В и з и р ь. У-у-у-у!.. В том-то все и дело, наш луненочек! (Понизив голос.) Свернуть бы тебе голову!.. (Громко.) Самому хотелось бы ясности, наш луненочек! У-у-у-у!..
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Сы-нок!.. Визирь!.. И-а!.. И-а!.. И-а!..
Ш а х - з а д е (хохочет). Ох и даешь же ты, папа!
Ш у т. Можно подумать, ты сам совсем недавно не давал еще похлеще!
Ш а х - з а д е. Не попастись ли тебе, папуля, на лужайке, не порезвиться ли тебе на воле? Взгляни на себя в зеркало: могут ли быть у главы государства такие длинные уши?
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Нет, сынок, не спеши… Ведь пока я жив… И-а!.. И-а!.. И-а!..
Ш а х - з а д е. Ну и что с того, что ты жив?
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Есть же традиция… И-а!.. И-а!..
Ш а х - з а д е. Ты послушай себя со стороны, папочка!..
В и з и р ь (в сторону). У-у-у-у!.. Рвешься к трону?! Тебе никогда не видеть его как своих ушей! (Закрывает ладонью рот, тихо воет.) У-у-у-у!.. У-у-у-у!..
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Каков бы я ни был, сынок, я — шах, шах — до самой своей кончины! И-а!.. И-а!.. И-а!..
Ш а х - з а д е. И долго ты думаешь задерживаться, папуля?
Ш а х. И-а!.. И-а!.. Где, сынок? И-а!.. И-а!.. И-а!..
Ш а х - з а д е. Здесь, на этом свете, папочка?!
Ш у т (б зал). Вот она, эта вечная проблема — отцы и дети! В самом неприглядном ее свете. (Шаху.) К чему этот неделикатный семейный спор, мой шах? Вы можете оба преспокойненько покинуть этот бренный мир, тем самым бренность подтвердив земного! Свою! И этой табуретки! А пока… (Взбирается на трон, задирает ноги на спинку трона.) Был бы трон — а шах найдется! Ну, чем я не шах?!
З а н а в е с.
КАРТИНА СЕДЬМАЯ
На авансцене стоят х а м м а л и И б р а г и м.
Х а м м а л. Напрасно Мамед пошел во дворец!
И б р а г и м. Да, упрямец. Не послушал нас. И меня не захотел взять с собой.
Х а м м а л. Думаешь, Ибрагим, ты смог бы помочь ему в случае смертельной опасности?
И б р а г и м. Две головы — всегда лучше одной, друг хаммал. Он и он — это уже почти народ!
Появляется Х а д ж и - а г а.
Х а д ж и - а г а. А если он и она — это что?
И б р а г и м (весело). Он и она — это жизнь! Это бессмертие!
Х а д ж и - а г а. Ну, что, ребята, Мамеда все еще нет?
И б р а г и м. Ждем, ждем, Хаджи-ага.
Х а д ж и - а г а. Наследника он должен был исцелить. Но разве от шаха можно ждать благодарности? Как бы не отдал он нашего Мамеда в руки палачей!
И б р а г и м. Может, мне пробраться во дворец и разузнать, как там и что?
Х а м м а л. Ну вот! Еще один герой нашелся! Тоже горишь желанием погибнуть, Ибрагим?
И б р а г и м. Погибать не собираюсь, друг хаммал. Но ведь надо что-то делать. Неизвестность — хуже смерти!
Х а м м а л. Если уж кому идти во дворец, то мне. С одной стороны, такая жизнь, как у меня, носильщика, — это не жизнь, такую не жаль и потерять. А с другой стороны, ребята, посмотрите на мои руки, на мои мускулы, на мои плечи! Их ведь можно с пользой приложить кое-куда, вернее — кое к кому. Ей-богу, я им там, во дворце, наломаю порядком дров, прежде чем они меня прикончат!
Х а д ж и - а г а. Вот именно — наломаешь, хаммал. А нам это совсем не нужно. Нам нужна тонкая работа. И ты нам нужен живой.
Появляется д е р в и ш.
Д е р в и ш (с тревогой). Хаджи-ага, правоверные! Вернулся Мамед?
Х а д ж и - а г а. Пока ни слуху ни духу, дервиш-ага. Ждем.
Д е р в и ш. Вай-вай-вай! Напрасно Мамед-джан пошел на риск. Человек обязан покориться воле аллаха!
И б р а г и м. Вот уж не думал, что воля шаха — это воля аллаха! Извини, дервиш, но в этом вопросе ты явно ошибаешься.
Появляется с л е п о й н и щ и й.
