Неспеша отрывая от хлеба по кусочку и запивая вином, я ловил себя на мысли, что хотелось напиться этим нектаром до смерти. В отместку самому себе за четыре дня пути, когда я мёрз как последняя собака, материл всё на свете и насылал проклятия на всех и вся, кто только попадался на глаза. Караван едет, колёса у повозки скрипят, а я, как укутанная двумя слоями одеяла тварь дрожащая, сидел в телеге и дрожал от холода. Хуже этого может быть только то, что не смогу в городе пристроится на эти полгода — и тогда уж точно мне будет обеспечен ещё один круиз.

Мотнув головой и стараясь отогнать дурные мысли, я уже хотел отломить ещё хлеба, но заметил приближавшегося парня с подносом в руках. Вскоре на столе оказалась тарелка с горячим рагу, нарезка из вяленого мяса, пара ломтей козьего сыра и ещё один кусок белого хлеба.

Стоило только парню получить медяк чаевыми и отойти от стола, как дверь в гостиницу открылась. Внутрь зашли двое мужчин, одним которых был Мирн. Увидев знакомого ксата, он поднял руку в приветственном жесте. Поприветствовав в ответ, я пригласил их присоединиться.

— Ликус, рад тебя снова видеть! Смотрю ты отогрелся и стал выглядеть добрее! Или это вино так на вашего брата действует? — продолжая засыпать меня словами, вечно позитивный караванщик и по совместительству начальник каравана, в котором я добирался до города, показал на приятеля:

— Знакомься, это мой старый друг Нарик, организатор рабских аукционов в этом городе. Нарик, это Лик… Ликду…

— Лик’Тулкис, но Ликус проще произносить, — я помог выкрутиться караванщику, видя, как он себе чуть язык не прикусил от соблюдения этикета. — Наши имена сложны для остальных разумных.

— Не сложнее, чем орочьи, — парировал Нарик.

— Смотря о каком племени идёт речь.

— Ты был в землях орков?

— Несколько раз, но надолго не задерживался.

— Как интересно. Мне вот доводилось лишь общаться с ними. Племя Багрового Козла знакомо?

Неспешно продолжая разговор, два друга заказали себе ужин и вина. Решив обзавестись полезным знакомством, я попросил записать всё на мой счёт. Поглощая еду и напитки, мы плавно перешли с темы орочьих племён на обсуждение нашего везенья: до того, как я присоединился к каравану, он уже был неделю в пути — и за всё это время на него ни разу не напали. Потом разговор перешёл на тему путешествий и я, как странствующий магос, рассказал парочку интересных историй.

Затем были искренние слова благодарности от Нарика в адрес Всеобщей церкви за то, что позволила использовать троптосов как живой товар. Ещё его отец, сорок лет назад светился от счастья, когда получил дополнительные вещи для продажи любому желающему, а не только строго установленным лицам. По строго фиксированной цене. Строго для убийства.

Нарик посетовал, что аукцион был неделю назад, а новый планируется минимум через три и теперь ему нечего мне предложить. Я в рабах не нуждался, но он всё равно принялся искренне заверять, что с радостью поможет, если мне понадобится живой товар или другие его услуги. За соответствующую плату. Со скидкой, разумеется.

Закончив ужин и попрощавшись, два друга направились к выходу. Я же сначала подошёл к хозяину гостиницы и попросил принести зажжённую свечу, чтобы растопить камин. Стоило войти в комнату, как в дверь постучали — за ней стояла дородная женщина с заказом, который я обменял на медяк чаевых. Активировав сигнальный контур и немного повозившись с камином, я вскоре наблюдал, как языки пламени с жадностью окутывали поленья. Вместе с ними по комнате волнами распространялось убаюкивающее тепло.

Позднее утро разбудило меня моросящим дождём, стучавшим по закрытой ставне. Огонь в камине давно потух и прохладный воздух тягучей смолой наполнял комнату. Не очень-то и хотелось покидать нагретую кровать, и если бы не предстоящие дела — то я бы с превеликим удовольствием растворился в одеяле ещё на сутки. Пришлось силой заставить себя встать и начать готовиться к выходу.

