Аззудонна попыталась взять себя в руки, но мир так внезапно сошел с ума, что она даже не могла представить,  что это может означать. Она собралась с мыслями и сосредоточилась на настоящем моменте, на кажущейся опасной ситуации, чтобы полностью осознать и отреагировать на неожиданно возникшую перед ней реальность.

А именно то, что она находилась в комнате, спальне, перед ней в открытых  дверях стояла незнакомая человеческая женщина. Слева из окна струился солнечный свет. Солнечный свет! И вот тут-то и возникло замешательство – ее сомнение в реальности. Ведь Квиста Канзей уже прошла и наступила ночь.

Так откуда взяться солнечному свету?

Должно быть это еще один трюк кошки Кэтти-бри. Но с какой целью? Ибо Гвенвивар покинула ее, превратившись в бесплотный туман и растворилась в небытие, и бросила ее в этом странном месте – возможно, в другом времени? – без всяких объяснений или оснований.

Человеческая женщина, стоявшая в открытом дверном проеме, подняла руки вверх, словно пыталась казаться безобидной, и продолжала говорить на языке, который Аззудонна не могла разобрать – хотя, определенно, это был тот же язык, который она иногда слышала от четырех путешественников, прибывших в Каллиду.

Только сейчас эвендроу осознала, что не держит копье. Испугавшись, что уронила его еще в ледяном коридоре, во время нападения Гвенвивар, она нервно огляделась. Но ее внимание внезапно отвлек еще один человек. Пожилой мужчина встал рядом с женщиной, которая все еще разговаривала с ней.

Рука Аззудонны рефлекторно потянулась к рукояти меча из белого льда, висевшего в ножнах у правого бедра, и когда она бросила взгляд на оружие, то увидела копье! Она уронила его не на леднике, а здесь, в этой комнате.

Где бы она ни находилась.

Человеческая женщина умоляюще воздела руки к Аззудонне. Она поняла, что женщина пытается просить ее сохранять спокойствие. Однако позади нее мужчина в коридоре начал незаметно шевелить пальцами.

Заклинание!

Воительница эвендроу быстро упала и подобрала короткое копье. Она тут же вскочила, вращая оружием перед собой из стороны в сторону, затем вправо, а затем назад и влево. Она закончила взмах, подняв оружие обеими руками, его волшебный бело-голубой ледяной наконечник угрожающе указывал на женщину.

Аззудонна ткнула им вперед, но ненамного, пытаясь вытолкнуть женщину обратно в коридор, выигрывая немного пространства и времени, чтобы отчаянно отыскать путь к отступлению.

Она не хотела убивать, но дала понять, что может, если понадобится.

Мужчина в коридоре протянул руку, указывая на нее пальцем, и ткнул им в ее сторону.

Аззудонна закричала, ожидая взрыва энергии или какой-то другой атаки. Она бросилась влево, за границы линии огня от дверного проема и из поля зрения мужчины. Она продолжила движение, запрыгнула на кровать, пробежала по ней и прыгнула к стене или, точнее, к боковой двери комнаты, которая выходила на балкон. По крайней мере, так казалось, судя по тому, что она заметила в ближайшем окне.

Она вцепилась в дверь, пытаясь толкать и тянуть, но нет, она оказалась заперта. Ожидая, что в любой момент какая-нибудь магическая атака ударит ее снова, Аззудонна не сбавляя скорости, прокатилась вдоль стены, в заднюю часть комнаты и оказалась перед окном.

– Нет, мы не враги! – закричала женщина под звон разбитого стекла, а Аззудонна изо всех сил размахивала копьем, расчищая путь. Она прошла через осколки и оказалась на балконе, ухватилась одной рукой за перила и перепрыгнула через них. Она бросила копье, чтобы оно воткнулось в заснеженную землю в нескольких десятках футов ниже.

Она упала, приземлилась в кувырке и подняла копье, и уже уходила, прежде чем ей пришло в голову, что последние слова женщины не были тарабарщиной, и что она поняла по крайней мере часть из них.

Впрочем, это не имело значения. Она может разобраться с этой загадкой позже. Она стояла перед огромным домом удивительного стиля – если это вообще был стиль, а не мешанина из дюжины различных башен, крыльев, мансардных окон и крыш под разными углами. Дым поднимался из множества труб, извилистые серые полосы танцевали на зимнем ветру. Она находилась на высоком холме, с той стороны, на которой росло мало деревьев. Слева от себя и ниже по склону она увидела другие здания, маленький городок, а прямо впереди маячил лес.

