Второй день подряд Степа не отвечал на звонки, давая понять, что не горит желанием поддерживать с ней связь в такой трудный час. Неудивительно, ведь меньше, чем за неделю, с ним произошло столько неприятных событий. Кира вспомнила про книгу одного американского автора Джона Грэя «Мужчины с Марса, женщины с Венеры», которую читал кто-то из ее подруг. Те рассказывали, что где-то в начале книги автор описывал поведение одной супружеской пары в момент тяжелых переживаний – муж обдумывал проблему в одиночестве, а жена пыталась вызволить его на диалог, дабы разобраться в причинах его плохого настроения. Так и здесь – обоим одиноко, но внимание идет только от одного человека. Сколько ему нужно времени, чтобы вот так откиснуть? Его замкнутость она заметила еще на похоронах, когда он не шел на контакт с кем-либо из присутствующих. И это после их неожиданного, но такого волнующего поцелуя в тот вечер…

После такого мужчины еще что-то пытаются шутить про женскую логику. Ну да, конечно, сами, как божьи одуванчики.

Впрочем, черт бы с этим Степой. Свет на нем клином не сошелся.

Второй день подряд от брата не было вестей о самочувствии. Вчера его должны были перевезти в какой-то профильный госпиталь для служащих в погонах. Если верить словам Степки, то была полностью заслуга их начальника Меркулова, которому она подписывала заявление на утилизацию «Тойоты». Ради такого поступка выложить за эвакуатор несколько тысяч было совсем не жалко, лишь бы это помогло прикрыть тылы и пошло брату на скорейшее выздоровление. Конечно, «Сильвия» была шустрой, красивой, оригинальной. C кроличьими ушками на антикрыле тоже пришлось распрощаться, так как их некуда было больше пристроить. Кира чувствовала управление машиной каждым мизинцем рук и ног. Но девушка была солидарна со Степаном в расстановке приоритетов – здесь вольная жизнь была дороже, а жизнь ее любимого оболдуя Лешки была и вовсе бесценной. В общем то, переживать на его счет, наверно, не стоит, воскресный визит показал, что здоровье брата медленно, но верно идет на поправку. Номер его начальника Степа не дал – дескать, из соображений безопасности.

Часы показывали только без двадцати полдень, а Кира уже почти расправилась с вареными пельменями и пивом лежа на диване. К удивлению девушки, среди остатков майонеза она умудрилась обнаружить в тарелке свой черный прямой волос – неужто те от нервов начали выпадать!?

Еще в Плетневской больнице девушка хотела оставить брату запасной мобильный телефон, на случай, если тот внезапно вернет себе дар речи и сможет совершать элементарную работу руками. Но врач и Степан отговорили девушку от этой затеи – несмотря на небольшие улучшения, состояние пациента было еще далеко от какой-либо дееспособности. К тому же, при транспортировке его могли украсть или потерять – овощи ведь не выдают чужих секретов.

Но более бездействовать Кира все равно не могла. Отложив с живота на стол тарелку с волосом, девушка собралась выйти на брата через приемную его нового госпиталя – интернет без труда нашел парочку номеров для связи с регистратурой госпиталя. Но и здесь не вышло ничего хорошего – первый номер выдавал огорчающие гудки занятой линии, второй вывел ее в отделение платных услуг, где на том проводе в не самой вежливой форме надиктовали первый номер и со стуком бросили трубку. Девушка выругалась и бросила телефон об кровать, от чего тот отрикошетил, ударился об стену и приземлился на пол. Может, съездить прямо так? Нет, не выйдет – без Степки в ведомственную больницу не пустят, а набирать ему не было никакого желания.

Сердце сестры стало неспокойно. Первые звоночки панической атаки? Немного рановато для такого, но вполне себе логично, учитывая проведенный вчерашний день в квартире на разбавленном водкой вине и сигаретах.

Одно она понимала точно – пока она не услышит голос брата, она не успокоится. Девушка вернулась за свой старенький ноутбук и начала искать информацию по графику работы и точному адресу медучреждения.

Через какое-то время, проведенное в прострации, телефон на полу загудел. Девушка на радостях подобрала слегка пострадавшее устройство, но немного огорчилась, увидев незнакомый номер вместо имени брата. Опять реклама что ли…

– Алло, это Кира? – услышала она, ответив на звонок.

