Д е р в и ш. Значит, считай, Мамед-джан, можно читать по тебе заупокойную молитву!

М а м е д. Лучше не спеши, подожди с молитвой до моего возвращения, дервиш-ага.

Х а м м а л. Как же ты собираешься вернуться с того света, Мамед-джан, откуда еще никто никогда не возвращался?

М а м е д. Еще не знаю, друг хаммал, как, но вернуться я должен непременно. Если не вернусь, значит, я проиграл. Значит, выиграл шах, выиграл негодяй визирь, выиграл Рябой Реджеб! Ясно вам?!

Д е р в и ш. О аллах всемогущий, подскажи нам выход! Помоги нам! Дай совет!

И б р а г и м. Он уже подсказал, помог и дал! Волосы дыбом встают от его помощи!

Д е р в и ш. Не кощунствуй, Ибрагим! Если сейчас нашему Мамеду не поможет сам аллах, то ему уже никто не поможет! Человек бессилен! Тот свет — это царство аллаха!

М а м е д. Полностью с тобой согласен, дервиш-ага. На все сто процентов!

И б р а г и м (уныло). Значит?..

Х а д ж и - а г а (печально). Значит?..

Д е р в и ш (еще печальнее). Значит?..

Х а м м а л (совсем печально). Значит?..

С л е п о й  н и щ и й (едва не плача). Значит?..

М а м е д (весело). Значит, возвращаться, ребята, надо… с будто бы того света!

И б р а г и м (с надеждой). С будто бы?..

Х а д ж и - а г а (чуть веселее). С будто бы?..

Д е р в и ш (более весело). С будто бы?..

Х а м м а л (еще веселее). С будто бы?..

С л е п о й  н и щ и й (кричит, словно Архимед — «Эврика!»). С будто бы! С будто бы! С будто бы! (После паузы.) Эй, ребята, каково расстояние от дворцовой площади до караван-сарая нашего Хаджи-ага? Сколько локтей?

И б р а г и м. Точно не знаю, слепой, но это довольно близко. А для чего тебе? Что ты придумал?

Х а д ж и - а г а. Мы это мигом уточним!

М а м е д. Что, земляк, пришла идея?

С л е п о й  н и щ и й. Сколько у нас дней, Мамед, до… этого будто бы?

М а м е д. Три дня.

С л е п о й  н и щ и й. Всего три дня? (Чешет голову, думает.) Немного. Но ведь надо успеть.

М а м е д. Надо, земляк, надо! Во имя победы! Во имя народа! Во имя моей Гюльбахар! Во имя любви и жизни!

Д е р в и ш. Эй, раб божий, слепец, что ты задумал? Открой свой замысел и нам! Что ты придумал?

С л е п о й  н и щ и й. Как говорится, подарок чабана — палка. Я ведь кяризник, ребята. Моя профессия — рыть колодцы и каналы. Хаджи-ага, собирай как можно больше верных людей. Между твоим караван-сараем и дворцовой площадью мы выроем подземный ход.

И б р а г и м. Я низко кланяюсь твоей сообразительности и уму, брат. Будем работать без перерыва! Как кроты! Людей найдем сколько угодно! Весь город за нас! Вся страна!

Д е р в и ш. Да поможет нам аллах!

Х а м м а л. Да помогут нам наши мозолистые руки!

Х а д ж и - а г а. За работу, ребята, за работу! Нельзя терять ни минуты! Пошли!

Все уходят.

Открывается занавес. Дворцовая площадь. На ней собрался народ. Дымит догоревший костер. Рядом возвышается еще одна большая куча дров и хвороста саксаула, словно бы еще для одного костра.

Все с нетерпением и конечно же сомнением ждут возвращения с того света человека.

На площади много стражников. Они следят за порядком. Во главе их — н а ч а л ь н и к  с т р а ж и.

Здесь же  Х а д ж и - а г а  и  И б р а г и м.

Голос из толпы: «Да упокой аллах его душу! Сгорел человек! Живьем сгорел! Бедняга! С того света не возвращаются!»

И б р а г и м. Он вернется! Этот парень вернется! Иду на спор! Даю сто туманов против десяти — Мамед вернется! Двести туманов! Триста туманов! Тысячу!

