Но вторая группа «удильщиков» уже находилась в нескольких шагах и готова была сходу смять ходоков.

Иван, выругавшись сквозь зубы за свою забывчивость, наконец, применил обретённую способность временной изоляции противника. Давно бы надо это сделать, а он ввязался в разборку с тейшами грудью.

Теперь подходящая группа будто бы набегала, но оставалась на месте. Оставшиеся на ногах загонщики Симона, ещё размахивали руками и полами балахонов, но ходоки для них стали недосягаемыми. Точно так же, как и они, для ходоков. Оттого Шилема по инерции продолжала драться с пустотой, пока до неё не дошёл смысл происходящего.

Колено болело, Иван потирал ушибленное место, удивляясь, как он пропустил удар. Его обидчик, сбитый с ног, уже поднялся, стал встряхиваться, но окутанный временными путами, перестал двигаться и словно к чему-то прислушался.

Из облака Иван выпустил Сарыя и Джордана. Учитель не пропустил момента, чтобы заметить:

– Чего дрались-то? Сразу бы их… А то кулаки у вас так и чешутся. А их вон сколько набежало.

Он подсел к Симону. Тот вымученно улыбнулся, сказал:

– То из-за стола вытаскивают, то из облавы.

– Да уж… Ваня оказался прав. Будем медлить, так они нас… – Сарый махнул рукой. – По одному переловят.

– Вот поэтому, – Иван огляделся (пологий склон невысокой возвышенности, внизу – змейка речки, с топкими берегами поросшими камышом, вдали как будто горбатые тени гор или туч, степь), – здесь всех и соберу. Не буду откладывать, пока буду вести переговоры. И поговорим с тейшами. С каждым по отдельности. А, Учители?

Учители согласно кивнули, но Симон сказал с сомнением:

– Надо ли всех?

– Пока выбирать буду… Тогда кого?

– А что, сами не справимся? – Арно, получивший удар по скуле, с трудом выговаривал слова.

– Да, – не остался в стороне Джордан и вставил своё суждение: – Много – не значит хорошо.

– Надо бы Кристофера, – сказал Симон.

– И дона Севильяка, – добавил Сарый.

– Ещё?.. Вы думайте, а я начну…

Кристофера Иван нашёл сразу.

Негласный руководитель ходоков сидел на скамеечке в парке Москвы в середине двадцатого века и лениво созерцал проходящих мимо редких прохожих. Иван переместил его вместе со скамеечкой. Кристофер возмущённо взмахнул ручками, как бы собираясь взлететь, вскочил и попытался сбежать в поле ходьбы, но Симон сумел удержать его, назвав по имени.

– Опять? – капризно воскликнул Кристофер. – Мы же договорились больше не…

– Надо! – остановил его Симон. – Оглянись и посмотри!

– Тейши! – ахнул Кристофер, рухнул на скамеечку и сжался в комок. Он невидяще уставился на Симона. – Вы?..

– Мы, Кристофер. Надо с ними поговорить, разобраться.

– Тейши… Ты хочешь разобраться с ними? Симон, ты ли это?.. О! И Камен здесь… КЕРГИШЕТ!.. А-а… Вот оно что. А я уж подумал… Они тут за мной бегали. И я застрял… В поле ходьбы ни-ни…

Скороговорка Кристофера отвлекла Ивана от поиска дона Севильяка. Похоже, что его третий Учитель затаился где-то во времени. Иван его чувствовал, но долго не видел. А когда, наконец, нашёл, засомневался: надо ли его сюда пробивать? Дон Севильяк спал, уткнувшись носом в рассохшийся стол чайханы в центре Самарканда времён второго века по принятии ислама.

– Ну, чего он туда повадился? – со стоном посетовал Сарый, после сообщения Ивана. – Там же новая религия. А он напьётся запрещённого ею вина и ждёт, не подвернётся ли кто из фанатично настроенных верующих под его кулак. Спесь им свою показывает: вот он какой – неуязвимый! И откуда у него это?.. А теперь спит… Прибьют же его во сне. Тащи его сюда, Ваня!

Дон Севильяк, лишённый подпорки низкого стола, ткнулся носом в колючую траву, чихнул, вскочил на ноги и дико огляделся.

«Бандит с большой дороги», – вспомнил Иван свои первые впечатления от знакомства с доном Севильяком.