С л е п о й н и щ и й. Эй, эй, земляки! Вы здесь?.. Что нового? Вернулся наш Мамед-джан?
Х а д ж и - а г а. Эх, боюсь, погиб наш Мамед…
И б р а г и м. Все-таки разреши мне, Хаджи-ага, пробраться во дворец! Или умру, или узнаю, что с Мамедом.
С л е п о й н и щ и й. Не ходи, Ибрагим! Погибнешь ни за понюшку табаку. Подождем еще немного.
Х а д ж и - а г а. Что же там происходит, во дворце, о аллах?! Почему его так долго нет?
С л е п о й н и щ и й. Имейте терпение, земляки! У меня такое предчувствие, что вернется наш Мамед-джан. Вот увидите.
Х а м м а л. Или ты ясновидец, слепой? Тогда объясни нам, на чем основана твоя уверенность?
С л е п о й н и щ и й. В моих ушах звучит голос Мамеда! Я помню мысли Мамеда! Я, как при прощании, ощущаю сильное и мужественное пожатие его руки. Такие джигиты, как он, должны победить!
И б р а г и м (оборачивается). Земляки! Люди! Мы вознаграждены за ожидание! Мамед-джан идет! Вот он! Живой и невредимый! С каждого — магарыч! Наш Мамед-джан! (Бросается к нему.)
Появляется М а м е д. Все обступают его, пожимают ему руку, похлопывают по плечам.
М а м е д. Приветствую вас, земляки. Пламенный салам — от всей души!
Х а д ж и - а г а. Вернулся, сынок?!
М а м е д. Как видишь, Хаджи-ага. (Обнимает старика.) Я — да не вернусь?!
С л е п о й н и щ и й. Как дела, Мамед-джан? Рассказывай! Не томи нас! Заждались!
М а м е д. Дела только начинаются, ребята! Самое главное — впереди! Эх, неужели не повезет?!
И б р а г и м. Случилось что-нибудь, друг?!
М а м е д. Случится, Ибрагим, случится! Случится мне на том свете очутиться!
Д е р в и ш. Не спеши на тот свет, Мамед-джан! Все там будем, когда аллах призовет!
М а м е д. Будем, да не так, как ты думаешь, дервиш-ага. Мне, например, надо туда смотаться и тут же вернуться назад.
Д е р в и ш. Безумец! Не святотатствуй! Оттуда не возвращаются!
М а м е д. Я должен вернуться, дервиш-ага! Иначе не видать мне вовеки моей Гюльбахар, а вам — вашего лекаря и немного волшебника Табиба Кемала! Должен!!! Понимаете, ребята, должен!
И б р а г и м. А что тебе понадобилось на том свете, Мамед-джан? Извини, конечно, за нескромный вопрос!
М а м е д. Я должен, Ибрагим, взять там у безбородого плута маклера липовый шахский сон, будто бы проданный ему нашим уважаемым Хаджи-ага, затем будто бы перепроданный маклером мне и мною опять будто бы переперепроданный ему же.
Х а м м а л. «Будто бы»!.. «Будто бы»!.. «Будто бы»!..
И б р а г и м. Ерунда какая-то!
М а м е д. Не ска-ажите! И еще, ребята, я должен будто бы принести с того света нашему шаху расписку о будто бы собственноручном маклеровском вручении мне этого будто бы сна на будто бы том свете! Вот! Такова будто бы воля шаха!
Х а д ж и - а г а. Воля шаха — тоже будто бы или — не будто бы, на самом деле?
М а м е д. Правильно задан вопрос, Хаджи-ага. Молодчина! Воля шаха будто бы не будто бы, но на самом деле она, эта шахская воля, все-таки будто бы, так как эту волю ему навязали мы. Я!
И б р а г и м. Будто бы?
М а м е д. Нет, не будто бы, а на самом деле, Ибрагим. Поэтому, друзья, земляки, давайте, как у нас говорят, положим перед собой наши туркменские папахи и подумаем, посоветуемся, как нам быть?
С л е п о й н и щ и й. А как шах собирается отправить тебя туда, на тот свет?
М а м е д. На площади перед дворцом разожгут костер из веток саксаула — ноши сорока верблюдов, а в середине костра, под ветками, буду сидеть я, Мамед. Кто со мной? Есть желающие?
Х а д ж и - а г а. Вай, аллах! Мгновенно очутишься на том свете! Вай, несчастный!
М а м е д. Погоди скорбеть, Хаджи-ага!
И б р а г и м. Чудовищная жестокость! Звери! (Кричит.) Зве-ери!.. Зве-ери!..
