Была ли Гвенвивар уникальной?

– Просто спроси ее, – решила Пенелопа, и Даб'ней так и сделала.

Аззудонна лишь слегка подала знаки понимания в ответ, ее глаза чуть расширились, а рот чуть приоткрылся, словно собираясь наконец ответить. Но по какой-то причине остановилась, и женщина просто пожала плечами – затем сильно поморщилась от усилия поднять плечо – и повернула голову в сторону, отводя взгляд от своих хозяев.

Даб'ней спросила снова, более настойчиво, но Аззудонна только покачала головой и даже не оглянулась на двух других женщин.

Даб'ней потянулась к ней, но Пенелопа схватила ее за руку и удержала.

– Она напугана, – сказала Пенелопа. – Просто скажите ей, что она не может уйти, что ее комната хорошо охраняется, но здесь она в безопасности и должна расслабиться и вылечиться.

Даб'ней вздохнула.

– Она знает гораздо больше, – тихо ответила она Пенелопе. – Там пропала не только Кэтти-бри. Если это действительно Гвен привела ее сюда, у наших друзей, скорее всего, проблемы. Твои опасения вполне обоснованны и, несомненно, я разделяю их.

– Я в курсе. И мы получим наши ответы, – пообещала Пенелопа. – Просто дай ей отдохнуть и привести в порядок мысли. Она увидит, что мы не собираемся причинять ей вред, и, надеюсь, научится доверять нам.

Даб'ней была настроена явно скептически. Но она передала заверения Аззудонне, и группа оставила таинственную дроу в покое, но оставила дверь комнаты открытой, поставив троих охранников стоять на страже снаружи.

– Похитители, – прошептала Аззудонна.

С самого начала сложившейся дилеммы Джарлакс решил, что должен игнорировать тревожные опасения относительно своих друзей. Он уже в который раз напомнил себе, что они либо уже мертвы, либо, что более вероятно – и более обнадеживающе – заключены в тот же ледяной стазис, который, как они обнаружили, произошел с теми, кто пришел сюда до них. Снова и снова он прокручивал в голове образ женщины-эвендроу и орка, которых они освободили из курганов, все еще живых после месяцев пребывания в ледяном коконе. Слабых, но живых.

Его друзья живы. Снова и снова повторял он, пытаясь заставить себя верить в это.

Но он не мог знать наверняка. В чем он был уверен, так это в том, что время было его единственным союзником, что только терпение может спасти его из этого места, полного ужасных монстров. По крайне мере, с  волшебными сапогами ему было достаточно тепло, чтобы выжить. А сумка для хранения снабжала едой и удобной постелью.

Но мрачное одиночество сказывалось на нем, и маленькая каморка на дне волшебной норы начала дурно пахнуть.

– Нужно будет попросить Громфа создать здесь отсек для хранения, – прошептал он, и испугался звука собственного голоса. Он понял, что в впервые что-то произнес за много часов – вероятно, за пару дней.

Значит, здесь происходила битва его чувств, и он уже проиграл ее! В темноте, холоде и абсолютной пустоте, его выживание зависело не только от наличия еды, воды и тепла, о нет. Его жизнь выходила далеко за рамки основных физических потребностей, и они не удовлетворялись.

Он должен рискнуть и проверить, опустела ли комната наверху. Надо выбираться прямо сейчас.

Он достал из сумки спальный мешок и свернул его в толстый цилиндр, затем опустился на колени и положил его на подушку. Щелчок правым запястьем призвал в руку магический кинжал.

Он глубоко вздохнул и протянул другую руку к шесту, на котором держался зонт. Но засомневался, стоит ли опускать его сейчас – вдруг сверху упадет кусок льда и раздавит его?

Даже когда он начал поиск другого пути, он мысленно представлял это. Возможно, ему удастся прорыть туннель из-под зонта, а затем подняться выше.

Джарлакс покачал головой, решив не думать слишком много.

Даже эта рациональная мысль промелькнула и улетела прочь, подавленная дурным предчувствием и ощущением явного ужаса, которые продолжали нарастать. Ибо ему все больше не терпелось выбраться из этого места – даже отчаянно, потому что теперь был уверен, что стены приближались к нему! – поэтому высвободил магию и немедленно убрал шест и веер.

