— Тяжела крестьянская доля, но это жизнь.

— Это жизнь, — вздохнул Раймарт. — Так что насчёт вина? Я его заранее приготовил.

— Спасибо, но откажусь: устал уже. Да и дел, как видишь прибавилось, — я показал на Лину. — Не знаешь, где в городе рабов отмывают. У неё волосы слипшиеся, как бы вшей не было.

— Знаю несколько мест. Но она скверная, так что подойдёт лишь одно. Ты в какой гостинице остановился?

Получив объяснения, где находится баня, в которой отмывают подобных Лине и продают поношенные вещи — мы с Раймартом стали прощаться. Перекинулись парочкой ничего не значащих фраз, вспомнили академию, его друга и моего наставника. И договорились, что отправлю ему письмо, как только обоснуюсь на зимовку,

Я вышел на улицу и направился к бане. Раба покорным зверьком последовала за мной, хотя никаких приказов я не отдавал, а голова её была всё так же опущена. Она смотрела на поверхность улочки, покрытую жидкой грязью и на свои ноги, обмотанные в трухлявую ткань, давно пропитавшеюся грязью по самые колени. От каждого её шага раздавался хлюпающий звук, но не от соприкосновения ступней с улицей, а от давления на ткань: стоило ей сделать шаг, как жижа из обмоток тут же вырывалась наружу и, хлюпая, втягивалась обратно в ткань.

Я шёл медленно, позволяя Лине не напрягать слабое тело, но всё равно у неё появилась тяжёлая одышка. Банщица сильно удивилась, увидев ксата в компании практически мёртвого раба. И если сначала женщина смотрела на меня с презрением, а на Лину с сожалением — то узнав, что раба из скверных, тут же наградила её презрительным взглядом, которым толпа одаривает висельника. С ценой за услуги банщицы произошла не меньшая метаморфоза: изначальные пять серебряных превратились в двадцать. Торгуясь, во всю используя навык «Красноречия», я кое как сбил цену до семнадцати монет.

Оставив Лину мыться, я стремглав помчался к центральной площади. Надо было спешить и как можно быстрее всё сделать. Я лишь надеялся, что не ошибся в расчётах и в основе эльфийки действительно лежит тигр из нефритового семейства — в противном случае, я лишь приближу финал её жизни.

В магазинчике специй купил кружку дорогого свежевыжатого лимонного сока и несколько маленьких мешочков пряностей. В лавке зелий — три флакона не настоянного ложного зелья маны. В магазине сыров была куплена порция свежего творога из козьего молока. При виде еды голод, щекочущий мой живот с самого обеда, моментально усилился. Сглотнув слюну и стараясь не обращать на него внимания, я закончил покупки и поспешил обратно к бане. Оставалось вино, но его можно купить в гостинице.

Нередко за покупками теряется ход времени, даже если торопишься и отсчитываешь про себя каждую минуту. Так случилось и сейчас — городской колокол пробил шесть раз, когда я вернулся за Линой. Я припозднился. Примерно час она покорно стояла во входной, смотрела в пол и дожидалась меня. Чистая, отмытая и в новой одежде, хоть и поношенной, но целой и без заплаток — уж точно лучше, чем старая груда тряпья. На ногах эльфийки были кожаные ботинки, закрывавшие щиколотку и половину голени.

— С возвращением. Ужин готов как пять минут назад. Можем подать в комнату, — меня поприветствовал хозяин гостиницы.

— Вечер. С ужином чуть позже. Сколько нужно за раба доплатить?

— Пятнадцать медных за ночь, но отдельных комнат нет, — хозяин гостиницы ответил не думая. — Либо спит с тобой в комнате, либо в коридоре. Еда в стоимости: овощная похлёбка, кусок серого хлеба и кружка воды. Вечером и утром. Если нужна подстилка, то за три медных будет соломенный матрац.

— Ужинать буду внизу, скоро спущусь. Для раба в комнату пусть принесут сейчас. Две ночи, — я выложил на стойку один большой медный кругляш, а назад получил сдачу в виде одного маленького серебряного и четырёх медяков. Заодно мысленно обматерил трактирщика: он нагрел с меня по пятёрке за ночь, если не по семёрке.

