— Хватит ругаться, — вскинул кружку Тимур. — Горько!

— Горько!

— Горько!

— ГОРЬКО!

Алексей и Марину слились в глубоком затяжном поцелуе на радость гостям. Народ радостно заголосил.

Пир продолжился до самого рассвета. Была опустошена не одна бутылка вина. Жители общины начали разбредаться по домам с первыми лучами солнца. Всем хотелось спать, но дел никто не отменял.

***

Последующие две недели Воронцов занимался делами главы: отдавал указания, следил за количеством запасённой пищи и дров на зиму. В срочном порядке пришлось строить ещё четыре дома, а весной придётся расширять территорию общины в связи с возвращением пленников от чистильщиков. В общей сложности вернулось четырнадцать человек, среди которых пятеро мужчин и девять девушек. Некоторые из них были старше двадцати лет, и им требовалось жильё. Одна из девушек, Наргира, вообще была из красноармейцев, но всех её родных убили ещё пять лет назад, и она решила остаться жить в общине.

Алексей провёл ревизию оружия и насчитал пятнадцать автоматов Калашникова различной модификации, шесть карабинов и четыре пистолета, которые были почти бесполезны в связи с отсутствием патронов к ним. И, конечно же, винтовка Марины, которую она берегла как зеницу ока.

Патронов к автомату тоже не сказать, чтобы было много — примерно десять цинков, и это при том условии, что он собрал все свои и общинные запасы.

Для начала он счёл, что всё довольной неплохо. Дрова есть, еда есть, даже с учётом пополнения общины должно хватить с лихвой.

Общая численность населения Ласточки при составила шестьдесят четыре человека, из них шестнадцать детей всех возрастов. Негусто, но и не так уж плохо. Алексей лично с встретился каждым и записал все их данные: имя, имена родителей, фамилия, если таковая есть, а также семейный статус, возраст, род занятий, болезни и травмы. Помимо этого он узнал, чего хочется каждому для комфортной жизни в общине.

Он оборудовал себе кабинет, в котором провёл аналитику собранных данных. Во-первых, составил генеалогическое древо каждого. Инцест, конечно, дело семейное, но лучше не допускать кровосмешения. Им ещё весь род людской поднимать, а если начнётся вырождение, то к чему все мучения?

Для каждого человека он составил список болезней и разделил людей по группам: кому требуется медицинская помощь, а кому уже не помочь. В таких условиях — без больниц и лекарств — странно, что ещё кто-то жив.

Детей тоже распределил по возрасту и объявил о создании школы. Все должны были уметь читать, писать и считать в уме. Осталось добыть книги и найти учителя, который бы мог заниматься обучением молодёжи.

Также он составил список всего имущества и пересчитал скотину. А напоследок договорился о встрече с главами всех поселений на конец октября для определения свода правил и границ территорий, вопросов торговли, а также для личного знакомства.

Теперь, когда всё было подсчитано и записано, ему стало проще. Тетради с записями хранились на столе, и в случае вопросов всегда можно свериться с записями.

***

К концу октября выпал первый снег. Под снегопадом в Ласточку прибыли главы посёлков. Все они выглядели настороженными и привели с собой вооружённую охрану. Собрание проходило за обеденным столом в доме Воронцова.

С руководителем чистильщиков и цыганским бароном Лёша уже был знаком. Последней в дом зашла женщина лет сорока, которая руководила поселением красноармейцев. Она была невысокого роста и полновата. Жёсткие черты лица, обрамлённые волосами цвета глины с сединой, выражали решительность. Её карие глаза были наполнены строгими нотками. Лицо было загорелым и обветренным, а голос прозвучал немного резко, когда она сухо поздоровалась со всеми присутствующими. Одетая в обычный рабочий костюм мужского покроя, она одним движением отодвинула тяжёлый стул из дубовых досок, словно он был из фанерки.

— Татьяна Ивановна, — сухо представилась она Алексею.

«Гром-баба», — про себя подумал Воронцов.

Он поднялся со своего места во главе стола.

