Ренс был намного сильнее Лины, и сильнее платья из дешёвого материала, в которое Лина оделась у ксатов. Звук рвущейся ткани был отчётливо слышен, не говоря уже о сдавленном крике, когда эльфийка падала назад. Стоило Лине упасть, как она тут же скрутилась в калачик, подогнула под себя ноги, закрыла голову руками и согнула спину — по привычке готовясь к избиению.

Ренс всё это время держался за ворот её платья. Когда эльфийка согнулась и платье ещё больше отошло от её тела — он смог увидеть белый мех с изумрудными полосками.

Он закричал, словно его руку обдали кипящим маслом и отпрыгнул назад, всё так же мёртвой хваткой держась за ворот платья. Лину потянуло за ним, она растерялась, пытаясь понять происходящее: упала и ударилась лицом об каменное покрытие улицы. Только тогда Ренс отпустил её и закричал, что она проклята. Пятясь назад, он всё размахивал руками по сторонам, как вдруг ухватился за что-то. Уличный табурет. Не раздумывая Ренс бросился к эльфийке, желая избавить мир от порожденья скверны.

— Не позволю! — я прорычал, бросаясь к ним и коснувшись гримуара.

Заклинание «Паутина» подействовало

Время действия — 3 минуты

Ноги оплелись серебряными нитями, остановились и приросли к земле. Сам парень прокричал что-то невнятное и по инерции стал падать вперёд. Выпустив табурет из рук.

Он полетел в голову Лине. И хоть она прикрывала её руками, удар пришёлся острым краем сиденья. В кисть. Раздался хруст, и Лина взвыла от боли. Поджав руки под себя, она ещё сильней скрутилась, рыдая и моля не бить её.

И только в этот момент я оказался рядом. И сразу же дал в морду рыжему утырку. Ренс свалился, но как только попытался встать на колени — тут же почувствовал конец посоха на виске.

— Она моя вещь! — я крикнул на всю улицу, чтобы каждый из собравшихся зевак понял, что эта свернувшаяся калачиком и кричащая от боли девушка — мой раб. И никто не смеет ей вредить.

— Она…

— Ты заплатишь за то, что навредил ей!

— Она…

— Закрой пасть, сучонок!

— Она пога…

Он не успел договорить. Я опустил конец посоха до земли и резко поднял вверх. Удар пришёлся в подбородок. Щёлкнули зубы и Ренс, зажав руками рот, сам скорчился от боли. Хотя бы заткнулся — уже хорошо.

Я снял с себя плащ и накрыл им Лину. Толпа зевак уже полностью окружила нас троих широким кольцом. Они обсуждали увиденное, но ещё не пришли к единому мнению. Где-то среди них показалось шокированное лицо Сонтьялы.

— Она моя вещь! — крикнул я в толпу. Надо действовать быстро, а то меня вместе с Линой на кусочки разорвут. — Он навредил ей! Он напал первым! Вопросы?

Все замолчали. Повисла тишина. Это верный знак того, что не накинуться. Если бы хотели, то заорали бы ещё сильнее.

— Ликус… — из толпы неуверенно раздался голос Сонтьялы.

— Иди в гостиницу!

— Я…

— В гостиницу! — я даже не смотрел на девчонку. Ей лишние проблемы ни к чему.

Я присел рядом со скрючившейся эльфийкой:

— Лина, вставай. Лина! — она не отвечала, впав шоковое состояние от боли.

Вот как не вовремя! Что теперь с ней делать? На руках нести? Без защитных перчаток? Ну, тварь рыжая, только дай повод — я тебя на части разорву.

Я аккуратно поднял Лину на руки. Она оказалась легче, чем я думал. Толпа сразу расступилась, стоило мне направится в сторону ворот. Они смотрели на меня со страхом и злостью, но не решались напасть. Но меня больше волновали не они, а Лина. Даже не столько её переломанные пальцы, а сколько состояние шерсти. Будет крайне обидно, если труды полутора лет окажутся напрасными.

Интересно, а как нас сейчас видят прохожие? Ксат несёт на руках девушку — крайне странное явление. Единственное, что может сравниться с этим — если девушка будет носить на руках ксата.

В скверну их всех. Если хотят, то могут смотреть: у них сегодня праздник.

— Х-хозяин? — голос Лины прозвучал тихо. Она смотрела на меня, не веря в происходящее.

