— Хм… прикольно, а что это? — она взглянула на экран, спектрограмма показывала, как скользит шум. Она была — черна как смоль, а на фоне оттенков серого — смотрелась волнами. Картинка спектрограммы навела её на мысль об ультразвуке.

— Горловое пение, — пояснил Ноэль, — изумительное умение, я пытался так же, когда был там наверху, очень сложно. Он слегка прибавил громкость.

— Хотя, это всего лишь наледь голоса. Знаешь, на тот случай, когда я устану давать интервью. Там так много историй. Некоторые из них, никогда не звучали на английском. Никогда.

Кристина наблюдала, как он водит мышкой, по забитому экрану ноутбука, по диаграммам фонетического алфавита и справочным журналам записей. Затем открыл другой аудиофайл. Горловое пение сменилось голосом старика, он говорил на диалекте, который по словам Ноэля, уже почти исчез. Она пристроилась у него на коленях, и они, склонив головы друг к другу и использовав наушники на двоих, начали слушать вместе.

Щека Ноэля, царапнула её, его рука нежно легла на её плечо, но из-за тающего льда, стекающего по плечу, она не ощущала тепло, да и не время было сейчас.

Это случилось ночью. Колено Ноэля расположилось между её коленями, а его рука лежала поверх её руки. Они снова занялись любовью, но на этот раз спокойней, без прежней безумной страсти. Кристина еще не заснула, когда он вытащил её руку из-под одеяла. В темноте, она повернулась к нему и обнаружила, что глаза его приоткрыты.

— Приветик, — тихо сказала она, прижимаясь ближе к нему спиной.

Он ничего не ответил, и не издал ни звука. Затем, придерживая большим пальцем её запястье, осторожно и не торопясь, притянул её руку к своему лицу. В тишине ночи, Кристине легче было ощутить биение собственного пульса о кожу Ноэля. Приоткрыв рот, он проложил дорожку вдоль её руки, касаясь зубами и заставляя Кристину дрожать.

Она слегка улыбнулась и тихонечко спросила:

— Что ты собираешься делать?

— Все, что я пожелаю, — пробормотал Ноэль в её кожу, слегка покусывая и щекоча её косточку на запястье.

— Я так рада, что ты наконец дома, — прошептала Кристина, — я смертельно испугалась, узнав о свирепой снежной буре, когда ты мне позвонил и сообщил об этом.

Ноэль игриво куснул её.

Кристина сморщилась:

— Эй, приятель, полегче пожалуйста, мне уже достаточно укусов.

Его зубы надавили сильнее, глубже, да так, что она явственно ощутила каждую его отдельную коронку.

— Ноэль, прекрати! Ты уже обслюнявил меня. Перестань!

На мгновение, он отстранился, проведя пальцем по вмятинам на коже, а затем снова прикусил, на это раз не игриво, а неожиданно резко, словно животное.

— Ой-ой-ой! — она рванулась от него, — Ноэль! Не надо этого делать, мне больно!

— Не делать что? — хрипло переспросил он. Кристина включила свет, обнажив мешки под глазами мужа, резкость его скул почему-то стала более отчетливей.

— Я просто хочу… Ноэль резко замолчал.

— Не мог бы ты отложить расшифровку хотя бы на день? — с нажимом спросила она Ноэля.

— Ну пока еще все свежо в памяти, — оправдывался Ноэль, — ну пойми, ты же знаешь, я — специалист в этой области.

— Твое поведение очень странное. Ты весь чертовски странный.

— Ты излишне драматизируешь, — ответил он.

Кристина отправилась в ванную, щелкнула выключателем. Начала поливать руку холодной водой. Её отражение в зеркале выглядело бледным и больным. Прощупала живот.

— Ну же, иди в постель, — с тяжелым вздохом произнес Ноэль, — да не нужен тебе пластырь, Крисси.

— Почему ты не можешь побриться? — возвратившись, продолжила она свои вопросы с нажимом, — распаковать наконец свои вещи? Позвонить своему отцу и сообщить, что ты вернулся, чтобы он мне больше не звонил?

