— Теперь я понял слова турка, который привез это проклятое зелье, чтоб его шайтаны разорвали! — сказал один из больных.

— Понял, говоришь?

— Да. Он объявил: кто курит, не будет укушен собакой. А знаете, почему?

— Ну, ну?!

— Потому что курящий бывает слабым — вот как я, — сгорбленным и ходит с палкой. А разве человека с палкой может укусить собака? А?

— А ведь верно! — воскликнул третий больной. — Интересно… Турок говорил еще, что сакля курящего никогда не будет обворована. Как же это понимать?

— Очень просто. Курящий всю ночь кашляет, а вор думает, что хозяин не спит.

— Вах, вах, вах! В самом деле, а?! — Четвертый больной сел на своей постели. — Выходит, турок нас обдурил?

— Выходит, так…

— А он еще говорил, что курящий никогда не будет стариком?

— Да. Кто курит, редко доживает до старости.

— Вот, сын дьявола, так обманул людей, чтоб сбыть свой яд! Клянусь, как только поправлюсь, брошу курить!

— Курить надо бросить, чтоб скорее поправиться! — сказала, входя, Айшат: в соседней комнате она заполняла истории болезни. — Фу, надымили! И пахнет же! Неужели вы курите кизяк?

— Кизяк не кизяк, а что же делать, дорогая, если табаку не осталось? Вот и жжем кто что придумает, лишь бы дым…

— Словно костер жгли в комнате! Ну как вас лечить после этого? — Рассерженная Айшат открыла окно. — А вы укройтесь, чтоб не надуло. — И, глядя, как дым струей выползает за окно, добавила: — Русские говорят: хоть топор вешай!

— Куда вешай?

— На дым.

— Разве у них гвоздя нет?! — захихикал старик, желтый, как осенний лист. — Чего только не выдумают — топор вешать на дым! В жизни не поверю…

— Можете не верить, но извольте лечиться, — строго ответила Айшат, рассматривая градусник. — У вас еще не снизилась температура.

— Доктор, скажите, пожалуйста, вот я слышал… Правда это, что под крыльями утки бывает до сорока пяти градусов?

— Не знаю. А вот если вы не перестанете курить всякую дрянь, я за вас не поручусь…

— А интересно, если утка такая горячая, то сколько градусов может быть под мышками у снежного человека? А?

— Не знаю. Не измеряла, — отозвалась Айшат, пересаживаясь к другому больному. Ей докучала болтовня больных, но Айшат сдерживалась: все они намного старше, да и лежать в больнице скучно…

— А что нового слышно о каптаре, доктор? Моя семья просто помирает со страху, просит скорее вернуться домой…

— Вернетесь, когда поправитесь.

— А говорят, наш ветеринар… Да вот и он сам! — Хамзат как раз вошел в палату. — Эй, Хамзат, это правда, что ты решил изучать снежного человека и написать книгу? А какой он, каптар-то? Ты его видал?

— Это, во-первых, не человек, а животное, — возразил Хамзат, — а во-вторых, я пришел не развлекать вас хабарами-рассказами. Я пришел спросить, когда, наконец, наша прелестная Айшат выпишет тебя, ты мне нужен до зарезу.

— Выпишу примерно через месяц, — строго ответила Айшат. — Если, конечно, все будет благополучно.

— Нельзя! Он мне нужен сейчас.

— А ты погляди на него: не видишь разве?

— Ну что там: желтуха! Чепуха. Детская болезнь. Вставай, одевайся!

И Хамзат скинул одеяло со старика.

— Не смейте вставать! А вы, Хамзат, немедленно уходите из больницы. Сейчас же!

— Айшат, дорогая, пойми меня: он сорок лет работал на ферме…

— Нет, нет, не могу!

— Айшат!

— Хамзат!

— А между прочим, до чего же ты хороша, когда сердишься!

И только тут больные поняли, что ветеринар явился совсем не для того, чтоб увести старика… И старик обиженно натянул обратно одеяло.

Айшат была слишком сердита, чтобы смутиться.

— И это ты заметил?!

— Ну и прелестна же ты! Почему, ну почему ты, Айшат, не веришь в мое чувство?

— Что-что? — переспросил глуховатый больной.

— Чувство.

— А что это такое? Ты принес ей подарок, юноша?

— Да.

— А что?

— Сердце свое, вот что.