Зайдя в комнату, первым делам приказал Лине сесть на кровать и не мешаться. Стоило обновить заряд сигнального контура, как принесли рабский ужин и скрученный в рулет тоненький матрац.

— Лина, посмотри на меня, — я обратился к рабе, как только привёл всё покупки в порядок, разложив их в углу стола.

Эльфийка не шелохнулась. Даже ошейник не заиграл красками, сигнализируя о сопротивлении. Подозрительно. Лог.

Лог-Лист:…

Личное имущество:…

Рабы:…

Раб Лина (не зарегистрирована):…

Действующие приказы:

Временные приказы: Отсутствуют

Постоянные приказы: «Вниз смотри, когда я рядом», «Не смей открывать свой грязный рот», «Сука, языком работай», «Глотай, сука, глотай», «Иди за мной».

Серьёзно? Нет, серьёзно? Теперь понятно, чего она всё время рассматривает свои ноги. Первые два приказа понятны, последний тоже. А остальные два зачем? Что он с ней де… Вот же ж двуличное животное, а⁈ «Да ты что? Трогать её? Она же скверная, ко-ко-ко». Надо всю эту ересь отменить.

— Лина, посмотри на меня.

Испуганным хорьком эльфийка медленно подняла голову, попутно вжимая её в плечи. Взгляд её остановился на моём животе.

— Посмотри мне в глаза.

Дрожа всем телом, борясь внутри сама с собой, она подняла голову. Передо мной предстало приятное, хоть и обезображенное истощением лицо с впалыми щеками, тонкими, обкусанными губами и глазами тусклого зелёного цвета. И взгляд.

Взгляд, наполненный страхом вперемешку с отчаянием. Страхом, который я давненько не наблюдал в глубине чужих глаз. Так смотрят на что-то настолько превосходящее тебя, что ты начинаешь считать себя песком под ногами этого существа. На то, что уничтожит тебя играючи, как вдоволь наигравшийся ребёнок разрушает свой песочный замок. Так смотрят на того, кто пообещал убить тебя одним из самых страшных способов.

— Слушай мой постоянный приказ: ничего, никому, никогда и никаким образом не сообщай про меня и обо мне! — узоры на её ошейнике моргнули жёлтым цветом.

— Да… хо… зя… ин, — эльфийка отвечала медленно сухим, еле слышимым голосом. Словно бы вспоминала не только слова, но и как их произносить.

— Посмотри на стол, — я показал на её пищу. — Поужинай и сиди здесь, жди меня. Остальное на столе не трогай.

— Да… хо… зяин, — она громко сглотнула слюну, заполнившую рот в одно мгновение.

Оставив рабу, я спустился вниз и успел занять последний свободный стол. Вскоре парнишка принёс ужин: кусок жареного мяса с картошкой, порция тушёных овощей в медовом соусе, половинка свежеиспечённого белого хлеба и кувшинчик с вином.

— Вино подогрето и разбавлено водой. Вы вчера так просили?

— Да, спасибо, — я достал пару медяков и протянул их парню. — Есть какие слухи о городе Мантар? Как давно банк перестал его монеты принимать?

— Про сам город ни чё не знаю. Но слышал, что старый лорд толь слёг, толь помер. Вроде потому банк как третий день монеты и не берёт, — парень отправился дальше обслуживать клиентов. Я спокойно принялся за ужин.

Если он сказал правду, то окрестности города свободны для проезда. Скорее всего, старый лорд нахватал долгов и решил лично поздороваться с праотцами. А дальше, как в сказке: получил царевич по наследству сарай разрушенный, клячу дохлую и долг неподъёмный. Наверно, решил показать гонор, когда к нему заявились ростовщики. Вот длинноухие его и проучили. Ничего, пару недель посидит с урезанной торговлей и сам приползёт к ним договариваться.

Покончив с трапезой и сделав заказ в комнату — я направился наверх. Сначала показалось, что изменений в комнате не произошло: Лина всё также сидела на кровати и смотрела в пол. Но вот чашка с миской были вычищены от каких-либо признаков еды. Казалось, что их собака вылизала, а на столе и под ним не было ни единой крошки. Остальные же вещи были не тронуты.

В освободившуюся миску я выложил творог. Пока методично его разрыхлял, боковым зрением видел, как Лина с интересом хомяка смотрела на меня — неуверенно, боязливо.