На руке Кристины расцветал свежий след от укуса, и когда Ноэль увидел его — выражение лица мужа совсем ей не понравилось. Кристина прикрыла другой рукой укус.

— Я не знал, что он звонил тебе, — произнес Ноэль.

— Эту ночь я досплю в кабинете, — решительно проинформировала она.

— Мне жаль, ну ты же видишь, прости Крисси.

— Все в порядке, все хорошо, — ответила она.

— Ты ненавидишь раскладные кровати, так что пойду я, — сказал Ноэль и вылез из-под одеяла, затем почесал шею, — а там есть подушки?

— В бельевом шкафу, — ответила она и отправилась за ними, постояла, прижав подушки к себе, пока кровать со скрипом и лязгом раскладывалась. Ноэль без улыбки принял подушки и бросил их на кровать.

— Спокойной ночи, — пожелал он.

«А ночь не была — спокойной».

Кристине надо было отправиться в плавательный бассейн, поэтому она встала пораньше, когда небо было еще темным. В кабинет решила не заглядывать, ограничившись лишь пожеланиями — «доброго утра и пока-пока», с полусонным Ноэлем. Она вела машину, держа одну руку на сумке для плавательных принадлежностей. На холодных дорогах, выхлопные газы клубились как туман. Пока стояла светофоре, набрала номер мамы. Голос, хриплый от сна и успокоительного, наконец ответил на пятом гудке.

— Привет милая, что-то случилось?

— Здравствуй мам, — зеленый свет пробился сквозь клубы выхлопов, и Кристина продолжила движение. — Да у меня только вопрос касательно благодарственных писем, я все еще их пишу, но уже заканчиваю…

— Ноэль вернулся, не так ли? — прервала её мама, — передай ему приветик и обнимашки. И да, как его обморожение?

— Передам обязательно, — пообещала Кристина, — ну так вот, письмо для дяди Кэрроу, никак не вспомню имя его подруги, кажется Шерил?

— Нет, может Кэрол? А черт возьми, тоже не могу вспомнить.

— Ноэль стал вести себя по-другому, после поездки…

В ответ последовала напряженная пауза, а затем послышался голос матери, прерываемый вздохом:

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… я сама не знаю, — расплывчато ответила Кристина, — он странно себя ведет. Не ест. Вчера после завтрака, который тоже не доел, он ничего не съел и за целый день. Он, как бы, зациклен на своей расшифровке, и не особо желает со мной общаться.

— Ну… ты же понимаешь, он всецело вовлечен в этот процесс…

— Как-то не так выглядит его увлеченность, — Кристина включила сигнал поворота и свернула на парковку в Гленоре, в основном, все еще пустовавшую от машин.

— …вот и хорошо, что не так, поверь, — еще одна пауза от мамы, — сейчас многое может быть не так… или выглядеть все немного по-другому. Все те мелочи, которые когда-то были приятными, располагающими к себе, теперь могут смотреться не так, особенно с осознанием, что это на всю оставшуюся жизнь.

— Да я не о том, что медовый месяц у нас уже закончился, — Кристина попыталась объяснить маме свои ощущения, паркуя машину, — закончился то он уже давно.

— Ну я подразумеваю твоего отца, упокой бог его душу. У него же были чисто свои дни. Недели. Годы. Но ведь оно того стоило. У меня даже и мысли не проскочило, чтобы уйти от него. Так и Ноэль, он же хороший человек. Он на самом деле — хороший человек. Я так понимаю, все дело в компромиссах, не так ли? Разве люди, планирующие пожениться, так и думают, что все будет легко? Ну не смеши меня. Что-то все равно придется принести в жертву. Я много что хотела сделать, много…

— Мам, я не говорила о том, что собираюсь уйти от него, я говорила, что он ведет себя странно, и я не знаю почему, — она заглушила двигатель и нащупала ключ в кармане пальто, — эта непонятная история со снежной бурей…

— Шэрон, определенно Шэрон, она вдвое моложе его и явно девушка легкого поведения, — опять перебила её мама, — дорогая моя, послушай, просто перестань тревожиться. Даже еще недели не прошло, как он вернулся. Иди поплавай, ты почувствуешь себя лучше.