одним из первых английских текстов, указавших на роковую дату, был памфлет 1610 г., толкующий предсказания ветхозаветной III книги Ездры. Совмещая пророчества о мировых царствах кодекса Ездры и чисел Апокалипсиса, трактат предвещал страшные события в 1666 г.
В православной письменности сходные воззрения получили развитие в некоторых греческих текстах. К трактовке апокалиптической «1000» обращался Георгий Кореззиос. В духе августиновской традиции он не связывал число с жестко ограниченным временным периодом.
Построения о числе 666 присутствуют у греческих авторов, испытавших влияние протестантизма. Примером могут служить сочинения Захарии Герганоса, чьи Катехизис и Толкования на Апокалипсис, оставшиеся в рукописи Оксфордской библиотеки, написаны под сильным воздействием идей лютеранства. В его сочинениях апокалипсическое число 666 расшифровывалось как «папа». Неизвестны взаимодействия Герганоса и автора другого Катехизиса — константинопольского патриарха Кирилла Лука-риса. Безусловно лишь, что их творчество приходилось на один период и было тесно связано с английской традицией. Можно очень осторожно предположить, что через посредничество Кирилла Лукариса, с 1594 по 1597 гг. преподавшего в Речи Посполитой (в Остроге и в Вильно, где он был ректором братства Св. Духа), а позже, ставшего юридическим главой киевской православной митрополии, мог осуществиться переход кальвинистских вычислений в украинско-белорусскую православную литературу. Украина и Белоруссия, находясь на границе западно- и восточно-христианского миров, легко усваивали западные веяния.
В 20-е гг. XVII в. пророчество о числе 1666 появляется в литературе киевской православной митрополии. Развитое учение о нем представлено в фундаментальном антикатолическом произведении Захарии Копыстенского «Палинодия». Текст появился около 1622 г. В предисловии к «Палинодии» выстроена логичная схема последовательных отпадений к миру антихриста. Захария Копыстенский соединил воедино вариации на тему чисел 1000 и 666, теорию пентархий, идеи апостасии западной церкви и «русского» богоизбранничества.
Число 1000 приобрело для православного теолога огромное значение. Захария Копыстенский толкует его в августиновской традиции как свершившееся и исходит из положения о «связании» сатаны на 1000 лет в момент первого пришествия. Однако «1000» украинский автор воспринимает не как аналог вечности, а как прошедший и ограниченный во времени период. Захария Копыстенский пишет об освобождении сатаны в 1000 г. от Р. X., что находит переклички с протестантскими текстами. Воспроизводя трактовку протестантских авторов, он доказывает, что, по истечении магического числа 1000 освобожденный сатана смог вмешиваться в дела людей и подчинить себе наименее стойких в вере, с точки зрения Захарии Копыстенского. представителей римско-католической церкви.
В интерпретации Захарии Копыстенского с 1000 г. сатана обосновался в Риме. Связь 1000 г. и деятельности римских пап отмечали многие украинские и белорусские писатели. Подобные протестантские воззрения свойственны также автору маргинальных записей на полях Острожской Библии. Так называемый «волынский вольнодумец» откомментировал 20 главу Апокалипсиса сходным образом: «на тысячю лът звязан сатана был… и ныне., якь развязан и в Римь. И из Риму…простирает власть свою, росказуя тым, як хоче и що хоще. А они его слухают и печать его., на себе носят». Эти утверждения соотносились с распространенной в протестантской и православной украинской традициях теорией о римском папе-антихристе.
Таким образом, Захария Копыстенский применил число 1000 в антилатинской полемике. Торжеством антихриста в Риме с 1000 г. от Рождества Христова он объяснял разделение христианской церкви на католичество и православие. Украинский автор связывал единство христианского мира отсутствием «дееспособного» сатаны. Освобожденный сатана в понимании Захария Копыстенского совершил раскол церкви.
Далее Захария Копыстенский привнес новое толкование, обращаясь к событиям восточнославянской церкви. Оглядываясь в идеализируемое им прошлое, он выделял факт крещения Руси. Эпизод крещения Руси князем Владимиром приобретал в «Палинодии» особое значение для доказательства значимости восточно-славянской церкви в системе вселенской церкви. Вероятно, воспроизводя эсхатологический подтекст крещения, Захария Копыстенский вводил его в ход мировой истории при использовании теории пентархии и хронологических выкладок. В его версии раскол католичества и православия нарушил гармоничное существование христианской церкви, единство которой мыслилось взаимным согласованием пяти кафедр.
Округляя даты схизмы и крещения Руси, Захария Копыстенский приводил к имеющей эсхатологический смысл дате 1000 г. В предисловии к «Палинодии» он создал оригинальную эсхатологическую концепцию, основанную на мистическом (в его понимании) совпадении: в апокалипсическом 1000 г., когда повсеместно ожидался конец света, произошел не только раскол христианкой церкви, но и крещение Руси. Совпадение апостасии римской кафедры и крещения Руси для Захария Копыстенского не случайно. В его трактовке это означало, что Рим отпал от истинной веры, но в Церковь вступила Русь, заместив Рим в пентархии. Крещение мыслилось как мессианский акт.
Далее, Захария Копыстенский обращался к следующему апокалипсическому числу «666». Сложение двух дат давало дату 1666 г. и определяло для украинского автора новые этапы пути шествия антихриста. Захария Копыстенский раскладывал число на последовательные этапы 1000–1600—1660 1666. Известный украинский богослов почти каждое из них отождествлял с церковным расколом. По логике его рассуждений, антихрист, утвердившийся в католической церкви после схизмы, в 1600 г. осуществил новый приступ на истинную веру. Причем на ту часть христианского мира, которая хранила наследство крестителя Руси киевскую митрополию. Такому способу раскрытия символического значения числа способствовало примерное совпадение дат 1600 и 1596. Захария Копыстенский видел новое мистическое указание на внутренний смысл происходящих на его глазах событий. В трактовке Захария Копыстенского подписание Брестской унии (1596 г.) между католической и украинско-белорусской православной церквями определило следующее «отпадение» — апостасию униатов.