– Да, кто это?

– Это я, Волк, который на серой «Мазде». Тебе Тихон на днях не звонил?

– Нет, а что?

– Слушай, Кир, надо встретиться. Есть разговор по нашему делу.

– Какому делу?

– Ну то, что в среду произошло… Не телефонный разговор… Ты одна?

– Да, – подвиснув на несколько секунд, та дала добро на его приезд. И попросила по пути забежать за двумя бутылками красного полусладкого. Неужто нашелся кто-то из марсиан, готовых скрасить одинокий день венерианки?

***

Через час Кира попробовала еще раз набрать в приемную госпиталя. На третьем или четвертом гудке раздался трезвон со стороны входной двери. Не сбрасывая трубки, Кира на цыпочках подошла к ней, посмотрела в глазок и открыла Волку дверь. Тот молча зашел, положил пакет с гостинцами и начал разуваться, когда увидел трубку у левой щеки.

– Алло, здравствуйте, это госпиталь МВБ? – глаза девушки чуть оживились, а сама она начала хаотично бродить по квартире. Волк молча ждал на пороге. – Скажите, вам вчера пациента из Плетневской больницы перевезли. Путейко Алексей Игоревич. Можете с врачом соединить или с кем-нибудь… Я его сестра родная, меня Кира зовут, как у него состояние? В смысле… только с лечащим? А… – Кира перестала бродить, ее взгляд непроизвольно остановился на Волке. – То есть как, только личная беседа? По телефону вообще никак? Так, а до скольки… Сегодня до двух!? – Кира перешла на полукрик, правая рука начала вырисовывать хаотичные жесты. – Вы издеваетесь? Мне же просто узнать, как он и в какой палате лежит! Два слова! Я не ору, мне просто… Все! – девушка нелицеприятно выразилась и снова бросила телефон на кровать, не завершив даже гудок. На сей раз тот отпружинил в стену, что снова не лучшим образом сказалось на его внешнем виде.

Волк продолжал исступлено стоять и смотреть на хозяйку квартиры. Он решил дождаться момента, когда она первая прервет неловкую тишину.

– Что стоишь, проходи, – не смотря на гостя, Кира пошла подбирать телефон с прорисовывающимися трещинами на экране.

– Кир, что происходит? – Волк неспешно прошел в ванную.

– Полдня пытаюсь вызвонить два номера, чтобы просто узнать, как устроился мой брат.

– Его сегодня перевезли?

– Вчера должны были. Я решила не вызванивать – пока перевезут, пока оформят, пока понаблюдают. А сегодня, – Кира перешла на кривляющийся тон, передразнивая администратора из приемной. – Уважаемый господин лечащий врач принимает родственников до двух часов, но до часу у него трапеза с видом на Кремль. А это все на метро Октябрьское Поле, а до него только час отсюда ехать.

– Не ближний свет. А его в критическом состоянии перевозили, не знаешь? – спросил Волк, выходя из ванной в комнату.

– Какое критическое, в воскресение уже глаза мог открывать. Я психую не столько из-за здоровья, сколько из-за отношения этих уродов за стекляшкой.

На Киру будто нашло некое озарение.

– Слушай, а я разве говорила тебе мой адрес…?

– А мне Ворон дал. Как и номер.

– Ты со С.… Вороном виделся? Давно?

– Да на той неделе еще… Погоди, не вешай нос, сейчас попробуем разрулить. Как фамилия?

– Путейко… – задумчиво ответила девушка. – А как ты…

Волк сделал останавливающий жест указательным пальцем вверх, и Кира в молчаливом ступоре отправилась на кухню открывать содержимое гостинцев. На ее счастье, две бутылки принесенной «Фанагории» оказались с винтовой крышкой. С пробкой пришлось бы повозиться – штопор куда-то пропал. Найдя два стакана с небольшим налетом на стенках, она вернулась в комнату. Судя по расхаживающей позе Волка и громким гудкам из трубки, тот уже набрал номер и ожидал на громкой связи ответа с той стороны. Через какое-то время мужской голос в годах ответил уставшее «алле», и Волк перешел сразу к делу.