Затем, настала очередь естественных наук. Люди перестали интересоваться миром в его физическом проявлении. Им начало казаться, что все элементы, частицы и законы природы им уже известны, и больше изучать мир не имеет смысла. Жажда познания ушла, а вместе с ней и самопознание. Когда мировые религии канули в Небытие, произошёл моральный разлад народов. Финансовая система мира стёрла критерии добра и зла, теперь жизнь измерялась выгодой. И мораль перестала быть чем-то основополагающим, равно как и личность. Главным стал образ жизни, роль, что ты примерил на себя в социальной сфере, и при том роль изменчивая, подстраивающаяся.

У людей не осталось больше никаких интересов, кроме получения удовольствий. Их мир сжался до уровня собственного эго, им нравилось жить в скандалах, ненависти, они хотели быть правыми во всём, придумывали самые невероятные поводы, чтобы выглядеть обиженными и оскорблёнными, притеснёнными. Они платили деньги за то, чтобы изменять тела, искали способы как можно дальше отдалиться от наскучившего им мира. И вот однажды, вулкан Ойлигер взорвался, а короли Эххи неожиданно получили возможность сделать своих подданных одновременно и верными и счастливыми.

— За место в Умвелотоне и возможность исследования ноосферы, они потребовали покорности, но не только от нас, — Эсле коротко усмехнулась, — и я создала Никси. В каком-то смысле, она тоже живая, — она посмотрела на Минота, — ведь я, как творец, вложила в неё частичку себя, и потому Никси понимает, как сотворить виртуальную реальность такой, чтобы максимально обесточить людей и сохранить их лояльность Владыке. Великолепное представление, одурманивание, бессвязные знания, похоть, глубкое чувство подсознательной вины, и, в конечном итоге, полное подчинение, ведь они теперь — лишь одинокие фигуры, озлобленные на весь мир. Они захотели вечного наслаждения и они его получили, променяв реальность на собственные извращённые фантазии об «идеальном» мире.

Кано опустил голову. Что оборвалось в его душе, когда он услышал это откровение от сильнейших мира. Что-то он оставил там, в виртуальном плену, и он уже начал догадываться, что именно.

— Чудовищно, — проговорил он, нахмурившись, — вы поступили чудовищно.

— Это правда, — согласилась Юмена, коротко покивав с грустной улыбкой, — и мы не можем простить себя за это. Единственное утешение, что когда эти люди умрут, то они обретут покой в ноосфере, а мы сможем помочь их немногочисленным детям стать новым поколением, невосприимчивым к такому контролю. Хотя эххийцы, благодаря нам, и живут теперь дольше, но они не бессмертны.

— Но они страдают! Их же обманывают!..

— Кано, — Урси вздохнул и положил ему руку на плечо. Он, наконец, узнал, почему так мрачнеют новусы при разговоре о людях, и ему стало жаль и их, ради выживания и против воли согласившихся на такой шаг, и самих эххийцев, ставших жертвой собственных страстей, — они сами выбрали такой путь. И не нам судить их. К сожалению.

Ему снился определённо странный сон. Серые обгоревшие стены длинного коридора выглядели ужасно знакомыми, но Вульпи никак не мог припомнить, где именно он их видел. Непроглядная тьма окружала его, однако впереди пробивался слабый луч света, освещая опалённые и пыльные листы металла. Осторожно сделав шаг, рыжий беот медленно, поджав хвост, поплёлся вперёд. Стена под ладонью была холодной, словно кусок льда. «Я должен проснуться, — он оглянулся. В темноте позади явно что-то двигалось. Какие-то чёрные щупальца, извиваясь, тянулись к нему, дыша холодом и страхом, — почему я… замерзаю?» Шерсть на руке начала покрываться инеем. Отпрянув, Вульпи растеряно посмотрел на неё, и тут же едва не споткнулся о собственный хвост, ударившись спиной о противоположную стену.

— Надо бежать, — вынес нехитрый вердикт беот, встрепенувшись, когда его лодыжки коснулось что-то осклизлое. Развив околосветовую скорость по направлению лучика света впереди, Вульпи то и дело спотыкался о лежащие в коридоре камни, вывалившиеся из дыр в потолке.

