Я пригладил волосы и вообще спешно привёл себя в порядок, раз такое дело. Арчи мне, конечно же, никогда не догнать в харизме и представительности, но и выглядеть вахлаком на его фоне тоже не хотелось. Мимоходом пожалел, что уже несколько дней бегаю в небритом виде, ну да ладно.

— Держись сзади, — прошептал он мне, когда я вылез из машины и встал рядом с ним. — Помогай, но не лезь, ни в коем случае не лезь, что бы не происходило, до последнего! Что бы тебе не показалось, да и мало ли что тебе покажется, всё равно не лезь! В крайнем случае убегай, петляй как заяц, верещи как поросёнок, а больше чтобы никаких мне подвигов, понял? Она не враг, и бить её нельзя ни в коем случае! Ну, разве что меня с гномом вытащи, если сами не сможем.

Я кивнул без слов, потому что сегодня именно ему было виднее. Арчи ещё раз убедился, что я его понял, внимательно посмотрев мне в глаза, и ткнул пальцем в сторону Оина: — Его вот держи. Но хорошо держи, и лучше так, чтобы он этого сообразить не смог.

— Сделаю, — шёпотом заверил я его, смотря только на дерево и пытаясь хоть что-нибудь там рассмотреть. Мало ли, может, показалось.

— И не глазей ты так, — одёрнул он меня, — если б ты знал, штурман, какой иногда у тебя взгляд назойливый! Деликатность прояви!

Точно, спохватился я и отвёл глаза в сторону, прекратив буравить ими берёзу. Не любят чудеса пристальных взглядов, да и кто их любит. Арчи тем временем начал как-то странно медленно дышать, он очень расслабленно и без оглядки на меня с Оином скидывал с себя всё то наносное, что делало его неотличимым от человека, он сбрасывал ту маску, что помогала ему жить, и вытаскивал на свет божий себя настоящего.

Он то ли не хотел хитрить перед лицом неведомой дриады, то ли легче ему так было действовать, но теперь я видел, что к берёзе потихоньку, внимательно следя за реакцией на своё приближение, шёл самый настоящий эльф, в котором тот же Антоха, например, не сразу и узнал бы Арчи.

И был он чём-то теперь сродни этой промелькнувшей недавно среди листвы девушке, во всяком случае, в магическом зрении они были родственны друг другу, что ли. Мы с тобой одной крови, мог бы он теперь ей сказать, и был бы прав.

Но тут рядом со мной, справа, завозился Оин, от него полыхнуло недовольным удивлением и ещё почему-то ревностью, и было это до того лишним здесь и сейчас, до того некстати, что я тут же вспомнил о своих обязанностях и переместился к нему быстрым скоком, ухватив за локоть.

— Как там пчёлы, кстати? — язвительнейшим шёпотом осведомился я прямо в повернувшееся ко мне лицо гнома. — Жужжат?

— Наверно, — Оин не оценил моего сарказма, он был полон досады, наше присутствие здесь стало для него очень неприятным сюрпризом, и скрывать это он даже не счёл нужным, — чего им сделается. А вы как тут оказались, гости дорогие?

— Обалдел, хозяин дорогой? Ты кем себя возомнил? — в тон ему, но с ещё большим холодом в голосе ответил я. — Полноправным владетелем этих мест, что ли? И всех здешних обитателей повелителем? А силёнок-то хватит манор удержать?

— Хватит, — мрачно и торжественно пообещал мне Оин, глядя прямо в глаза. — Это Гномий Кряж, это наши земли, надо будет — вся родня рядом встанет.

— Как встанет, так и сядет, — ещё более мрачно и торжественно, добавив в свой голос и внешний вид магии, ответил я, стараясь не улыбаться. Но уж очень потешно выглядели все эти собственнические заявления на такие вещи, которые гном и понять-то не мог. Мышка, проживающая в трансформаторной будке, и то на неё больше прав имела, при примерно сопоставимом уровне опасности. И понимании этой самой опасности, вот что важно. — Да я не про от нас защититься, не напрягайся ты так. Тем более что не поможет, пусть хоть все гномы мира напрягутся вместе с тобой. Веришь, нет? Но интересно мне просто, вот если тут всё само собой вразнос пойдёт, что ты делать будешь, а? И все гномы этого мира? Вот что вы тут сможете сделать?

