Во-первых, здесь явно было лето. Кусты и деревья росшие по-над стенами домов, покрывала густая листва, из распахнутых настежь окон пятиэтажек, что высились над развеселой толпой, доносились то нестройное хоровое пение, то невнятные, но радостные вопли. Во-вторых, небо — Ройд, придерживая шляпу, задрал голову — оказалось усыпано непривычно большим количеством звезд, крупных и малых… А те немногие созвездия, которые сыщик запомнил еще из школьного курса астрологии, были странно искажены, словно звезды самовольно покинули свои извечные места. Хотя Ройд, как всякий городской человек, никогда особо не обращал внимания на небо и созвездия, но разница была очевидна даже для него, из-за дальних крыш выглядывала половинка рожка убывающего месяца, вроде бы обычного, но какого-то чересчур яркого.

— Да где же я оказался-то?! — в изумлении воскликнул Ройд, но ответа, разумеется, не получил. Спрятав волшебный кастет в пояс-кошелек, он решил выбираться из своего укрытия, — стоя на одном месте, вряд ли узнаешь что-нибудь новое… еще и помоями из окна плеснут, с них, пьяных, станется! Словно подслушав его мысли, из окна, под которым притаился сыщик, внезапно раздался женский крик: «Да сколько ж ты можешь пить, скотина! Вот тебе!» — и на голову Ройда хлынул короткий ливень, знакомо пахнущий крепким вином, вслед за тем неподалеку рухнул, брызнув осколками, пустой трехлитровый баллон. Ройд метнулся в сторону, выругался, отряхнул шляпу и, любопытства ради лизнув мокрый палец, со знанием дела произнес: — Херес, причем неплохой! Эх, такой продукт перевели.

Владелец квартиры, похоже, был с ним полностью согласен: из окна послышался негодующий рев, звук упавшей табуретки и удаляющиеся разноголосые крики.

— Потому и не женюсь, — благоухая вином, назидательно сказал Ройд невесть кому, нахлобучил на голову мокрую шляпу и, вновь продравшись через кусты, вышел к маскарадному народу.

К сожалению, расспросить кого-либо о том, где он находится и что за праздник здесь случился, сыщику не удалось, — выйдя из зарослей, он наткнулся на полицейский патруль, который его немедленно взял за «оскорбление нравственности непотребно пьянственным видом». Хотя как и кого можно было нравственно оскорбить в этом праздничном, поголовно нетрезвом бедламе, Ройд не знал. Полицейские тоже не знали, но у них заканчивалось дежурство, очень хотелось выпить, а денег на гулянку не было. Ройду предложили тихо-мирно заплатить штраф на месте и чесать на все четыре стороны, на что он не согласился и стал возражать… В общем, обозлившиеся полицейские приволокли Ройда в участок, по пути все одно почистив ему карманы и малость намяв бока. Обозвав напоследок Ройда идиотом, полицейские, гогоча, ушли развлекаться. А поступившим в отделение нарушителем порядка занялся старший наряда, сержант-гоблин, крайне огорченный тем, что патрульные не поделились с ним отобранным. От того большого огорчения утомленный водкой сержант позабыл обыскать задержанного и, даже не потребовав у Ройда какого-либо удостоверения личности, немедля потащил безденежного нарушителя в «обезьянник». Это было удачно, это Ройда порадовало: нательный пояс-кошелек с паспортом, золотыми монетами и волшебным артефактом остался в целости-сохранности. А что до серебряной мелочи, исчезнувшей из карманов, так на то наплевать и забыть.

Объяснять сержанту, что он, Ройд Барди, по профессии частный детектив, Ройд не стал, ни к чему! Частных детективов полицейские не жаловали, справедливо видя в них конкурентов: отпустить все равно не отпустили бы, а вот по морде и почкам надавали б однозначно… Потому Ройд, повозмущавшись и посопротивлявшись для приличия, без всякой опаски вошел… нет, влетел в «обезьянник»: здесь было безопаснее, чем в участке, честно предупредил он. Оборотень встал с лавки и подошел к Ройду.

— Я пару возьму. — Оборотень заглянул в пачку. — Кол серебряный, тут их всего две, остальные в крошку… Ну одну и крошки можно? Самокрутки делать будем. Или жевать.

— Бери. — Ройд вытащил сигарету для себя, сунул ее за жесткую от просохшего вина ленточку шляпы и отдал пачку оборотню. — А здесь люди-то хоть есть? Или я один?