А тьма неустанно двигалась за ним. Извивались сплетённые клубком чёрные щупальца, устремившись следом за убегающей жертвой. Коридор казался бесконечным. Вульпи готов был поклясться, что пробежал уже несколько километров, но ни на йоту не приблизился к слабому свечению впереди. «Что это? — он усилием воли заставил себя остановиться и оглянуться. Тьма, словно живое существо, дышала страхом, глядя на него невидимым взглядом. — Оно не отстаёт… погодите-ка!» Холод продолжал распространяться, сковывая ноги. Стиснув зубы, Вульпи глубоко вдохнул, и вновь ринулся вперёд. Но чем дольше он бежал, тем меньше сил у него оставалось.

— Я не сдамся! — прорычал он, сжав кулаки и сопротивляясь слабости. — Никогда не сдавался и сейчас не сдамся!

Сколько Вульпи себя помнил, он всегда бежал вперёд, невзирая ни на какие преграды. Отчаянный риск оправдывался целью. Смелость, граничащая с безрассудством, вознаграждалась результатом. Он спасал друзей от опасностей, но в глубине души осознавал, что бежит от страха. Страха потерять дорогих ему анимагенов и остаться одному во тьме. Маленький рыжий чудик, обожающий бездельничать и дурачиться, Вульпи бежал только вперёд, спасаясь от одинокости и страха остаться одному в жестоком и холодном мире.

Стены начинали сдавливать его сознание. Клаустрофобия, травма, нанесённая Шутом, вновь сжимала разум и тело, вызывая судороги и дрожь. «Я смогу! — Вульпи только почувствовал боль в правой ноге, как уже летел на пыльный пол, шлёпнувшись и растянувшись во весь рост. — Я не сдамся! Я нужен своим друзьям!» Но сил подняться больше не осталось. Безуспешно забарахтавшись в годичном слое песка и пыли, лис, чихая и кашляя, умудрился принять сидячее положение. Луч впереди всё ещё маячил перед глазами. Дохнуло свежим воздухом.

— Вульпи… — донеслось до его ушей. Перед глазами рябили помехи, сбивая сенсоры, но он всё равно повернул голову в сторону звука, понимая, что встать самостоятельно уже не сможет. — Вульпи, милый…

— Кари? — прошептал он одними губами, прищурившись и протянув руку к возникшему впереди силуэту. Словно ольмирский блик, он двигался к нему, приобретая очертания его любимой жены, и только этот вид придал ему сил. — Кари! Подожди меня, я сейчас…

Невероятным усилием Вульпи смог встать на четвереньки и поползти вперёд, сначала на руках, потом уже на животе. Тьма вокруг смыкалась вместе со стенами. Ослепший и оглохший, он замёрз настолько, что не чувствовал ничего, кроме ледяного пола и не менее ледяного щупальца, обвившего его хвост и ноги.

— Кари… — даже говорить удавалось с трудом. На последнем издыхании рыжий беот опустил голову и протянул руку к приближающейся искорке света. — Я… скоро приду…

— Я люблю тебя, Вульпи, — прошептала она над самым ухом, — я буду ждать…

Тьма сомкнулась. Будто пространство и время исчезли, бросив изнеможённого анимагена в пустоту. Тихо выдохнув, он тоскливо смотрел на удаляющийся луч света, погружаясь во тьму. Мысли и образы угасали. Тишина поглотила его разум, но… «Я тоже тебя люблю, милая Кари! — он крепко зажмурился. — Я не умру! Я вернусь к тебе! Вернусь к Капи и Кири! Потому что я обязан это сделать! Я — Вульпи! Я — личность! Я — анимаген!»

Тьма замерла, почувствовав угрозу. Ледяные щупальца уже не так быстро оплетали его, утаскивая в Небытие, и едва уловив эту слабину, Вульпи, собрав все силы, что у него остались, рванулся вперёд, разбивая руки и ноги о камни, к свету, к лучику надежды и счастья. Слабость отступала, рассеянная жаждой жизни, холод испарился от жара любви. Вульпи охватила настоящая эйфория, и он, словно огненный ветер, бросился к небольшому отверстию в потолке, навстречу лазурному небу и рассветному Ольмиру, крича от радости и облегчения.

— Тише! Тише! — услышал он приглушённый голос Арги. Что-то щёлкнуло, зашипело и послышался звук работающих механизмов. — Всё хорошо, мой энергичный друг, всё уже прошло.