В её зелёных глазах едва ли могло быть моё отражение. Нет. Сейчас они были наполнены священным трепетом. Или даже неосознанностью: словно ты смотришь на то, чего желал всю жизнь и не мог получить, и в день исполнения мечты ты не поверил в происходящее.

— Как рука?

— Б-больно.

— Терпи.

Когда до ворот оставалось буквально пять минут ходьбы, я заприметил вывеску целителя. Сначала эльфийке повезло: целитель всё ещё работал. Но стоило ей оказаться на кушетке, и удача помахала нам рукой. Оставшихся у меня денег едва хватило, чтобы лекарь шиной зафиксировал сломанные пальцы и провел самый незначительный сеанс лечения магией. Настолько незначительный, что не лечил перелом, а лишь восстановил ткани: чтобы гангрена или что ещё не возникло. Даже на зелье не хватило денег. Не только у меня.

— На что ты деньги потратила? — мы вышли от целителя, и я наконец смог спросить.

— Булочка. С молоком. И вино, две кружки. Как вы и сказали.

— И это стоило трёх золотых?

Это всё ей обошлось в десятую часть золотого. Оставшееся же было потрачено Ренсом. Он, конечно, молодец: взял инициативу на себя, добавил к деньгам Лины свои семьдесят серебряников и попытался купить место в здании, чтобы посмотреть представление, но смог только пробраться на крышу. Оттуда Лина видела и представление, и меня.

А потом выяснилось, что Ренс прикарманил себе золотой. Он случайно выпал из кармана, а Лина вовремя это заметила. Парень сразу стал оправдываться, что-то объяснять про любовь, что хотел на эти деньги ей что-то купить. Лина лишь развернулась и пошла в сторону ворот. На её счастье, рядом был я, когда парень в очередной раз попытался оправдаться.

Около ворот было оживлённо. Хоть и не все крестьяне ещё вернулись, шум стоял сродни рынку в самый оживлённый час. Там уже был Гильм с семьёй. И Ренс там тоже был. Увидев меня, они сначала испугались, потом попытались закричать. Но не стали.

Дождавшись, когда я подойду — они тут же обвинили меня в сокрытии сущности Лины. Им было противно и тошно, что их ненаглядный сынок чуть не замарался об это мерзкое существо. Я лишь намекнул им, что не обязан хоть что-то говорить о ней. А потом показал на забинтованные пальцы эльфийки. Семья старосты, в свою очередь, показала на Ренса — у того были сломаны пять передних зубов.

Мы условились на том, что инцидент исчерпан. Про Лину они ничего не расскажут остальным деревенским, а я должен буду снять с Ренса обещание женится на Лине. Я уже хотел было прям сейчас это сделать, но меня попросили подождать хотя бы месяц, когда будет общий деревенский сбор. Я согласился и всякое общение между нами прекратилось.

И хоть мы ехали обратно таким же составом в той же телеге, но никто не проронил и слова. Лишь мелкая мечтательница о магии изредка украдкой поглядывала то на меня, то на Лину.

…если использовать в качестве нагнетателя пятую форму цикличной печати, разместив её на костяной пластине — тогда на стабилизацию магического поля потребуется как минимум десять слоёв этого самого стабилизирующего контура. Это как минимум десять слоёв стен, и столько же слоёв пола и потолка. Нет, это сделать не получится. В одиночку такую конструкцию не осилить, а нанимать помощников себе дороже…

— Лина, ну скоро ты там? — стараясь перекричать детский плач, в передней комнате громко зазвучал наполненный жизнью высокий голос.

— Не готово! — с веранды ему отвечал другой голос, более простой, но чем-то по-своему нежный.

Меня этот филиал безумия начинал бесить. Если днём ещё можно сосредоточится, то к вечеру это становиться непосильной задачей. Стоит только ребёнку проснуться, как он тут же начинает кричать, и не то, что читать — думать нормально не получится.

Я убрал в сторону длинный свиток и придвинул книгу. Хоть Хубар выполнил обещание и передал даже больше, чем я рассчитывал — но за этот месяц я всё изучил. Притом несколько раз. Все четыре книги и стопка в девять свитков, всё это было изучено, осмысленно и законспектировано в двух книгах, но уже моих. Хубар мне это всё не подарил, а одолжил и скоро подойдёт срок возвращать. А так у меня всегда будет копия, хоть и сокращённая.