***

Она не видела его и своих друзей уже целую неделю. И с каждым днем все сильнее убеждалась в том, что сошла с ума и напридумывала себе все это. Даже духи молчали. Да она и не звала. Не было нужды. Она так долго ни с кем не разговаривала, что, казалось, уже разучилась это делать.

На восьмой день ее бесцветных серых дней случилось кое-что странное. Ей впервые приснилось что-то помимо кровавых пятен на стене и далекого предсмертного крика. Ей приснилась девушка в старых ковбойских ботинках, белом халате и больших круглых очках. Она стояла к ней в профиль и что-то увлеченно писала на доске. Этот сон не был четким, и она мало что запомнила из него, но проснулась она из-за ужасной головной боли и бесчисленных символов и формул в своей голове. Но, даже когда ее глаза открылись, и сон прошел, они не исчезли.

Зато исчезла ее розовая подушечка и мягкая кровать.

Она сидела в одной пижаме на полу перед стеной в гостиной, исписанной чем-то, что она не могла разобрать. В полной темноте. А ее рука крепко сжимала черный маркер.

Удивительно, но тот случай, когда она снова ходила во сне, оказался единичным. Хотя она все равно начала привязывать себя к кровати перед сном, боясь снова оказаться ночью на улице. Возможно, помогло именно это. Возможно, это не помешало ей ходить и дальше, просто она больше не просыпалась в середине сего действа.

В ту ночь она с облегчением поняла, что сидит на полу собственной гостиной, а разрисовала маркером свою личную стену. Хотя, как сказать. Ее арендодателю это определенно не понравилось бы. Поэтому, утром она планировала избавиться от этих наскальных рисунков, предварительно сфотографировав их и выслав Грейс. Но, проснувшись и спустившись вниз, она обнаружила стену абсолютно чистой.

Приснилось ли ей все это? Что-то вроде сна во сне? Она не знала. Зато она знала, что завтра у нее начинаются экзамены, и ей к ним готовиться. К слову, загруженность делами – отличный способ поменьше думать о болезненном расставании.

Увы, в ее случае «поменьше» не означало «совсем».

Немного остыв и успокоившись, она даже начала понимать, почему он это сделал. Это вовсе не значило, что она не была нужна ему. Просто он, как обычно, пытался защитить ее от самого себя. Вопрос же, кто из них тут прав останется открытым, пожалуй, навсегда.

Да, она понимала его мотивы. Но не принимала их.

Она чувствовала себя, как в темном непроглядном тупике. Все, чего ей хотелось – просто быть с ним. И ей хотелось верить, что и ему тоже, но… В ее жизни стало слишком много этих «но».

Наутро, она, как и обычно заварила себе чай покрепче, на бегу схватила со стола яблоко. И отправилась в ванную, чтобы сменить повязку на обожженных руках. Она больше не решилась обращаться в больницу, зная, какие там могут попасться врачи. Поэтому лечилась самостоятельно, купив в ближайшей аптеке заживляющую мазь. Конечно, получалось дольше, чем с Норой. К хорошему так быстро привыкаешь.

Из-за бинтов в универе на нее смотрели, как на какую-то наркоманку. Но что поделать. Экзамены сами себя не сдадут. Сегодня у нее намечалось целых два. По истории девятнадцатого века и печатному искусству. А она была бы рада, если бы их было три или даже четыре разом. Так ее голова дольше была бы занята учебой. И она вернулась бы в тихий и одинокий дом гораздо позже. Может, заскочить сегодня в кино? Или отправиться на пробежку?

Кого она обманывала. Прошло слишком мало времени, и твари в ее животе не успели вымереть. Если вообще когда-нибудь подохнут. Время же лечит, так говорят?

Она прокручивала это в голове раз за разом, выходя на морозный воздух после последнего экзамена. На глаза снова наворачивались слезы, и она плотнее прижала к груди конспекты, пытаясь согреться. В последнее время она никак не могла согреться.

Порой с нами случаются вещи настолько невероятные, что мир вокруг начинает опасно кружиться, а в голове звучит не то, что крик, но что-то резонирующее. Будто сердце начинает биться не в груди, а в висках. И кажется, что каждый прохожий слышит тоже, что и ты.