— Ты, Хамзат, лучше оставь свое сердце в своей грудной клетке, а то станешь бессердечным. Иди, иди, не трать зря времени, пиши диссертацию, доказывай, что каптар — это животное.

— А ты думаешь, что это человек? Смешно!

— Ничего смешного! Без ветра и камыш не колышется. Неспроста назвали: снежный человек.

— Да что мне название! Вон бабочку назвали «адмирал»! А она боится и летать над водою…

— Слушай, Хамзат, дай мне наконец работать. Уходи!

— Хорошо, хорошо, уйду. Ты не проводишь меня, Айшат?

— Нет.

— Зачем же так грубо, моя куропаточка!

— Уходите.

— Ухожу. До встречи, Айшат.

— Сильно ты ему приглянулась, красавица, — заметил старик, когда Хамзат вышел.

— Кому только она не приглянулась! — вставил другой.

— Ну, вот что, больные, хватит! Отдыхайте. Я вам очень серьезно говорю: осиротеют ваши дети раньше времени, если не будете слушаться меня.

— Да мы бы давно разошлись по домам, красавица, если б не ты. Нам так приятно, когда ты чирикаешь в этой комнате. Соскучились мы по красоте, хоть порой нам и неловко.

— Отчего же неловко? — зарделась Айшат.

— Ну, как тебе сказать, доченька… Неловко, что мы такие седые, старые. Наверное, так куску льда стыдно лежать возле подснежника. Ведь, глядя на тебя, мы поняли, что такое красота.

— Завидуем тому, кто прикоснется к твоим плечам, — вздохнул другой, натягивая одеяло. — А есть у тебя такой джигит? Наверное, есть…

— Нету, нету, дорогие.

— А вдруг, как в сказке, этот снежный человек окажется красавцем и похитит тебя, как похитил красавицу Зубари…

— Ну зачем вы пугаете меня? Не надо! Отдыхайте, — и Айшат, тщательно закрыв окно, вышла, притворила за собой дверь.

— Добрая, красивая, милая… — проговорил старик. — Сорок лет живу с женой, а не знал, что у женщины такие красивые ноги, бедра…

— А груди? — сказал глуховатый.

— Ну, ты уж совсем… бесстыжий! — засмеялись все.

— Да, если бы молодость продавали, я бы купил на первом же базаре…

— Если бы… Если бы…

— А что, друзья… Доктор ушла, воздух свежий. Может, покурим? А?

— А что ж, покурим. Только уж ты угости своим табачком, а то моей смесью разве ружье заряжать или каптару набить трубку. Покуришь, а после весь день в горле вроде бы кошка хвостом шевелит.

Кряхтя и кашляя, вытащили больные из-под подушек свои кисеты.

— Постой-ка! Что это? Вроде бы синица постучала клювом в окошко…

Сдерживая кашель, прислушались.

— Вот опять! Слышите?.. Эй, почтенный, тебе ближе: погляди, что там за птица…

— Сейчас, — отозвался старик, подымаясь и приникая к стеклу.

Стукнув, окно отворилось, и все услышали торопливый тревожный шепот:

— Деда… Ой, деда… Скажи моему папе, чтоб шел домой… Чтоб скорее шел… Мамка боится одна… маленькие ревут во все горло… Так страшно! Та-ак страшно!

— Да чего страшно-то? — спросил удивленный старик в комнате, и за окном поспешно зашелестело:

— Да вы разве не знаете?.. Ой! Появился каптар! Все видели на Шайтан-перевале. Сам «сельсовет Мухтар» видел… Бегает на четвереньках прямо по скалам… Все-все видели…

Когда через два часа Айшат вошла в палату, в ней лежал один желтый, как осенний лист, старик.

— А где ж… остальные?! — спросила Айшат, озираясь.

— Выздоровели, — хмуро отозвался старик. — Выздоровели и ушли защищать свои семьи от каптара.

— Да что вы все с ума посходили с этим каптаром!

— Не сердись, доченька. Но теперь каптара видели все. На Шайтан-перевале. Спроси своего отца. — И, помолчав, добавил: — «Сельсовет Мухтар» — такой человек: скажет, что у моего соседа ослиный хвост, поверю без справки!

— Ну, а вы чего же не выздоровели, дедушка? — невесело усмехнулась Айшат.

— Какой я защитник! Мне теперь не отбиться и от собаки…

— Нет, дедушка! Не скромничайте, вы просто самый умный человек в этом сумасшедшем ауле, — решительно сказала Айшат. — Давайте мерить температуру.