— Давайте сначала подчинимся законной процедуре, — с этими словами директор вытащил свой личный пропуск и предъявил его выскочившему старшему наряда на проходной, — а потом я уже объясню вам, что это значит.

Я вслед за ним с удовольствием показал охраннику раскрытую книжечку, мне уже надоели все эти качания прав, мне хотелось простого человеческого рабочего отношения. Ну, чтобы быть одним из всех, чтобы показал и прошёл, чтобы без косых взглядов в спину, чтобы нормально, как было до всех этих великих подвигов. Арчи, безразлично пожав плечами, сделал то же самое, и мы спокойно проехали.

— Не спеши, — дал указание своему шофёру Рагнар, стоило только машине выехать на лётное поле, а после повернулся к нам. — Так вот, сейчас я буду предельно краток, чтобы избежать недопонимания. Первое — в моём лице вы найдёте самого искреннего союзника. Второе — на любом аэродроме, принадлежащем народу гномов, вы будете в полной безопасности. Но важно при этом помнить, что от случайностей и действий третьих лиц не застрахован никто. И ещё — это не мой личный каприз, а взвешенное, обдуманное решение всех кланов и родов, имеющих отношение к лётной деятельности и не только. Вопросы?

— Да никаких, — вновь пожал плечами Арчи, — хотя один есть, конечно. В честь чего нам такие пряники?

— Вы должны понимать, — вновь стал пространно выражаться директор, — что наше общество уже не столь монолитно, как это было лет двести назад. Единственное, что нас всех всё ещё по-настоящему объединяет, так это наши покровительницы. А если ещё точнее, так это наше к ним отношение. Убери его, и мы пойдём по человеческому пути развития, станем такими, как вы. Без обид, Артём, но для нас это будет означать, скорее всего, разделение на удельные княжества, как у вас, вражду, как у вас, разобщение и раскол. Мы уже не будем одним народом, брат пойдёт на брата, это всего лишь вопрос времени. Саламандры — это наша религия, наша идеология, наш стержень. Без них мы никто.

— Понятненько, — немного ошалелым голосом произнёс Арчи. — Отщепенцев, значит, гнобить будете в скором времени?

— Будем, — будничным тоном произнёс Рагнар — придётся. Знаете, коллеги, чем отличаются наши банковские кланы от всех остальных?

— Количеством денег? — попробовал угадать я.

— А вот и нет, — победно улыбнулся мне он, — денег у нас самих хватает. Мы же гномы, в самом-то деле! Это только люди живут с ощущением родного дома вокруг, а потому не сильно напрягаются. Мы же в этом мире гости, и мы об этом не забываем. Деньги и квалификация — вот то, что можно унести с собой в случае чего, причём насчёт денег полной уверенности нет. Квалификация наше всё, и это наше главное отличие от банковских кланов.

— Но как же Гномий Кряж? — удивился я, — разве это не ваш дом?

— Глубины Гномьего Кряжа наши, — поправил меня Рагнар, — но всю жизнь в них не просидишь. На поверхности же слишком много опасностей и вызовов, которые нам не по зубам. Мы, точнее будет сказать, многие из нас, отчётливо понимают, что существование в большом мире для нашего народа возможно только в симбиозе с остальными и прежде всего с людьми. Финансовый же капитал такую идею не приемлет, он стремится к диктатуре. Причём, и в этом его неизбывное проклятие, опирается он в своём стремлении на наиболее низменные идеи, опираться на что-то хорошее он не в состоянии. Идеи расового превосходства, навязывания своей экономической политики…

— Послушайте, — перебил его внезапно ставший смертельно серьёзным Арчи, — вы ведь такими темпами можете додёргаться до очень тяжёлых последствий. Конечно, я вам не угрожаю, но…

— Зато ваша бабушка именно это и делала, — перебил его в свою очередь Рагнар, — и была при этом очень убедительна. И именно она познакомила нас с терминами фашизм и колониализм. И продолжает это делать раз в тридцать-сорок лет, не забывает и не пропускает. Я к чему это всё, Арчибальд Романович, я это к тому, чтобы вы смотрели на мир шире и не делали в отношении нашего народа скоропалительных выводов, только и всего. Наш Совет Старейшин отчётливо понимает опасности альтернативного развития событий, а ими будут, несомненно, при всех первоначальных успехах, всеобщая ненависть, деятельный антагонизм и, как закономерный результат, умерщвление разумных по расовому признаку. Были бы мы ещё одним народом среди людей, можно было бы на что-то надеяться, но не в нашем случае. До полноценной войны дело, конечно, не дойдёт, мы в курсе всех ограничений, но это будет лишь слабым утешением. Наиболее вероятный прогноз — нас загонят в глубины Гномьего Кряжа, где мы и будем сидеть.