В такие моменты, вопреки всем законам, время замедляется. И не в переносном, а буквальном смысле. Словно давая тебе шанс до конца осознать происходящее и просто не сойти с ума.

До этого дня у Лив было несколько таких моментов. Когда ей сообщили, что мамы больше нет. Когда ей на голову едва не свалился грозовой сверхчеловек, а после еще и машина. Когда очнулась привязанной к какой-то каталке на заброшке. Когда повстречалась с духами. Когда она впервые осознала, что, если сейчас же не обнимет Августа со спины, ее жизнь будет навсегда разрушена из-за упущенного момента.

Но все эти события - абсолютно все - поблекли и померкли этим ясным, но морозным днем. Потому что произошло то, чего она никак не могла ожидать. Чего так отчаянно хотела, но в то же время ненавидела себя за эти мысли.

Она увидела его.

И тут же дала себе мысленную затрещину. Ведь это не мог быть он. А значит, она снова сходит с ума. И этот парень, скрестивший руки на груди у черного байка всего лишь очень похож на ее Августа.

Но уже подойдя ближе к дороге, она просто не могла отрицать очевидное и дальше.

Это. Был. Август.

При свете дня. При наличии толп студентов и простых проходишь.

Его пепельные волосы безжалостно трепало на ветру, они попадали ему на глаза, закрывая часть лица. Поэтому она не могла увидеть, какого цвета его глаза сегодня. Да и нужно ли ей это? Почему ее волновал именно их цвет, когда удивлять ее должно нечто другое.

А именно – его одежда.

Он был одет в зауженные светлые джинсы и черную толстовку. На его носу красовались стильные очки в грубой черной оправе. А на шее был повязан абсолютно неуместный здесь черный шарф.

И никаких защитных костюмов, никаких шлемов и перчаток. Ничего.

Он выглядел таким… нормальным. И до невозможности привлекательным. Наверное, проходящие мимо студентки тоже обратили на него внимание. Вот же глупые, они и понятия не имеют сколько тараканов живет у этого обаяшки внутри. Столько, что простым тапком точно не отделаешься.

Ей все еще казалось, что это какая-то шутка ее воображения. Может, духи решили так подшутить над ней?

Но он смотрел на нее, а она смотрела на него.

У нее было не больше секунды, чтобы принять решение отвести от него взгляд и повернуть в сторону парка, через который ей предстояло идти пешком домой.

Конечно, ее разрывало изнутри любопытство. Но она все еще так злилась на него. Да что он там о себе возомнил? Сначала прогнал ее всю в ожогах после всего того, что она пережила, а теперь вот так запросто появляется на своем байке перед ее универом?

Он был нужен ей. Нужен, как никогда. Но именно в тот критичный для нее момент, он выставил ее за дверь.

Нет, она не станет вешаться ему на шею только потому, что он вдруг решил снова объявиться в ее жизни. Больше не станет бегать за ним, хотя именно об этом сейчас кричало все ее нутро.

- У тебя есть полное право злиться на меня, - конечно, он пошел за ней. И теперь шел рядом, толкая свой байк руками по дороге. От звука его голоса, у нее внутри все сжалось.

Боже, как же сильно она любила этого придурка. Даже после того, как он выставил ее с чемоданом из дома. Ученые мира так трясутся с этим коллайдером и разгадкой секретов вселенной… Лучше бы они вплотную занялись более важными делами, которые находились у них прямо под носом. Как огородить себя от спойлеров к новой серии любимого сериала? Что делать со второй сережкой, если первая куда-то потерялась? Как заставить себя перестать любить человека, который делает тебе больно?

- Ты так считаешь? – Угрюмо отозвалась она, прибавив шаг. Но он и не думал отставать.

- Ну, да, - она намеренно на смотрела в его сторону, но сразу уловила смущение в его голосе. Вот так номер. Август Остин смущен.

- Значит, собрать мне фен из старой микроволновки ты можешь, а распознать сарказм не способен?