Она не колебалась. Ей нужно было уходить, найти какое-нибудь место, чтобы все уладить, возможно, вернуться обратно к этим людям, но на своих условиях.

– Нет, нет! Кто ты? – позади она услышала крик женщины, вышедшей на балкон.

Она опустила голову и побежала вниз по склону.

– Осторожно! – предупредила человеческая женщина. – Береги себя! Подожди! О... Стой!

Перепуганная Аззудонна не остановилась и не замедлила шаг, пока не сделала это резко, жестоко, болезненно, врезавшись в невидимую и непреступную стену. Копье врезалось в него первым, лицо вторым, оружие пошло вверх и поперек, так что, когда она полностью врезалась, его зазубренная сторона сильно и глубоко вошла ей в левое плечо.

Но она едва почувствовала это, полностью захваченная белой вспышкой шока и боли в носу, лице, голове. Она отскочила назад и попыталась удержаться на ногах, но весь мир стал мягким и неровным, и она не знала, где верх.

Она почувствовала горячее жжение в плече и теплую кровь во рту.

Она чувствовала холод и где-то в глубине души поняла, что лежит на снегу.

Потом она перестала видеть. Не могла думать. Она не могла чувствовать... что-либо.

– Позовите жреца! – Пенелопа Гарпелл крикнула тем, кто спускался с холма. Парочка Гарпеллов, мчавшихся вниз по заснеженному склону, резко остановилась, переговариваясь и толкаясь всего мгновение, прежде чем побежала в сторону деревни Длинной Седловины за особняком Плюща, а трое других поднялись обратно на холм к большому дому.

– Ни в доме, ни в городе нет никого, кто бы смог залечить такие раны, – сказал Доуэлл, муж Пенелопы.

Он перевернул раненую дроу на спину и прижал область вокруг вонзенного копья в попытке остановить кровотечение. Глядя на огромное количество крови, окрасившей снег поблизости, Пенелопа боялась, что он прав.

Волшебная дверь появилась прямо рядом с троицей, на мгновение испугав Пенелопу и Доуэлла. Из нее вышел Старый Киппер Гарпелл и передал набор для лечения Пенелопе, которая тут же стала рыться в нем в поисках бинтов и мазей.

– Этого недостаточно, – сказала она Кипперу.

– Уложите ее поудобнее, – ответил Киппер, самый старший из Гарпеллов. – Надо перенести ее в дом. Холод убьет ее с этими ранами и таким количеством пролитой крови. Давай сделаем то, что сможем, а потом побеспокоимся об остальном.

– Нам нужен жрец, – настаивал Доуэлл. – Нам нужен могущественный жрец.

– И я о том же, – ответил Киппер.

Когда Пенелопа подняла глаза, передавая бинты мужу, она заметила призрачный отпечаток лица женщины-дроу на невидимом заборе, окружавшем особняк Плюща.

Гарпеллы не привыкли подбирать мертвых птиц, врезавшихся в барьер, но теперь, после этой трагедии, возможно, дебаты о том, чтобы добавить забору больше непрозрачности, приобретут большую актуальность.

– Иди к порталу, – сказала она Кипперу. – Отправляйся в Гаунтлгрим и узнай, может ли король Бренор прислать нам жрецов.

Старик кивнул и начал шевелить пальцами и нараспев произносить тайные слова заклинания, чтобы создать дверь в другое измерение и вернуться обратно в дом.

– Лучше в Лускан и как можно быстрее, – решила Пенелопа. – Найди жрицу Даб'ней и приведи ее. Возможно, наша гостья ˗ одна из помощников Джарлакса.

– Она вела себя не как член Бреган Д'эрт, – ответил Киппер. – Я имею в виду, они ведь знают о нас. Возможно, она убийца из Мензоберранзана, посланная избавиться от Джарлакса?

– Или Закнафейна, что более вероятно, – рассудила Пенелопа. Однако она выбросила эту мысль из головы – она просто показалась ей неверной. В конце концов, она была хорошо вооружена и могла напасть еще в доме.