- Какой-такой натуры? - спросил Вам Хана, собирая дощечки. - Белая краска уже сходит.

- Не краска, - сказал Глиняный Таз. - Свинец. Намазывайся им, и руки станут синими. Потом загниют и отвалятся. Но тебе будет все равно, ведь ты уже чокнешься. - Он уставил палец на Аникс Фро. - Говорю тебе, нужна правильная краска. Известняковая пыль и гуано, и пара капель льняного масла. А еще лучше просто позолотить проклятые штуки.

- Не будешь так добр закрыть говенную дырку? - сказала Аникс вежливо. - Дай человеку подумать.

- Бенжер не умеет думать, - сказал Глиняный Таз.

Водичка застонала, потирая глаза. - В том и проблема, - сказала она. - Здесь и сейчас. Аникс, деревянные плашки - не Колода Драконов, что бы ты ни твердила. К тому же, весь смысл Гамбита Скрипача в карточной игре Колодой Драконов.

- Ну, - взвилась Аникс, - у тебя есть колода, Водичка? Ты хотя бы ее видела?

- Однажды. В Г"данисбане. У Трехпалого Херахва, прежде чем он дезертировал. Только сказал что-то такое, будто нашел Путь Рук. Бедный Херахв.

Глиняный Таз захохотал.

Водичка уставилась на него. - Чего?

- Парень с тремя пальцами искал руки! Ха-ха-ха!

Бенжер выпрямился, бросая деревянный спил. - Ставлю против тебя Госпожу.

- Это же Рота Смерти. Ты не выиграешь, если таишься за Вратами.

- Я подумаю о победе потом, - отвечал Бенжер, хватая кружку и выпивая залпом.

Водичка издала насмешливый звук, вот только вышел он скорее похожим на то, что ей сдавило горло. Торопливо выпила из фляжки, удивляясь, почему такое происходит с ней снова и снова. - Просто выжить сейчас, да? Я ж говорю, это не в натуре Бенжера. Прижмите Бенжера к стенке, и он станет искать окно.

- Прижмите к стенке меня, я сделаю так же. - Глиняный Таз выложил пару дощечек. - Икари затемнил прошлое, дал мне свободу. Нелюбимая бьет Госпожу.

Хмурясь, Вам Хана выложил и свою дощечку. - Черные Перья сбоку.

- Обложили! - зашипел Бенжер. - Давай, Водичка, сделать что-нибудь!

- Разве мы сдружились, Бенжер? Но если отдашь Корабас, которую припрятал под...

- Без торговли! - заорал Глиняный Таз.

- Почему бы?

- Вот в чем проблема игры без правил, - заметила Аникс Фро. - В каждой компании свои правила.

- Но это официальная версия, - настаивал Глиняный Таз.

- Нет официальной версии!

Тем временем Бенжер послал Корабас скользить над столом. Плашка спряталась под правой ладонью Водички.

- Вот, - сказала она. - Было совсем не трудно, да?

- Разрушила мою победу, - застонал Бенжер. - Но и худшим не буду.

- Верно. Я выдвигаю Церковь Угря. Немигающего Глаза, Владыки Знамений. Нелюбимая отворачивается, Пелена опускается. Слезы наполняют Реку, текущую сквозь Врата. Это потоп несчастий, охвативших спутанные ряды Войска Смерти. Все вы теряетесь, пропуская ходы, а тут летит Корабас, Убийца Магии. Конец миру. Моя победа!

- Ты подарил ей победу! - зарычал на Бенжера Глиняный Таз.

- Отдавая тебе худшую позицию. О да! Ну-ка, дай мне плашку Дважды Живого. Я начну следующий круг, ведь закончив при помощи Корабас, она повалила весь пьедестал.

- Не хочу играть, - сказал Глиняный Таз. - Политика, предательства, удары в спину. И чему я удивляюсь?

- Отлично, - сказала Аникс. - Дайте мне все плашки. Нужно поправить.

- Только запомните, у кого будет Дважды Живой.

- Запомню, Бенжер. Может быть.

- Обманешь - прокляну, Аникс.

- Чудно. Как раз хотела опробовать Железную Пасть, и ты будешь мишенью не хуже прочих.

- Вот так угроза, - ухмыльнулся Бенжер. - Изобретение, которое не работает и даже выглядит глупо.

Аникс смела рукой все плашки в кожаный мешок, который туго завязала.

- Попомните слова Бенжера, все вы. Сможем повторить над его могилой. Ну, над кучей земли, которой покроют его жалкие ошметки.

- Бедный Бенжер, - сказала Водичка.