Единственное, что на него упало ˗ это шляпа.

Он рассмеялся. Но не знал почему и не мог остановиться.

Он взял широкополую шляпу и отметил, что волшебное перо снова отрастает, хотя волшебная птица пока была недоступна. Начав надевать шляпу, он остановился и более внимательно изучил кончик отрастающего пера. Это был не совсем точный процесс – гигантская птица иногда становилась пригодной для использования всего через день после сражения, в то время как в других случаях требовалось целых четыре дня, чтобы перезарядить призывающий двеомер. Однако он был совершенно уверен, что пробыл в этой дыре по меньшей мере день.

Что теперь?

Создать немного света? Не станет ли он просвечивать сквозь ледяную глыбу сверху, которая, он был уверен, также являлась небольшой колонной, стоящей в комнате? Свет наверняка привлечет внимание любых монстров в комнате, как и любой звук.

И снова он молча отругал себя за то, что слишком много думает.

Он отругал себя за то, что ругал себя. Голоса в голове спорили, и ни к чему его не приводили.

Ему нужно убираться отсюда. Все остальное не имеет значения!

Рука дроу взметнулась вверх, магический кинжал вонзился в твердый лед наверху, хотя и не так глубоко, как он надеялся.

Взмах левого запястья привел к тому, что кинжал возник и в этой руке, и дроу начал колоть, ковырять и кромсать лед. Хлопья, маленькие осколки и куски летали вокруг него. Он долго продолжал работу, наконец отрезав достаточно, чтобы отломить кусок льда величиной с голову. Это доставило ему удовольствие, пока не понял, что все еще стоит на коленях, а ледяной потолок по-прежнему слишком низок, чтобы он мог выбраться из ямы.

Магическая дыра была целых десять футов глубиной, и он догадывался, что магический торнадо, который пытался поглотить его, образовал столб льда значительно выше пола пещеры.

Это означало, что, несмотря на все усилия, он едва ли проделал хотя бы щербинку.

Некоторое время спустя Джарлакс снова рухнул на пол. Ему потребовалось немало усилий, чтобы взять спальный мешок и разложить его для отдыха.

Он попытался очистить мысли и разработать стратегию, как выбраться из этого места. Возможно, он мог бы зафиксировать один из кинжалов, воткнуть его в лед, а затем превратить в меч!

Магия преодолела бы простой лед, и клинок глубоко вошел бы в глыбу.

Мгновение восторга сменилось тем, что дроу в страхе затаил дыхание. В этот момент ледяная глыба небольшого размера, которую он сдвинул с места, тяжело рухнула на пол, и оцарапала бедро и колено при падении.

– Осторожно, – прошептал он, понимая, что легко может ненароком отломить слишком большой кусок и похоронить себя здесь. – Терпение.

Поэтому он снова лег, решив не действовать опрометчиво. После короткого сна и быстрого приема пищи Джарлакс вернулся к сбиванию и скалыванию, выковыриванию мелких кусочков. К тому времени, когда он закончил вторую попытку после длительного, необходимого отдыха, он выкопал цилиндрическую шахту. Впервые за много часов или дней – он не мог сказать – Джарлакс стоял полностью выпрямившись, его голова и плечи, без шляпы, которая была слишком широка для шахты, полностью находились в ледяной трубе.

И он долго стоял там, выдавив из себя удовлетворение, сосредоточив разум на предстоящей задаче. Теперь он начинал понимать размеры ледяной гробницы. Он обдумал некоторые идеи, как можно расположить более крупные куски, чтобы положить на них спальный мешок и подняться выше, для продолжения раскопок.

Теперь он был немного менее безумным и гораздо более сосредоточенным.

При следующей попытке, несколько часов спустя, Джарлакс засунул руку высоко в ледяную трубу и провел лезвием к стене магической дыры. Результат был одновременно обнадеживающим и ужасающим, потому что, когда кончик клинка ударился о магическую стену, огромные куски льда посыпались вокруг, ударялись о ноги и в какой-то момент чуть не сбили его с ног. Он наблюдал, как внизу разбился лед.