– Ваня! – заревел дон Севильяк раненым зверем. – Где мы?.. Кто нас?… Фу-у! – выдохнул он трубно и уже нормальным голосом спросил: – У нас сбор?.. А мне снится сон…

– Оставь, дорогой! – Симон поднялся и пересел на скамейку к Кристоферу, рядом с которым уже сидел Сарый.

Джордан тоже примостился на краешке, всем видом демонстрируя свою скромность, так как оставлял ещё место для кого-нибудь желающего сесть. Правда, этого места ни для Ивана, ни, тем более, для дона Севильяка было недостаточно. Они, так же, как Арно и Шилема, остались стоять.

Суматоха с появлением дона Севильяка улеглась, и Симон сказал:

– Думаю, нас здесь собралось достаточно, чтобы что-то решать. Начнём, Ваня. Да, ты хотел найти Сулейка и Уршая.

– Я их не нахожу, – растерянно проговорил Иван. – Их нигде нет! Даже там, – он неопределённо указала рукой куда-то в сторону, – не нахожу. Как будто где-то рядом, а не вижу. Как сквозь землю провалились!

– Так может быть. В пещере где-нибудь сидят, – неуверенно предположил Сарый.

Он встал и топнул ногой, словно проверяя, не под ним ли находятся пропавшие ходоки.

– Давай, Ваня, вначале поговорим с этими, – кивнул Симон на пришпиленных во временных коконах «удильщиков». – А те, может быть, объявятся.

– Давайте, – неохотно согласился Иван. Окажись здесь Сулейк или Уршай, проще было бы наладить контакт с тейшами. – Я их буду выводить по одному сюда. И каждого буду освобождать полностью. Поэтому вы, – обратился он к Арно и Шилеме, – встаньте на всякий случай так, чтобы они не вздумали бежать под горку. Придётся ловить. А ты, дон Севильяк, поможешь им откинуть капюшоны, если они вздумают сопротивляться… Учитель, сядь, пожалуйста!.. Я встану за вами… – Иван зашёл за спинку садовой скамейки. – Итак, начнём! С кого?

– Да с любого! – Джордан, видя, что на скамейку больше никто не претендует, обрёл на ней достаточно места, чтобы сесть нормально, и даже свободно расставить ноги и бросить одну руку на спинку.

«Удильщики», где бы они сейчас не находились во времени, могли видеть и появление новых действующих лиц у ходоков, их приготовления к чему-то, да и слышать переговоры между ними.

Когда скамейка была заполнена, и Иван встал за ней, тейши поняли – приготовления закончились, сейчас начнётся нечто, пока им неизвестное. Они активно задвигались, однако, стеснённые плотной упаковкой времени, могли только переступать и чуть шевелить руками.

Вообще-то, надобности так их стеснять не было никакой, но, погрузив их в спешке в своеобразное заточение, Иван не торопился предоставить им большей свободы. Посчитал, что «удильщикам» надо дать прочувствовать всю неприятность их положения, которое можно усугубить, если они, в конце концов, не уймутся, и будут продолжать охотиться за ходоками, а сейчас в чём-либо препираться.

Первый тейш, выставленный Иваном перед сидящими на скамейке ходоками, покорно дал снять с себя закрывающий его лицо капюшон. На молодом бледном его лице застыла маска страха. Жгуче чёрные, узко поставленные глаза, казались неподвижными, взор его был направлен на Симона.

– Кто ты?

От вопроса Ивана тейш дрогнул, отвёл взгляд от Симона, глянул на Ивана непонимающе. Он охотился и знал только Симона, поэтому, возможно, ожидал вопросов от него.

– Ваня, ты переводи. Что спросил?

– Кто он такой.

– Вначале узнай его имя,

Ищущий взгляд на Симона, опять на Ивана, когда тот спросил его на понятном языке – языке «удильщиков», его Иван познал при первых встречах с ними. Теперь молодой человек понял и через силу назвался:

– Икмент… Меня зовут Икментом. Я из тех, кто ищет.

– Что ты ищешь?

– Всё, что скажет Прикоснувшийся к Времени. Он – Ар-Тахис.

После перевода ответа Джордан пугливо обернулся к Ивану.

– Ты-ы?

– Это не я, – успокоил его Иван.

– Спроси, зачем я им нужен? – сказал Симон.

– И мы тоже, – напомнила Шилема.

Тейш ответил не сразу.

– Нам всё равно, кого искать. Так говорит Ар-Тахис.

– Но он сказал – зачем?

«Удильщик» слегка дёрнул плечами, показав свою неосведомлённость, но после небольшой паузы уныло проговорил: