— А что твое?

Я прищуриваюсь, пытаясь разгадать, что скрывается за этим вопросом. Он все еще ухмыляется — явный признак того, что мужчина не принял близко к сердцу мое оскорбление по поводу его работы. Он, явно, более толстокожий, если может противостоять критике, даже не дрогнув.

— Что ты имеешь в виду? Ты спрашиваешь меня, какие книги я люблю читать?

— Я спрашиваю не об этом, но ладно, давай начнем с этого.

Я сглатываю.

— Я не хочу начинать с этого. Я хочу знать, что ты имел в виду.

Заметное замедление поезда заставляет пассажиров вокруг нас встать на ноги.

— Тебе придется подождать до завтрашнего обеда, чтобы узнать. Мне нужно попасть на автограф-сессию.

— Обед завтра? — взглядом слежу за его движением, когда он встает. — Я бы запомнила, если бы у нас была дискуссия о завтрашнем обеде.

— Нет, ее не было. Подробности я записал в книге.

Я открываю обложку и вижу адрес в Уэст-Виллидж и слова «Завтра в полдень, София», нацарапанные синими чернилами. Он не подписал книгу, чтобы я могла отдать ее Габриэлю. Он использовал ее, чтобы пригласить меня на обед.

— Это не моя книга, — вздыхаю я. — Теперь я не могу отдать ее жене Габриэля.

— У меня с собой есть предварительная копия моего следующего релиза, — он похлопывает по передней части своей сумки. — Сегодня вечером я читаю толпе первую главу, прежде чем начать отвечать на вопросы и подписывать книги. И она твоя, если завтра ты обедаешь со мной.

Почему у меня такое чувство, что этот совершенно незнакомый мне человек принуждает разделить с ним трапезу? Он привлекательный, и обычно подобное общение я нахожу очаровательным, но меня смущает эта высокомерная ухмылка на его лице. Он уверен, что я приду, и что еще хуже, знает, что по большей части это никак не связано с книгой в его сумке.

— Что, если я не смогу уйти из офиса завтра в полдень?

Он подходит ближе ко мне, когда люди начинают двигаться к двери, чтобы убежать, как только мы остановимся.

— Скажи своему боссу… скажи Габриэлю, с кем ты встречаешься. Он, вероятно, даст тебе отгул на весь день и, возможно, даже увеличит зарплату.

Я только «за», когда люди уверенны в себе, но у эго Николаса Вульфа своя собственная лига. Да и я хочу эту книгу. Мистер Фостер не просто мой работодатель, он наконец-то, становится моим другом, и я бы отдала почти все, чтобы увидеть выражение его лица и лица его жены Ислы, когда подарю им еще не вышедшую книгу, написанную их любимым автором.

— Увидимся завтра, София, — кончиками пальцев он касается моих плеч. — Мне было очень приятно.

Приятно? Можно и так описать. Но я больше склоняюсь к слову «отпадно», хотя, возможно, это только мое мнение.

День рождения мистера Фостера завтра, и мне нечего презентовать по этому поводу, кроме как показать приглашение на обед от человека, который явно считает себя особенным. Может быть, черт возьми, он, очевидно, таков, но таких людей, как Николас Вульф, пруд пруди на Манхэттене. Они знают, что могут предложить, и прекрасно понимают, что их обаяние почти неотразимо.

Почти. Я знаю, что смогу противостоять.

Все, что мне нужно сделать, это прийти на обед, заполучить эту книгу и отнести ее в офис до захода солнца в день рождения Габриэля.

Проще простого.

София

— Ты та самая София Риз, которая час назад написала мне, что собирается на автограф-сессию? — моя лучшая подруга, Кейденс Саттон, считает себя забавной. Я могу сказать это по широкой улыбке на ее лице.

— Решила пропустить ее. Подумала, что тебе не помешает компания, раз уж Тайлер на работе, — я заглядываю мимо нее в гостиную квартиры, которую она делит со своим женихом. — Я принесла тебе немного твоего любимого мороженого. Правда сначала собиралась зайти в гастроном, чтобы купить маринованные огурчики, но знаю, что у тебя в холодильнике запас на девять месяцев.

Кейденс гладит свой маленький животик.

— Я пытаюсь сократить количество соленых огурцов на этой неделе, Софи. Тайлер беспокоится, что содержание натрия слишком велико для ребенка. Мое новое, более здоровое пристрастие — банановые чипсы.

— В детстве мой брат одним таким сломал зуб. Возможно, тебе придется направить поезд жажды в другой путь. Как насчет обычных бананов?

Она отступает в сторону, чтобы впустить меня, прежде чем закрыть за мной дверь.

— Мне захотелось бананов сразу после того, как я узнала, что беременна. После этого Тайлер две недели называл меня «Обезьянкой».

— Это ведь не какой-то неловкий переход к твоей сексуальной жизни, снова, не так ли? Если да, то я сейчас же откланиваюсь и возвращаюсь к себе домой.

Технически мой дом принадлежит Кейденс. Я переехала к ней вскоре после того, как прилетела в Нью-Йорк из Флориды. С тех пор как она поселилась с любовью всей своей жизни, у меня было два разных опыта общения с соседкой из ада. Сейчас я живу одна, но, надеюсь, скоро смогу найти кого-нибудь, кто заполнит пустую спальню. Кейденс ни разу не жаловалась, что я почти ничего не плачу ей за аренду. Она сказала мне, что я могу жить одна столько, сколько угодно, но квартира слишком большая для одного человека. Кроме того, я всегда в поисках кого-то, кого могла бы использовать в качестве человеческого манекена для моделирования своих последних творений.

— Ты никуда не пойдешь, — она проводит рукой по своим светлым волосам до плеч. — Заходи и расскажи мне, почему ты отказалась от автографа на книге. По дороге туда ты поняла, что не читаешь книги?

— Очередь за автографом была слишком длинной, и, к твоему сведению, я читаю книги, — протестую я с улыбкой. — Я всегда что-то читаю.

— Модные журналы не в счет.

Я вхожу в гостиную и смотрю сквозь стеклянную стену на огни, усеивающие вечерний горизонт.

— Я не имела в виду «Vogue» или «Glamour». А говорю о той книге про историю моды. Прошлым летом прочла ее от корки до корки. Дважды

— Да, теперь, когда ты упомянула об этом, я действительно припоминаю, как ты ходила, уткнувшись носом в эту книгу, — подруга тянется к пинте клубничного мороженого в моих руках. — Когда мой ребенок будет нашего возраста, люди будут писать не только статьи о твоих проектах, Софи; они будут писать целые книги о тебе.

Благодарная, я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы нежно поцеловать ее в щеку. Несмотря на то, что я на восьмисантиметровых каблуках, моя лучшая подруга все еще на несколько сантиметров выше меня. Не помогает и то, что я перестала расти в подростковом возрасте, когда достигла отметки в сто пятьдесят пять сантиметров.

— Ты заставляешь меня чувствовать себя так, что я могу добиться чего угодно, Денс.

— Тебе нужно начать больше верить в свой талант, Софи. Твои проекты захватят мир штурмом, как только ты попадешься на глаза кому-нибудь влиятельному. Я все время говорю тебе показать мистеру Фостеру лукбук на твоем сайте. Ведь если бы ты это сделала, он бы тут же перевел тебя в креативный отдел.

Я не могу знать этого наверняка. У мистера Фостера есть видение для всех трех подразделений, которые под крылом «Foster fashion». Я не пробовала свои силы в создании чего-либо мужского или нижнего белья, так что если я и собираюсь сделать ему предложение, то только для женской линии. Я постоянно слежу за всем, что они выпускают с тех пор, как начала работать его ассистентом.

Линия одежды и бутики, в которых она продается называются «Ариллия» и, хотя мои вещи подошли бы, это не идеальное сочетание. Моя заветная мечта — создать собственную коллекцию, но пока, если бы мне удалось добиться того, чтобы несколько вещей поступили в бутики «Ариллия», у меня была бы прочная база для развития.

— Когда я решу, какой дизайн предложить ему, то сделаю это, — честно говорю я, снимая свое винтажное белое шерстяное пальто, прежде чем повесить его на спинку стула. — Я знаю, что у меня есть один шанс произвести впечатление на этого человека. Мне известно, что ему нравится, поэтому, как только создам что-то, от чего он не сможет отказаться, я буду в его офисе с образцом, чтобы показать ему.