— Лежит там, — оборотень махнул рукой в сторону, — возле ручья. Недавно привезли. Старый, доходит. Сумасшедший. — И, потеряв интерес к Ройду, он потопал к ближайшему факелу прикуривать, второй оборотень, облизываясь, последовал за ним.

— Сумасшедший? Хм… — Ройд, заломив шляпу на затылок, постоял немного, в раздумье почесывая лоб. — Но ведь старый и доходит… Надо все ж глянуть. — Он нехотя отправился в полумрак.

Всю необходимую сантехнику в камере-пещере заменял быстрый ручей, текущий по специально сделанному каналу из дыры в гранитной стене, куда он утекал, тот ручей, видно не было, но куда-то ж девался! Иначе уже давным-давно затопил бы всю камеру… Возле ручья, закрыв глаза и сложив руки на животе, чинно лежал старец с длинной седой бородой, в грязной дорожной одежде, со сбитыми ботинками на ногах — лежал и вроде бы не дышал.

— Доходит, однозначно, — пробормотал Ройд, присаживаясь возле старца на корточки. — Дед, ты как? — спросил он погромче. — Живой еще?

— Помираю я, — едва шевеля губами, с трудом ответил дед. — Знать, срок мой вышел… Не думал не гадал, что придется мне, великому чародею Ириону, закончить свою жизнь в какой-то паршивой кутузке как последнему бродяге… — Старик расстроено закряхтел.

— Ты что, действительно старец Ирион? — опешил Ройд, от неожиданности едва не упав на пятую точку. — Известный столичный маг?

— Ну, — буркнул дед, приоткрыв глаза и с трудом отыскав Ройда плавающим взглядом. — А ты, человече, откуда меня знаешь?

— Я сюда часа три тому назад прибыл, по приказу королевы Арнелии Первой, — торопливо сообщил Ройд. — В смысле не в кутузку, а в этот сумасшедший город прибыл. Давай я тебя… давайте я вас на лавку перенесу, зачем на сыром-то полу!..

— Не суетись, — строго остановил его старец Ирион, — мне уже все равно где лежать… Долго королева о нас не вспоминала, ох долго! Целый год решала, помочь или нет.

— Какой год? — изумился Ройд. — Всего лишь сутки прошли, с тех пор как исчез принц! И вы следом за ним.

— Надо же, — помолчав, грустно сказал маг Ирион, — там всего сутки, а здесь — год… Впрочем, было у меня на этот счет неприятное подозрение, было… вот оно и подтвердилось. К сожалению.

— Где мы? Что с принцем? — Ноги у Ройда начали затекать, и он попросту сел на холодный бетон: так, конечно, можно было себе чирей на мягком месте заработать, да хрен с ним, с чирьем, — разговор стал неожиданно любопытным. Многообещающим.

— Прыткий какой, — уставясь в потолочную темноту, недовольно прошептал старик и надолго умолк, Ройд терпеливо ждал, что будет дальше. Ждал, ждал и дождался. — Мы, человече, не «где», а «когда», в далеком прошлом нашего мира! Судя по нынешнему расположению звезд, лет эдак за две тысячи до времен правления Арнелии Первой, а то и поболее… Самое поганое, что известная мне волшба в этом окаянном прошлом отчего-то действует совсем не так, — внезапно окрепшим голосом сказал Ирион. — У теперешней магии совсем другие колдовские векторы и координаты, уж не знаю какие, но другие… Оттого-то мои заклинания действуют здесь с крайне непредсказуемым результатом! И потому я, квалифицированный чародей, враз стал никем. Одинокий, никому не нужный старик без профессии… Когда я оказался тут, то первым делом нашел в городе принца Кларентия — он к тому времени работал охранником при банке, — и мы стали ждать помощи от королевы. Шло время, но помощь все не приходила… я устроился швейцаром в тот же банк, не сидеть же у парня на шее! В конце концов мы решили, что про нас забыли, и решили обустраиваться в этом мире всерьез и надолго…

— То есть? — не понял Ройд.

— Я разработал великолепный план ограбления банка, — с нескрываемой гордостью заявил старец Ирион. — Который сегодня, ближе к вечеру, мы и осуществили — я и принц… Под праздничный шумок, так сказать: день рождения у здешнего мэра, весь город споил, благодетель! — Маг захихикал, потом закашлялся, Ройд терпеливо ждал продолжения исповеди. — Взяли полковую кассу местной полевой жандармерии, — с усмешкой пояснил Ирион, откашлявшись. — Двести тысяч… или более, не пересчитывали — некогда было.