Статус Почетного гражданина города Вознесенска Черноморского никаких официальных привилегий мне не дает, лишь неформальные. Например, во время очередного визита могу запросто посетить Комиссаржевского Эдмунда Казимировича здешнего вот уже как лет двадцать градоначальника. Кстати, приятным человеком оказался. Толкнул речугу в мою честь, у меня аж уши от смущения запылали, опять же грудь расперло от гордости — сам не знал, что я такой хороший. Как оказалось, своей песней я буквально поднял патриотический дух одесситов, пардон, вознесенцев на небывалую высоту и вообще, местный культур-шмультур далеко продвинул. После этих слов облобызал меня трижды, слава Богу не в уста, всего лишь в ланиты и вручил соответствующую грамоту. Обтянутая кожей папка, тисненая золотым двуглавым орлом, внутри собственно грамота с виньетками, водяными знаками и каллиграфическим текстом, черным по белому удостоверяющим, что Владимир Прохорович Зубов с такого-то числа, такого-то месяца и такого-то года является пожизненным Почетным гражданином Вознесенска Черноморского. Под нимкуча печатей и еще больше подписей местных предводителей дворянства и прочих важных шишек. Красиво оформлено, слов нет. Маменька с папенькой и братом очень порадуются, а все прочие обзавидуются.

Помимо устных поздравлений от здешних магнатов. состоялось серьезное застолье. Не какой-нибудь фуршет с огурцами, помидорами и сыром на шпажках и кислым «шампусиком» от какого местного производителя. Народ собрался солидный, а значит, и стол должен быть по уму. Ладно, не стану никого дразнить перечислением блюд и напитков, отмечу лишь, что все было на высочайшем уровне, особенно понравившаяся мне барабулька.

После ужина, именуемого отчего-то «обедом», состоялись танцульки. Несмотря на откровенные намеки некоторых дам насчет ничем не обязывающего перепихона, я был тверд и непоколебим. Завтра домой, а свяжешься с какой красоткой, так и застрянешь в славном причерноморском городе. С этим делом как-нибудь до дома потерплю.

Слава Богу, банкет был не за мой счет. Я хоть человек и не бедный, но тратить кровные на прокорм толпы и на обеспечение прочих увеселительных мероприятий как-то не хочется.

К часу ночи я все-таки попал в свой гостиничный номер. А к семи утра мне доставили заранее заказанный билет в спальный вагон первого класса скорого поезда Вознесенск — Киев. Из столицы Малороссии, отправлюсь прямиком в Воронеж, а оттуда до Климовска и родной Бобровки рукой подать.

Купе первого класса СВ хороши тем, что рассчитаны на одного пассажира, есть и семейные, но это не про меня. Так что до древней столицы Киевской Руси доехал в полном комфорте. Как обычно кухней вагона-ресторана пренебрег, кушал во время довольно продолжительных остановок в привокзальных едальнях. В дороге в основном дрых без зазрения совести, а когда не спал составлял отчет для начальства о двух месяцах, проведенных на юго-западной границе Государства Российского. Писать пришлось много, но лучше это сделать во время поездки, нежели дома тратить драгоценное время на всю эту бюрократию.

Из Киева послал родным телеграмму, так мол и так, встречайте героя-пограничника в Климовске тогда-то и тогда-то.

Отец встретил меня со своим германским лимузином, на этот раз при личном водителе. Забурел родитель в самом положительном смысле. Приоделся в костюм-троечку и не абы какой, аж с самого города Берлина, рубаха с платиновыми запонками, галстук с заколкой с крупным бриллиантом, на ногах полуботинки из крокодиловой кожи, сработанные флорентийскими обувщиками, на голове фетровый стетсон[2] под цвет костюма, массивная золотая цепочка от карманных часов в полбрюха. Издалека видно успешного делового человека.

Увидев на груди сына медаль и орден, батя на какое-то время аж в ступор впал. Однако довольно быстро очухался.

— Это за какие подвихи, сынку, тебя так бохато нахрадили? — От волнения Прохор Петрович аж фрикатировать начал. — Неужто енерала вражьего в плен взял или в одиночку дивизию противника в хлам расчехвостил? — Отец служил в армии и в статутах государственных наград прекрасно ориентировался.