Голоса из толпы: «Не вернется!.. Не вернется!.. Вернется!.. Вернется!.. Он сгорел!.. А может, и не сгорел!.. Все мы ходим под аллахом! Аллах велик! Аллах-у-акбар!.. Вернется… Не вернется!..»

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (размахивает плетью). Гав-гав-гав!.. Тише, люди! Тише! Не оскверняйте шумом слух нашего шах-ин-шаха, нашего четырежды луно- и солнцеподобного, который вот-вот должен пожаловать сюда для высочайшего лицезрения! Гав-гав-гав!

Толпа хохочет.

Гав-гав-гав! У, рабы! (Размахивает плетью.) Всех запорю до смерти! Гав-гав-гав!..

И б р а г и м (Хаджи-ага). Ах, как мне хочется опустошить карманы этого злого пса! Может, попытаться, Хаджи-ага? Я мигом!

Х а д ж и - а г а. Стой спокойно, Ибрагим! Удивляюсь, как ты сейчас можешь думать об этом!

И б р а г и м. Прямо-таки руки чешутся.

Х а д ж и - а г а. Почеши одну о другую, если чешутся.

И б р а г и м. Это иной зуд, Хаджи-ага! Профессиональный! Тебе этого не понять!

Появляется  х а м м а л, подходит к Хаджи-ага и Ибрагиму.

Х а м м а л (тихо). Мы только что отправили его назад. Он передохнул, попил воды и теперь ползет сюда. Да поможет ему всевышний!

Х а д ж и - а г а. А где слепой кяризник?

Х а м м а л. Идет вместе с дервишем.

И б р а г и м. Ох, Хаджи-ага, никогда в жизни я так не волновался! А ведь в моей воровской жизни было очень много волнительного! В такие переплеты приходилось попадать, но никогда сердце так не билось. Вот-вот, кажется, разорвется.

Х а д ж и - а г а. Это от усталости и работы под землей. Молодцы, ребята! Потрудились на славу. Такую работу проделали! Прорыть под землей ход за три дня и три ночи — это не фунт изюма съесть!

И б р а г и м. Спасибо слепому кяризнику! Этот крот знает свое дело. Он за троих работал. Работяга!

Х а д ж и - а г а. Людям скажи спасибо, землякам. Не пожалели своих сил!

Х а м м а л. Столько земли вынесли в мешках за город! Даже у меня спина болит. А каково тем, кто к такой работе непривычен?

Х а д ж и - а г а. Да ниспошлет нам аллах за наши труды удачу!

Появляется  с л е п о й  н и щ и й.

С л е п о й  н и щ и й. Хаджи-ага, Ибрагим, где вы?

Х а д ж и - а г а. Мы здесь, кяризник.

И б р а г и м. А где дервиш?

С л е п о й  н и щ и й. Довел меня до площади, дальше не пошел. Не верит в успех нашего дела. Боится. Твердит, как баран, одно и то же: мол, шахская власть от аллаха, аллах, мол, не допустит гибели шаха, голос шаха — глас аллаха! Совсем зарифмовался. (Делает у головы характерный жест рукой.)

И б р а г и м. Хаммал, пойди приведи его сюда. Пусть своими глазами увидит, на что способны человеческие руки и головы, если они объединяются.

Х а д ж и - а г а. Оставь его в покое, Ибрагим! Он сам примчится сюда, когда каша заварится. Как там Мамед, кяризник?

С л е п о й  н и щ и й. Как всегда. Уверен в успехе. Настоящий джигит! Такого вы никогда не увидите выбитым из седла и волочащимся по земле за лошадью судьбы!

Хаммал незаметно исчезает.

Издали доносится ослиный крик: «И-а!.. И-а!.. И-а!..»

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и. Гав-гав-гав!.. Дорогу!.. Дорогу нашему четырежды луно- и солнцеподобному! Дорогу нашему шах-ин-шаху! Дорогу владыке наших жизней и сердец! (Размахивает плетью.) Гав-гав-гав!..

Х а д ж и - а г а. Ну, начинается!..

Ослиный крик повторяется.

Н а ч а л ь н и к  с т р а ж и (вслушивается, приложив ладонь к уху). Гав-гав-гав!.. Нет, обознался. Это — не наш! Гав-гав-гав!

Толпа хохочет.

Опять раздается ослиный рев. На этот раз — голос шаха.

Голос шаха: «И-а!.. И-а!.. И-а!..»