Глиняный Таз покачивал фляжку с элем. - Кого нужно проклясть, так Кожуха. Бенжер, я помогу тебе в игре, если ты проклянешь этот зловонный кусман ожившего говна.

- Мне нужны союзники, ведь со мной Дважды Живой.

- Может быть, - сказала Аникс. - Но тебе не найди много друзей с привычкой всех проклинать. Ты же целитель, не изрыгающая проклятия жоподырка.

- Изрыгающая жоподырка?

- Это скорее Кожух, - заметил Глиняный Таз.

Все, кроме Водички, засмеялись. Она же гадала, что они нашли смешного.

"Торговый кабачок" был полон, хотя, против обыкновения, не под завязку. Почти все три взвода были тут. Тяжеловесы заняли отдельный стол и о чем-то спорили. Сержанта Водичка разглядела лишь одного - ее Муштраф сидел за столиком, имея за компанию кувшин эля.

Не то чтобы никто не любил Муштрафа, мрачно размышляла Водичка. Скорее его никто не знал. Ну, все знали его, но и не знали тоже. Знали уже годы, и за эти годы успели понять, что узнать его невозможно.

И капралы взяли себе стол, четвертым был Омс, хотя сидел он, отодвинув стул довольно далеко от Моррута, Подтелеги и Снека. Вероятно, не нашел другого места. Она работала с Омсом. Он был компетентным, из последних саперов и ночной клинок, ведь саперов уже не использовали так, как они привыкли. У них было немного припасов, но весьма сомнительных. Не морантских, конечно. Имперские копии. Омс вечно жаловался, что каждый четвертый - дохлый. Не буквально, но в среднем каждый четвертый. А горелки имели обыкновение взрываться в руке, что совсем нехорошо. Она не понимала саперов.

Яркое воспоминание о последней битве, она была во фланге рядом с лесом. Питамбра из Седьмого вышел против шестерых с единственным жульком, бросил им под ноги. Но глина была слишком толстой, позже объяснял Омс, припас отскочил не взорвавшись, и миг спустя Питамбра был мертв. Потом кто-то наступил на жулек и лишился обеих ног. Слишком мало, слишком поздно.

Она помнила, что сама это сказала; потом сказала, что безногий бандит умер и уже не встанет на колени. Все вокруг смеялись. Он вспоминала, и кривилась всё гаже. Вообразите: смеются, хотя из роты только что выбили дерьмо. Сейчас, если кто вспоминал ту сцену, начинал описывать разбойника, прозванного Слишком-Малым-Слишком-Поздним, и все снова хохотали.

Малазанские морпехи любили смеяться по самым неподходящим поводам. Она не понимала. Вот обокрасть мертвую ведьму, это было смешно.

И все же - бедный Питамбра.

Бенжер и Глиняный Таз покинули стол, за ними ушел Вам Хана, из компании осталась лишь Аникс Фро. Водичка поглядела на женщину. - Выглядишь больной.

- И правда, - согласилась Аникс. - Мне больно каждый раз, как ты это говоришь. А мне всего лишь досталась фарфоровая комплекция.

- Чего?

Аникс погладила щеку, похлопала ресницами. - Кремовая...

- Блеклая.

- Хрупкая...

- Мертвенная.

Аникс замолкла.

- Давай, - пожелала Водичка. - Услышим твое описание этих мешков под глазами.

- Они от матери.

- И зачем взяла?

Аникс нахмурилась. - Я же говорю: они от матери.

- Так почему она отдала их тебе, и почему ты согласилась их взять? Что она сказала? "Вот, милая, я устала таскать эти мешки". А ты говоришь: "Да, мамочка", и вот она ты, выглядишь, будто жила под камнем.

- Это же взаправду? Ну, хорошая попытка. Всех тяжелых успела убедить, точно.

- В чем убедить?

- Что ты тверже шлюпочного сиденья, Водичка.

- Нужно было вступить в "Коготь". И не пришлось бы выслушивать всякие оскорбления. В "Когте" они разговаривают только об убийствах, да и о чем еще можно болтать? Особенно Когтям.

- Омс был в "Когте". Может, и остался.

- Омс? Не верю. Он никогда не говорит об убийствах. - Она поглядела на мужчину, сидевшего рядом, но не вместе с капралами. Очевидно, что-то указало ему на ее внимание, голова дернулась, он встретил ее взгляд и скорчил рожу. Она ответила тем же и вернулась к Аникс, успевшей деловито засунуть за щеку катыш ржавого листа. - Вчера днем он толковал о прыгучей штуке.