— Да чтоб вас всех, — Арчи самым простонародным жестом принялся чесать затылок, да я и малость обалдел. — Умеете вы настроение поднять.

— Умеем, — директор решил, что хватить с нас этаких страстей, главное было сказано, а потому можно переходить к пряникам. — И сейчас вы это увидите. Слово чести, друзья, я уже много лет занимаюсь дирижаблями, их обслуживанием, постройкой и конструированием, но такой красоты, что мы сделали из вашей «Ласточки», под этим небом ещё не было. Лучшие мастера и материалы, новые идеи и старые, проверенные методы, безлимитное финансирование и возможность воплотить в жизнь самые смелые задумки, всё это дало результат. Без сомнения, ваш корабль будет гордостью всего нашего народа на много лет вперёд.

— Блин, — мы с Арчи бросили думать всякие чёрные мысли и заулыбались, забыв обо всём, — а нам говорили, не готово ещё.

— Готовность восемьдесят три процента, — кивнул ему директор, — причём сам фюзеляж готов практически полностью, немного осталось. Дело за установкой тросовой системы, необходимо участие магов, а ваш достойный механик резко против того, чтобы этим занимался кто-либо ещё кроме вас.

— И он абсолютно прав! — Арчи даже привстал с места, скинув свой рюкзак на меня, в попытке что-то там вдали рассмотреть, — побыстрее, друг мой, побыстрее, — принялся тормошить он шофёра, — нас ждут великие дела! Я намерен сегодня до вечера ударно поработать!

Водила польщённо улыбнулся, но прибавил газу лишь после того, как посмотрел на директора, и тот ему это разрешил. Мы понеслись на хорошей скорости по бетонным дорожкам этого огромного комплекса, минуя все эти ангары, склады, мастерские и прочие не интересные мне сейчас здания. Сердце поневоле заколотилось быстрее, я уже чувствовал близкое присутствие Лариски, она безмятежно дрыхла, сон её был крепок и снилось ей что-то очень хорошее, вот и слава богу. Засуетился Кирюха, ещё не понимая причин своей суеты, но было уже поздно, мы уже приехали.

Кабриолет с шиком остановился на рулёжной дорожке перед ремонтным ангаром, не став подъезжать вплотную, потому что вся площадь перед ним была завалена и заставлена какими-то штабелями и контейнерами, ящиками и бытовками, там деловито суетилось неожиданно много народу, и внимание они обратили лишь на директорский автомобиль, мы сами были никому не интересны.

— Не буду вас задерживать, — попрощался с нами Рагнар, — у нас всех слишком много дел. Увидимся на окончательной выкатке, надеюсь, вы будете не против моего присутствия.

— Мы на нём прямо настаиваем, — я вылез из машины и принялся прощаться с ними за себя и за Арчи, потому что он уже срулил, хорошо хоть, рюкзак свой не бросил, — как же без вас? Праздник же будет, скорее всего, так что непременно ждём.

Рагнар Далинович умудрился церемонно мне поклониться, не вставая с сиденья, принимая приглашение, водила его тоже коротко кивнул, и они уехали. А праздник будет, куда без него, это я знал точно. Сначала выкатка, на которой все желающие полюбуются нашей красавицей, сейчас-то всех лишних гоняют от ангара безо всякой жалости, чтоб не сглазили, потом покатушки для наиболее отличившихся в работе, замаскированные под несколько коротких испытательных рейсов, а потом и накрытые столы в самом ангаре, перед ним и вокруг него. Причём закусь-то будет местная, а вот поить всю эту орду придётся нам, и не дай бог не хватит или не понравится, ну да это всегда было заботой именно Арчи, так что можно не беспокоиться.