Оин, всё ещё не отвечая мне, отвёл глаза в сторону, но получилось это только благодаря моей магии. Если б не она, вряд ли бы я его убедил-победил. Ну, или пришлось бы очень сильно накалять разговор вплоть до матерного лая в малоуспешных попытках достучаться до его разума.

— О-о-о, да ты из тех, кто слов не понимает, что ли? — в настоящем сожалении протянул я и это, к моему удивлению, подействовало. Видимо, Оина уже заставляли над этим задумываться, потому что он очень досадливо поморщился, как будто я попал ему пальцем в открытую рану. — Хреново дело, раз так.

Гном, к ещё большему моему удивлению, сокрушённо опустил голову и горестно вздохнул, признавая мою правоту, а я всерьёз было встревожился, потому что с чего бы это ему так делать? Придуривается он, что ли? Кто я ему? Любой другой гном тут же радостно сцепился бы со мной в склочной сваре, где я ему слово, а он мне в ответ десять, где пришлось бы давить и накалять по-настоящему и не факт, что получилось бы.

Вот поэтому я и предпочитал с гномами не связываться, переспорить их не переспоришь, морды им бить — только кулаки отобьёшь, помогает разве что за бороды хватать да не отпускать, держа на вытянутой руке и не подпуская к себе, какая ж это драка, а начнёшь оружие лапать, так они вытащат своё, побольше твоего, гиблое это дело. В редких конфликтах я предпочитал вытаскивать их на эмоции, разговаривая с ними тогда через губу, свысока, и как будто очень сильно сомневаясь в умственных способностях собеседника, но ни в коем случае не оскорбляя, потому что это уже было довольно опасно. Ну, или старался погасить конфликт, призвав на помощь логику, это они очень уважали. А чтобы вот так, просто от укоризненных слов, такого я за подгорным народом не припомню.

Просто от укоризненных слов, ага, одёрнул я сам себя, опомнившись. Да я в эти слова столько магии влил, что хватит цистерну воды вскипятить. Но и то, смотри ты, всего лишь просто соглашается, человек бы уже в ногах валялся, наверное.

А вообще очень интересно получается, я теперь могу смело гавкаться со всеми, выходит, если приспичит. И примерно по тому же сценарию, по которому все о своих победах в спорах и рассказывают, только в моём случае всё это будет реальным. То есть стоишь ты такой и, упиваясь в пересказе этом своим собственным остроумием да крутостью, излагаешь почтеннейшей публике, как недавно лихо недруга в споре одолел. Как разили твои язвительные аргументы его в самое сердце, а соперник твой, осознающий их с неподдельной горечью и впадающий от этого в полное ничтожество, почтительно тебя не перебивал, внимательно выслушивая твои слова до самого конца. Ага, как же. Хоть бы раз такое было.

Но самое главное, не припомню я за другими магами таких умений. Видимо, напитывать магией свой голос и свои слова это совсем не то же самое, что царапать руны на серебре. Арчи вот умеет делать что-то подобное, но это больше его эльфийские корни работали да убойная харизма, как и в случае с Далином. Только наш механик ещё в любом споре тут же давал понять, что легко может пойти до конца, и это его оппоненты чувствовали на раз, поэтому и не связывались.

Оин ещё раз сокрушённо вздохнул, и я спохватился. Я не хотел на него давить и просто так, и по извечной нашей привычке, когда любой, с кем ты выпивал недавно, становился тебе если не другом, то уж добрым приятелем, заслуживающим снисхождения, точно.

— Тут такое дело, — медленно начал я, вновь посмотрев на Арчи, что застыл перед деревом без движения. Да и дерево застыло тоже, листочки его не шевелились на ветру, и выглядело это довольно странно. — Если бы ты только видел, Оин, какие тут силы в полной боевой готовности находятся, если бы ты только видел!

— Большая напряжённость магического поля? — деловито спросил он, с любопытством глядя по сторонам. Мне он поверил, это я знал, и теперь пытался увязать всего лишь странный пульсирующий свет, что внутри этой поляны, кстати, не так уж и чувствовался, с моими словами.