— Добрый день, дамы, господа и товарищи. Вы уже наверняка меня знаете, но я представлюсь — Алексей Иванович Воронцов. С октября этого года я являюсь главой общины «Ласточкины». Я собрал вас здесь для того, чтобы обсудить возникшие проблемы и некоторые вопросы.

Все его молча слушали и внимательно разглядывали. Он продолжил:

— Первый вопрос, который меня волнует — рабство. По моим подсчётам, население острова составляет плюс-минус пятьсот человек. Я считаю неприемлемым тот факт, что все не могут обеспечить себя рабочей силой из своих поселений. Предупреждаю сразу всех: если из моей общины пропадёт хоть один человек, последствия будет плачевными, вплоть до смены верхушки власти! — Воронцов внимательно посмотрел на главу чистильщиков и цыган.

— Эй, брат, обижаешь, — сверкнул золотыми зубами барон.

— Мы же договорились, — ответил ему спокойным взглядом Илья Вамин.

— Второе, — продолжил Воронцов, — я предлагаю ввести обмен девушками и парнями или устроить нечто вроде трудового лагеря, в котором будет происходить трудовая деятельность во благо острова и общение молодых. Все понимают, что кровосмешение до добра не доводит. Все же понимают? — обвёл он коллег внимательным взглядом.

— За идиотов нас не держи, — фыркнула Татьяна Ивановна. — Продолжай, что ты там за лагерь решил организовать?

— Мы должны думать о будущем наших поколений. Я провёл опрос в своей общине — почти половина жителей приходятся друг другу родственниками.

— Слышь, ты чего имеешь против связи с роднёй? — возмутился Гозело.

— Беру свои слова назад, — одарила барона брезгливым взглядом руководитель красноармейцев.

— Гозело, попрошу не мешать, — вскинул руку Алексей, затыкая барона, после чего продолжил: — Третий вопрос на повестке дня — образование и медицина. Состояние здоровья населения удручающее. Если так пойдёт дальше, то мы будет жить, словно дикари из каменного века. Молодёжь не умеет читать, а считает на пальцах, хотя каких-то сто лет назад любой семилетка умел куда больше.

— Так то было в прошлом, — протянул Гозело, чем вызвал недовольные взгляды со стороны всех присутствующих. — Молчу-молчу, продолжай, дорогой.

— Алексей, что вы предлагаете? — внимательно его разглядывала Татьяна Ивановна.

— Нам нужно предоставить условия и помещения для учителей и медиков. Собрать учебники и книги, которые ещё не сожгли при растопке печей, и организовать библиотеку. Школа и медицинские услуги должны быть доступны для всех жителей острова и являться неприкосновенными. Их снабжением должны заниматься все. От них зависит будущее наших потомков. Разве есть что-то важнее будущих поколений? Теперь я жду ваших комментариев и предложений.

Первым поднялся барон.

— Раз уж мне теперь можно говорить, — ехидства ему было не занимать, — начну с того, уважаемый, что не надо лезть со своими мыслями в устоявшиеся порядки. Я не позволю своим детям работать на чужого дядю ради потрахушек, а так называемое рабство и есть решение этой проблемы!

В разговор вступила Татьяна Ивановна.

— Мне идея с лагерем понравилась. У нас закрытая община, и, в отличие от некоторых присутствующих, грабежом и работорговлей мы не занимаемся. Да и по поводу библиотеки тоже верно, меня мать учила читать по обрывкам старых газет.

— Книги-шмыги, — брезгливо скривил губы барон. — Если ребёнок умеет ходить и есть — уже хорошо. А если ещё и считать деньгу умеет, так вообще отлично.

Илья вставил свое мнение:

— А я считаю, что Алексей Иванович дело говорит, но в связи со сложившимся укладом жизни, нам будет тяжело принять эти нововведения. Мне многого стоило отдать тебе четырнадцать человек, а ты требуешь вообще запретить рабство. У нас парашу убирать за собой сам никто не будет. Книги у нас есть, но их мало. Если надо, могу продать по сходной цене.

Долгие споры шли до поздней ночи. В конце концов все остались при своём мнении, лишь с Татьяной Алексей нашёл общие точки соприкосновения.