— Не, бать, генералов не пленил и дивизий вражеских не побивал, поскольку в данный момент у нас с Европой полное замирение. А насчет ордена, так тебе скажу: дело секретное государственной важности, поэтому, как его получил, рассказывать права не имею, иначе в Сибирь, или еще куда подальше отправят.

На что батяня мой впечатлился и, покачав головой, сказал уже не смягчая «г»:

— Эко, сын, тебя вознесло высо̀ко, как бы падать опосля не пришлось больно.

Ну да, родитель он и есть родитель, всегда старается уберечь чадо от всяких бед, хотя бы предупредить.

А еще, стоя рядом с отцом, понял, что ростом практически с ним сравнялся и немного переплюнул в ширине плеч, несмотря на то, что кувалдометром во время службы не махал. Впрочем, судя по его весьма респектабельному виду, и не подумаешь, что этот человек когда-либо в жизни работал кузнечным молотом, при этом другой рукой ворочал неподъемные железяки.

Крепко обнялись, похлопали друг-друга по спинам.

— Ты тоже, отец, смотрю времени даром не терял. Эким франтом стал, на зависть иному столичному купчине первой гильдии.

Мою похвалу тот принял с легкой грустью в глазах.

— Эх, сыне, знал бы год назад, во что впрягаюсь, ни в жисть не согласился. Проще с железом управляться, нежели с людями общаться. Иногда такой важный гусь попадется, всего-то бумажку подписать, а он на дыбки, мол, там-то и там-то в доку̀менте чо-нить не по формуляру оформлено. Думается, взял бы за тонкую шею, да придушил гниду. Ан нет, приходится обхаживать, барашков в бумажке пихать в карман, по ресторациям водить, лыбиться ему во всю харю. Тьфу, мерзота!

— Ну это, бать, планида такая и не у тебя одного. Все предприниматели плачутся на чиновничий беспредел, тем не менее, богатеют, благодаря тем же чинушам. Твой завод-то как?

— Запускаемся, сын, потихоньку-поманеньку, твоими молитвами и сресствами. Ни в жисть не подумал бы, что на песнопениях можно столько заработать. Пятнадцать мильёнов на твоем счету, Вовка, и денежки все продолжают и продолжают поступать. Я мамке твоей ничего по этому поводу не говорю, боюсь от радости молоко пропадет, а Саня у нас покушать большой любитель. Горластый, к тому ж, не в братьёв и сеструху. Вы у нас по ночам в основном спали и родителям выспаться не мешали. А этот как заголосит, только титькой и спасаемся. Пока сосет гулькает и лыбится, стоит лишь оторвать от сиси, орет благим матом… — Ну всё увлекся, молодой папаша, дай волю, распишет каждую какашку и всякий чих своего обожаемого отпрыска.

— Бать, может все-таки поедем? — Взмолился я, — На брата еще успею наглядеться и наслушаться его криков.

— Ну да, ну да, мать ждет, всего наготовила. Родня тож собралась, селяне всех, кого надо оповестили, остальные без приглашения подвалят. Так что сегодня к вечеру, вашвысокобродь, будет в Бобровке праздник.

Проезжая по селу, случайно заметил лепшего кореша Кольку Жомова, идущего взявшись за руки с Валюшей пока еще Петровой. Видно, что между молодыми людьми совет да любовь. Значит, шафером на свадьбе мне в скором времени быть. Ничего, как-нибудь справлюсь, в свое время со всякими свадебными обрядами в Интернете ознакомился — эвон и не думал, что когда-нибудь пригодится. Тормознули, приняли будущих супругов на борт и тронулись дальше. Не хочу повторяться, но реакция друзей на украшавшие мою грудь медальку, а особенно на скромный крестик была вполне предсказуемой — сначала абсолютное обалдение, потом радость, далее расспросы, на которые отвечать не стал, отбоярившись военной тайной.

Дома все повторилось с абсолютной точностью. Ожидавшая моего прибытия многочисленная родня при виде бравого лейтенанта-орденоносца была буквально шокирована. Отойдя от первоначального шока Батурины, Матвеевы, Дудины и прочие гости бросились поздравлять героя, а маменька отчего-то разрыдалась и обильно окропила горючими слезами мой китель.