— Доброе утро, — меня буднично поприветствовал парень, разносивший вчера заказы. — Завтрак готов, можем принести в комнату. Что-нибудь ещё желаете?

— Нет, завтракать буду тут. Хочу рассчитаться за вчерашнее.

— С вас тридцать пять медных: пять за вино и хлеб, и по десять за две порции ужина и дополнения к ним.

В зале было почти пусто, а те из немногих, кто завтракал, старались быстрее закончить с едой и уйти по своим делам. Доносившийся с улицы шум доказывал, что город ожил после ночи.

Вскоре принесли завтрак: пшённая каша с сушёными фруктами и отвар из трав с ягодами. Медленно прожёвывая кашу, я старательно обдумывал дальнейшие планы.

Есть три пути: остаться в Инлийске; прибиться к ближайшей деревне за плату; или же отправиться в другой город. Но ещё раз в дорогое мёрзнуть не хотелось, а если зимовать в этом городе, то где?

Жить в гостинице? Так поступит только транжира: ближе к зиме цены на аренду комнаты поднимут минимум в два раза. Да и вдруг кто-то крайне ушлый прознает, что ксат здесь проездом в ожидании заказа и устроит мне сладкую жизнь? Ведь по-любому узнает — номер в гостинице на всю зиму редко кто снимает. Каждый месяц менять гостиницу? Проще повесить на себя табличку с надписью «Я здесь». Нет, гостиница тоже на крайний случай. Податься в район знати в качестве рассказчика интересных историй? Ага, десять раз им нужен ксат. Который ещё и магос, а не бравый воин. Обидно, что в этом городе нет миссии ксатов — иначе бы я ещё вчера зашёл к ним в гости.

Можно попробовать арендовать квартиру в средней части города. Но тогда вопрос: как устроен и из чего сделан сигнальный контур? И опять же, вдруг кто прознает обо мне таком хорошем? Да и постоянно убираться и готовить тоже удовольствие ниже среднего, не говоря про походы на рынок и заказ дров… Всё же стоит дождаться слов Раймарта о сроках. Если он закончит заказ к началу весны — останусь в городе. Но если к лету — то лучше это время провести в другом месте.

Осенняя пора поприветствовала меня во всей своей красе, когда я закончил с завтраком и вышел на улицу. Наполнявшая воздух после дождя сырость густым киселём обволакивала открытые участки кожи. Лужи из густой и липкой грязи болотцами покрыли главную улицу, вымощенную гладким камнем. Меся уличную жижу сапогами и кутаясь в плащи, прохожие спешили по своим делам и рассасывались в проулках города.

Города, такого же, как и многие другие. Непримечательного ничем, кроме проходящей сквозь него дороги. Она связывала между собой два города-оплота, рядом с которыми есть скверные места: лес, равнина, село, бывший постоялый двор или что-то ещё. Разумные с удовольствием рискуют жизнями и суются в порчу в надежде хоть что-то добыть, очистить в церкви от скверны и продать. И кочуют разумные из одного города-оплота в другой, каждый раз проходя через Инлийск и оставляя здесь часть своих денег. Тех самых кровных денег, которые достаются им тяжёлым трудом. Но лёгким для города, и он всеми силами пытался высосать всё до последнего медяка из каждого путника.

Сильнее всего это заметно в центральной части города: в торговой аллее много лавочников, даже в мерзкую осеннюю погоду старавшихся привлечь покупателей к своим товарам. Почти в каждом доме на первом этаже что-то располагалось, будь то магазин или представительство гильдии, или сама гильдия, или даже несколько зданий были отведены под гостиницу, бордель или мастерскую.

Или несколько зданий могли быть банком, на огромной каменной стене которого выложена и украшена утончёнными завитыми узорами надпись «Синяя Гортензия» на языке высших эльфов. Это было названием дома ушастых, что организовал банк здесь, в Инлийске. Но зная все политические игрища внутри эльфийских кланов и между их домами, то вряд ли банк всё ещё подконтролен этому дому.

Внутренняя отделка соответствовала статусу здания — всё красиво, всё блестит. На стенах и потолке яркие светильники, на полу цветастые ковры с узорами, у стен стоят скамейки со спинками, обитыми кожей. За отдельными стойками, отгороженными друг от друга, сидят работники в чистых одеждах.